Любовь Сушко - Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян

О, Демон измены, измаялся бедный совсем.

И понял, что он не способен без них обойтись,

И видит, что надо вернуть, и прощенья просить.

Поди же туда, а куда? И не ясно ему.

Как больно и страшно решать это все самому.

Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.

О, только б не продал души своей он за гроши..

О только б остался собой, не транжиря дары,

Но слаб человек, и не знает он правил игры.

И нити судьбы выпускает небрежно из рук,

Ошибки свершает, страдает от диких разлук.

И снова в пустыне любовь он желает найти.

Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.

Но девы обиды не могут простить и забыть

И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.

И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,

Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.

А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.

Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..

Царевна лягушка покинула тайну болот.

Устала от зависти злобной и вечной тоски.

Сидит на поляне, стрелу от царевича ждет,

Но эта стрела, не летит она, нет, не летит.

Сказала ехидно Кикимора, что он женат

И любит жену свою, стоит ли ждать его снова?

И стрелы чужие к ней нынче оттуда летят.

Литовский король и влюблен, и красив, и взволнован.

Но ждет она снова того, кто дарован судьбой,

И верить не хочет, что сказки ее обманули.

Царевна, не плачь, если лес заповедный с тобой,

То спустятся боги с небес, и к Купале шагнула,

Ты в лунную ночь принеси ему белый цветок.

И пусть очарует его этот мир первозданный.

Царевна- лягушка, расцвечена звездами ночь.

Была ты такою прекрасной, такою желанной.

И бог с ней с стрелою, сам Велес срывает цветы..

Стоит очарован он этой красою чудесной.

И там хоровод, да и песня летит с высоты,

Но как же грустна и протяжна прекрасная песня.

Смотри-ка, царевич, явился, стоит и молчит.

Чего он желает, о чем он сегодня жалеет.

Цветок чародейский, стрела его снова летит.

Но ты не поймала, ты больше герою не веришь.

А сказка иная, в печали и дивной красе.

И тайна болот тебя снова во мраке хранила.

Купала шагает к тебе в этот мир по росе.

Ты юного бога, родная моя, получила…

И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,

И искала защиты у призраков, таявших где-то.

Разноцветный и яростный мир отторгал ее вновь.

Но она танцевала, забывшись, с тобой, до рассвета.

Этой музыки бред придавал ей уверенность, но

Силы таяли вновь, ничего ей уже не осталось.

Только мальчик красивый, от спеси и славы хмельной,

Только тихая боль ее рядом и вечная жалость.

Звезды таяли там, где Ярила восходит опять.

И веселый Даждьбог заполняет собой этот мрак.

И устала она в эти страсти наивно играть.

И с другой он ушел, и не стал ничего объяснять.

Закружилась в тиши и у озера долго ждала.

Но шантаж не поможет, не терпит твой бог шантажа.

И тогда, улыбнувшись, и ты к Водяному ушла.

От рассветного холода, или от страсти дрожа.

Вот и кончилось все. И тонули осколки звезды.

И пьянящая боль так страшна, что ее не осилить.

И остались во мраке от прошлых печалей следы.

И остался Ярила прекрасный, высокий и сильный.

Этот мир остается, когда мы уходим во мрак.

Эти дали лесные не терпят тоски и уродства.

Завершается нынче одна из несыгранных драм.

Пусть уходит она, этот мир, этот свет остается.

Он не терпит истерик, отчаянья, боли, нытья.

Новых бабочек стая летит к нему радостно снова.

И все снилась чужому улыбка и песня твоя.

Этот мир изменился, а ты не сумела по-новому.

Разноцветный и яростный, мир отторгал ее вновь.

Но она танцевала, забывшись с тобой, до рассвета.

И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,

И искала защиты у призраков, таявших где-то.

Круги на воде- это глупая бабочка снова

Решила на миг отдохнуть и уже не взлетает.

Вода не отпустит, а мир и красив и взволнован,

И звезды сияют, и падают в бездну и тают.

Но как тяжелы, как надежны лихие оковы.

И в полночи грозной лишь тени ложатся на лица.

А что это там, это бабочки кружатся снова.

В печали и неге недолго им, нежным, кружиться.

И черная полночь их снова и снова глотает.

Но новую стаю нам ветер небрежно приносит.

Какая беспечность, и в танце веселом порхают

Последние бабочки – близится дивная осень.

Вернется Кощей, и до срока они побелеют.

Костлявой рукой он сотрет эти дивные краски.

И вспомнив о лете, художник их мой пожалеет.

И мы остаемся у снов и мечтаний во власти.

Они замирают навеки на дивной картине

Они остаются в эскизах, совсем как живые.

И мрачную полночь украсят и будут отныне

Метаться в иллюзия наших, и чувства стихия

Их снова забросит в незримые дали романа.

И грустная женщина только на миг улыбнется.

и яркая бабочка – чуда любви и обмана

На воду опустится, в страсти своей задохнется

И чтобы пыл властителя умерить,

и прекратить и ярость, и сраженье

Должна в себя сначала ты поверить,

потом в него, и этот свет ученья

И сказки вязь, она еще витала,

над городом, над миром, и над ним.

И где-то там забытая сияла

его звезда: – И вместе мы сгорим.

Ты в эти ночи, стать могла любая

для вас последней, но в тиши луна

Опять твои сомненья освещает.

И сказка лишь, когда душа больна

Ему еще поможет, это право,

должна ты нынче снова заслужить.

Соперница твоя глядит лукаво.

И ей он дарит в суматохе жизнь.

Что Аладдин, и Синий Джин и дева,

куда дорога их опять ведет.

Сначала дерзко, а потом несмело,

к тебе по углям он теперь идет.

И ждет его забытое сказанье,

которое должна ты сочинить.

И свет звезды, мигнувший на прощанье,

улыбки спесь старается хранить.

И в сумерках, и в эпоху звездопада,

властитель твой почти спокойно спит

Устав смертельно, ждет Шахерезада,

когда звезда последняя сгорит.