Евгений Башкарев - Ты слышишь?

На очередном уроке биологии, где время замирало от скуки, он просматривал страницу «Вконтакте», где нашел хорошую весть: Поветкина оправдали. Суд не лишил спортсмена лицензии, и он готовился к следующему бою, намеченному на декабрь. Соперником Поветкина значился Кристиан Хамер.

От радости Рома вскочил, и его парта зашаталась. Он сжал кулаки, выдохнул и сел на место. Урок биологии продолжался. Все зевали и слушали, как учительница рассказывает о рибосомах и хромосомах. Кто-то за спинами других уже спал, уткнувшись головой в скрещенные руки, кто-то играл в телефоне, а кто-то был вынужден слушать учительницу, потому что сел напротив ее стола.

Итак, Поветкина оправдали, и настроение Ромы улучшилось. Душевное рвение запросилось наружу, как кишечные газы. Рома вытянул руку, учительница прекратила заунывную речь и подняла очки. Она никогда ничего не спрашивала, но дети знали: если кивнула в твою сторону, значит, она тебя заметила.

– Разрешите выйти! – попросился Рома.

Разумеется, он не имел срочной причины покидать класс, но урок был настолько нудным, а новость настолько горячей, что он не мог стерпеть. Рома хотел поделиться своими мыслями с кем-нибудь, выплеснуть из себя жар, пока не сгорел изнутри. Антон спал на другом ряду, скрывшись за спиной впереди сидящей девочки. Его соседка по парте не отрывалась от телефона, поэтому, когда Рома вышел из-за стола, сигнализировать ему было некому.

– Возвращайся скорее, – вздохнула учительница.

Рома не рассчитывал возвращаться вообще. Напоследок он еще раз посмотрел в сторону друга. Антон даже не поднял головы. Только его соседка по парте бросила мимолетный взгляд. Рома покинул класс и оказался в тихом коридоре.

Именно так начался самый жуткий этап его жизни.

Точнее, началом послужили не его шаги по коридору и не новость о том, что Поветкина оправдали. Просто сам Рома хотел, чтобы откуда-то начинался отсчет. И отсчет пошел сразу, как только он закрыл дверь кабинета биологии и неспешно направился в сторону лестницы. Он еще не решил, куда и зачем ему нужно идти. Сначала планировал повернуть к спортзалу, чуть позже ему захотелось спуститься вниз и выйти на крыльцо к прохладному осеннему солнышку. Он знал, что сейчас на школьном дворе было пусто. Но пустота придавала двору спокойствие и умиротворение. А в те моменты, когда рядом не было лучшего друга, Рома не прочь был провести время, рассматривая виноградники и длинные черно-желтые долины между холмов.

Он повернул к лестнице и спустился на первый этаж. В коридорах было тихо и прохладно. Осень в этом году слишком быстро оставила детей без тепла. Даже уроки физкультуры с начала октября проводились в спортзале, хотя по программе, как говорила мама, они должны бегать на улице до конца месяца. Рома проскочил мимо актового зала и вышел в вестибюль, откуда широкий коридор разветвлялся на три части: одна уводила в школьную столовую, другая – в гардероб, третья вела к парадной двери.

Здесь он ненадолго остановился и поднял голову к потолку. Он считал трещины. На первом этаже южного крыла их было множество, одна больше другой. Каждый год летом в школу приходили мастера и налепливали очередной слой штукатурки, чтобы скрыть разломы в стенах, но спустя пару месяцев все возвращалось на круги своя. Штукатурка сохла, трескалась и обсыпалась, и посетители, идущие мимо гардероба или по направлению к столовой, видели ужасные щели. В некоторые из них пролезал мизинец.

Трещины покрывали стены и потолки всего южного крыла здания. Дети к ним давно привыкли, а родители, посещающие школу раз в год, терялись в сомнениях и подозрениях. Они считали, что во всем виновато руководство. Миф о том, что деньги, собранные на ремонт, уходили кому-то в карман, имел такие длинные корни, что обрубить их не мог никто. Рома же был другого мнения. Даже глупый поймет, что трещины в стенах образовывались из-за оседания фундамента. А фундамент одними деньгами не укрепишь. Каждый год все надеялись, что новый ремонт будет успешнее предыдущего. Но школа рушила их надежды: трещин становилось все больше и больше.

Рома опустил голову и поплелся к гардеробу. Он не испытывал жалости по отношению к зданию. Школу он не любил и желал ей развалиться как можно скорее, пока он не успел ее закончить.

В тот момент, когда Рома услышал странный звук, он думал о том, как пересидеть шестой урок. Он хотел гулять. Душа требовала свободы. В своей школе Рома натерпелся всякого, но как только его пробирала тоска, ему становилось так плохо, что он начинал мечтать. Улетая из реальности, он находился в более удобном для себя мире. Здесь и девчонки были рядом, и бои с соперниками оканчивались в его пользу, и верных друзей хватало. В своих мечтах Рома не чувствовал себя одиноким. Он был победителем, укротителем и просто человеком, чье присутствие необходимо обществу. Иногда он даже улыбался, размышляя о том, какой красочной была бы жизнь, если бы все было так, как в его мечтах.

Он свернул за угол и вдруг услышал шум. Вначале ему показалось, что у него просто заложило уши. Во всяком случае, виски что-то сдавило, и в глазах появились неопознанные летающие круги. Рома остановился.

Шум не исчез, лишь поменял тон. Теперь он стал более низким, как будто поймал необходимую частоту. Под его натиском стены начали раздвигаться, и Рома подумал, что, если так дальше пойдет, через пару минут выходить из школы ему не потребуется. Школьный двор сам заберется внутрь.

Он сделал несколько шагов в сторону гардероба. Неприятное давление в ушах уменьшилось, но не намного. Он по-прежнему слышал тонкую волну звука, причиняющую такой дискомфорт, словно его держали вниз головой и раскачивали, как шар для боулинга перед броском. От острых ощущений Рома поморщился. Он зашел в гардероб и быстрым шагом двинулся за своей курткой. Каждый год он вешал куртку в разных местах, выбирая те крючки, куда максимально доставал его рост. На выходе из гардероба он заметил вахтершу, в чьи обязанности также входили звонки с урока на урок.

– Извините, – обратился к ней Рома, – вы слышите что-нибудь?

Бабушка оторвалась от книжки и посмотрела сначала на часы, потом на него:

– Что?

– Звук. – Рома поднял палец вверх. – Такой… необычный звук.

– Какой звук, дружок?

– Такой… – Рома замямлил, потому что и сам не знал, из каких компонентов состоит то, что он слышит. – Противный. Нудный. Раздражительный.

Вахтерша усмехнулась.

– Я уже лет десять мало что слышу, – сказала она, указывая на блестящую колбу школьного звонка. – Когда у тебя над головой по двадцать раз в день ревет эта штука, все звуки кажутся одинаковыми.

– Звонок здесь ни при чем. – Рома накинул куртку на плечи. – Я слышу… как будто…