Валентин Вишняков - Подумаешь, попал

– Сержант, фонарик есть, – спросил я. Тот кивнул – пошли, я достал свой, как оказалось трофейный более мощный.

Мы пошли, и почти сразу же наткнулись на то, что я искал. На довольно большой высотой метра три, штабель ящиков. Накрыты они были, хоть и местами, в изодранную просмолённую парусину. На фасадной стороне которой, был нарисован большой желтый круг, это то и привлекло мое внимание, чем не мишень. Я приподнял парусину, сколоченные из досок ящики, были большие. На одном из них, я разглядел выцветшие надписи, латинскими буквами. В свете фонаря читалось, (Grosen – Berta).

– Большая – Берта, – произнес я.

– Чего? – не понял сержант.

– Так быстро, найди мне фомку, ломик.

– Это зачем? – спросил он.

– Затем, зачем, я сюда приехал чтоб узнать, что здесь такое. – Это приказ, командования.

Сержант вскоре появился, вместе с Федорчуком, держащим в руке небольшой ломик.

В след за ними увязался, не знающий, что ему делать участковый.

– Лешка, вскрой этот ящик.

Через пять минут скинув сверху, просмоленную бумагу, мы разглядывали снаряд.

Не меньше двух метров, который весь был в солидоле.

Нечего себе болванка, – произнес сержант. – Это сколько пудов, он весит.

Снаряд был, повыше человеческого роста.

Я отошел от пирамиды, основание ее похоже, составляли ящики со снарядами, уже на четверть вдавленные в землю, сверху них лежали ящики чуть поменьше, но шире.

Очевидно гильзы, с пороховым, или еще каким зарядом.

Я обошел пирамиду, подсвечивая фонариком и приблизительно подсчитал, на сколько выстрелов она рассчитана, не меньше чем на сто, а может больше.

Я вспомнил как, толи в книге, толи в журнале, видел фотографии самой пушки, с длиннющим таким стволом, размещалась она на чем то, вроде гусениц, или железнодорожной платформе. Фотография воронки, от взрыва снаряда – целый кратер.

Но Берта, насколько я помнил, после войны, была интернирована во Францию или

США, там выставлялась как трофей на площадях. Стоп, какой войны, первой мировой, а сейчас идет вторая. Франция капитулировала. Берту, возвратили назад в Германию.

– Командир, о чем задумался?

Мои размышления прервал Федорчук, все еще держащий в руках ломик.

– Да так ребята, похоже мы на пороге большого бума.

Петра снаряд, тоже впечатлил. – Чего то я не помню, чтоб у нас были такие пушки, – сказал он. – Такой снаряд, разве что, на луну запускать.

– В «Аэлите», видели в кино.

– Это у Жуль Верна, из пушки на луну, – поправил я. – А у Алексея Толстого, была ракета.

– А что касается пушки, то действительно, у нас таких нет, а вот у германцев есть.

– Это какая она должна быть, – спросил начальник караула.

– Я же сказал, Большая Берта, – проговорил я, и тут же спросил.

– Железная дорога, далеко от сюда?

– Километра полтора, будет, – ответил Федорчук.

– Верно, – подтвердил сержант. Иногда звук, проходящих поездов слышно.

Я начал соображать. В первую мировую немцы, снаряды видно для прорыва обороны

русских войск подвезли, но произошло контрнаступление, и немцы орудие не успели доставить. Снаряды попали к русским, наши не знали, что с этим делать, кое как перевезли, нежданный трофей на старый склад боеприпасов, уже непригодного вооружения. А теперь, немцам достается этот склад, они находят снаряды к своей Берте.

Орудие у них есть, завод изготовляет для нее снарядов мало.

Дорого и накладно, из тех же материалов, идущий на один снаряд, можно изготовить сотню для гаубиц. А тут целый боекомплект, в хорошем состоянии, стоит тащить сюда старушку Берту. Я представил себе обстрел Ленинграда, или Москвы и поежился.

Теперь понятно, почему так обеспокоены в верхах.

Я то думал на складе, хранятся снаряды с химической начинкой, в крайнем случае с термитной. Посмотрел на часы, почти двенадцать. Рано утром начнется.

Интересно, сколько времени немцам понадобиться, добраться до сюда.

Сутки, двоя. Помню, что в конце июня, Минск будет сдан.

Пошли, я не знал, что делать, единственное, что знал точно, расстреляй склад из танка,

навряд ли я уцелею, рванет так, что на целый километр ничего живого не будет.

А стрелять придется, с метров 150-200, просто с более дальней дистанции местность не позволит.

Был ли этот склад в моем мире, я не знал, помню что под Ленинградом,

это орудие было уничтожено, авиацией и дальнобойными морскими орудиями.

Солдаты поставили палатки, и уже спали.

Ко мне подошел мой замком взвода, Михаил и спросил. – Взял?

Я сперва не понял, о чем он. Настроение было паршивое, хотелось выпить.

И тут я вспомнил, чего хочет от меня Михаил.

– Конечно, – ответил я.

– Федорчук? Подай мне, тот мешочек с которым, я в магазин ходил.

Тот зевая, полез в кузов машины.

– Сейчас, слегка отметим, завтра поверь,. будет не до этого.

Я достал две бутылки водки, кольцо колбасы и буханку хлеба.

Расположились мы в комнатушке, начальника караула. Мы, это я, виновник торжества Михаил Потапович, которому уже стукнуло двадцать пять лет, и участковый который, все еще не понимал, что он здесь делает, и будет ли у него документ, оправдывающий его перед начальством.

Естественно, начальник караула и Федорчук,. тоже присутствовали.

Выпили за именинника, потом за мои кубари, которые сержантов, не чуть не удивили.

Поскольку об присвоении звания, они уже слышали, от ротного.

В общем, посиделки были короткими, чуть больше часа, потом начальник караула пошел менять посты. А я посмотрев на часы понял, что до большого бума, осталось около трех часов,

и что мне делать. Федорчук, прихватив с собой младшего лейтенантам милиции, отправился к своей машине, рассчитывая как всегда, подремать в кабине, а участкового пристроить в кузове, на свежем воздухе -лето все же.

Михаил позевывая, стал располагаться, на одном из двух топчанов, которые были

в помещении начальника караула, другой должен был занять я.

Начальник караула же, сказал, что в караулке и так есть свободные места.

– И долго мы будем в усилении, – спросил Михаил, видя, что я не тороплюсь гасить керосиновую лампу.

– Думаю до завтра, – ответил я.

– На почитай, я вновь достал, выписанный мне документ.

Михаил привстал потянулся к лампе, и крутанув барашек, добавил освещение.

– Н да, бумага. Делать, что то придется командир.

– Если завтра начнется война, у меня приказ, взорвать этот склад, – сказал я, на прямую.

– Война? – Мой сержант, аж подскочил.

– Да я же говорю, – перебежчик, так сказал.

– И ему поверили?

Поверили, не поверили , – проворчал я. Но меры, на всякий случай решили принять,

поэтому мы и здесь. – Ты снаряды видел? – А у немцев, есть такая пушка.

– И поэтому мы здесь, не для усиления, а наоборот, для уничтожения склада.