Андрей Прохоренко - Как казак пить бросил

Есть много казацких историй, которые, когда внимание обращается на них, так и просятся к изложению на бумагу. Казацкое прошлое Украины-Руси, что ни говори, кладезь многочисленных событий, в которых лучшие представители казачества проявили сполна всю ширь своей натуры, всю полноту хары (силы) и воли, качеств и свойств, присущих казакам. Одной из таких историй и есть повесть казацкого батьки Василя Галайды о славном казаке Омельяне Верниге, которую он написал вместе с Вернигой, оставив письмена для потомков в информационном поле Земли.

Казаки-характерники, а и Василь, и Омельян относились именно к этой группе казаков, которые еще владели кое-какими знаниями и умениями, продолжая традиции, идущие еще от ариев, позаботились о том, чтобы их не такие и далекие потомки хотя бы отчасти прикоснулись к эпохе казацких войн под руководством Богдана Хмельницкого. При этом всем то суровое время – лишь фон, на котором во всей своей красе и силе раскрываются казацкие характеры, а линии жизни казаков, причудливо переплетаясь между собой, с врагами и друзьями, рождают невообразимый по красоте узор, называемый жизнью. Жизнь на острие сабли – отличительная черта упрямого казацкого характера.

После поражения под Берестечком казацкий спецназ, лучшие казацкие воины, прикрывавшие отход основных сил, полегли в бою. Выжили единицы. Один из них, Омельян Вернига, чудом восстановившись после ранения, получил новую жизнь. И жизнь эта, когда твои побратимы спят в сырой земле, не радовала казака. И как тут не заглядывать в чарку, когда ушли лучшие, а сил воевать не осталось? Без помощи со стороны, чтобы окончательно не сломиться и не опуститься казаку не обойтись, и она неожиданно к нему приходит.

Омельян Вернига после ранения в тридцать пять лет отроду только лишь начинает путь к самому себе – сильному, решительному, умелому и действующему по обстоятельствам казаку, за которым, как за лидером, идут многие товарищи. Способности, которые у него открываются, позволяют Омельяну несколько по-новому посмотреть на себя, на возможность помочь семьям погибших казаков, в целом на происходящее в Украине. Мир, который виделся Верниге в черно-белом свете, после испытаний и жизненных коллизий наполняется сотнями полутонов и оттенков.

Крутится колесо жизни, вьется в пространстве и времени нить казацкой судьбы, сменяются времена года, крепнет хара, острее становится взор, тверже рука казака, чтобы явить самого себя в действиях на огромных территориях от Сечи и Конотопа до Карпат. И с каждым годом падает в копилку казацкого опыта слеза в виде граненого изумруда.

Казацкая жизнь – как узор на ладони, испещрена событиями и испытаниями. Она только лишь являет себя в новых вызовах, которые, как темные тучи, застилают небосвод, окружая казака и его путь мороком. Всплеск силы, ума, разума и сознания, сопровождаемые волей, и тьма рассеивается, а солнце вновь являет себя на небосводе.

Пришло время авторам привести историю Омельяна Верниги и частично самого Василя Галайды, друга и в какой-то мере учителя Омельяна, помогшего ему не уйти преждевременно из жизни.

Что есть жизнь? Только лишь промежуток между рождением и смертью. Сознание каждого из нас сковано рамками жизни, но лишь до определенного момента, пока кто-то из казацких батек или ты сам не откроешь врата в другой мир. Его реалии порой гораздо значимее, чем видимый мир, в котором ты проживаешь.

Есть путь, по которому из жизни в жизнь идет личность. Я, казак Омельян Вернига, смог им пройти так, как видел и понимал. Я видел многое, прозрел так, что мне стали известны прошлые воплощения моего духа на Земле в самых разных странах. Я говорил с ними.

Моя проблема в том, что мне не с кем, кроме единиц, поделиться откровениями, которым я был свидетелем. Только казацкие батьки, одним из которых есть Василь Галайда, еще слышат и понимают меня. Ему я рассказал историю своей жизни. Надеюсь, он перескажет ее потомкам, а я ему в этом помогу…

Случилась эта, даже по казацким меркам удивительная история, совсем недавно, уже после того, как прошел победный марш казачества с Сечи на Львов, после казацких побед под Желтыми Водами, под Корсунем и Пилявцями. Поражение под Берестечком положило начало спада в казацкой войне. Все время воевать можно, но тогда, когда у тебя есть силы и надежный тыл. Когда же победы сменяются поражением и неустроенностью, сдают, казалось, самые крепкие и мужественные люди. У каждого это случается по-разному. Одни начинают выходить из себя, срываться и совершать необдуманные поступки, другие ищут успокоение на дне кружки. Льется горилка, пьют казаки, утирая губы длинным усом, вспоминая погибших побратимов. Правильно говорят, что казаков губит не война, а то, что приходит после нее.

Не в силах справиться с разочарованием и опустошением казак Вернига, которого еще Вернигорой кликали, искал успокоение в горилке. Само собой, что на донышке его быть не могло. Только еще больше раны давали о себе знать, когда хмель выходил, и казак трезво смотрел на мир. Омельян, так звали казака, потерял в бою товарищей. Так вышло, что, когда Богдан попал в плен, а войско под Берестечком вынужденно было обороняться, Вернига, будучи сечевиком, прикрывал отход по гати основных казацких сил. Сказать, что тогда было пекло, значит, ничего не сказать. Шансов у Омельяна выжить не было, но его раненого вытащили из боя казаки. Побратимы полегли в бою – Вернига выжил. Случившееся с ним, как он считал, было несправедливым.

Тогда, прикрывая отход, полегло почти четыре сотни лучших казацких воинов, погиб, но дал отойти основным войскам, казацкий спецназ, рыцари без страха и упрека. Что сказать, когда гибнут лучшие? Те, кто выживают, считают, что лучше бы они остались с побратимами. Не исключением был и Омельян. Семьи у него не было. Отроду казаку было тридцать пять лет. Расцвет силы и молодости только еще начинался.

Что тогда было в Украине, можно назвать только одной лишь фразой – кровавая страда. Казацкая война, достигнув апогея, пошла на спад. Минули победы, вместо них постепенно начали приходить усталость и разочарование. Зверела шляхта, опустошались местечка, кровь и бессмысленная жестокость все больше входили в моду и становились нормой поведения.

И куда идти казаку, когда дома нет, а сражаться так, чтобы не пасть в первом бою, нет сил? Прежде всего, необходимо осмыслить, что же произошло и продолжает происходить с тобой. Омельян немного оправился от ран, но события сечи, в которой он выжил, постоянно были с ним, не отпускали. И днем, и ночью видел он время от времени окровавленные лица людей, слышал крики и скрежет оружия, выстрелы и разрывы. Что с этим делать, он не знал. Как-то сам незаметно для себя начал заглядывать в кружку. Шинки, благо, везде были. Наливали – не стеснялись, только плати. Когда выпивал Вернига, ему поначалу казалось, что легче становится. Веселость появлялась, прочь заботы уходили.