Александр Левин - Ирреальность. Сборник произведений
- Название:Ирреальность. Сборник произведений
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449828323
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Левин - Ирреальность. Сборник произведений краткое содержание
Ирреальность. Сборник произведений - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Он ходил и питался. В самые страшные годы, когда гибли сотнями тысяч, миллионами, он молодел телом, превращаясь в восемнадцатилетнего юношу, первым врывался в сельские храмы и срывал иконы, поскрипывая кожанкой, на которой висела кобура с наганом. Иконы летели на пол, он топтал их ногами и визжал от удовольствия: «Бога нет!» Его паства с гиком и хохотом вторила ему! С улыбкой он смотрел, как мужики насиловали детей уездных учителей и врачей, ещё вчера лечивших и учивших их собственных отпрысков.
Но больше всего ему доставляло удовольствие и придавало сил, когда брат шёл на брата. Вот оно – буйство природы, её исподнее. Вместо братской любви, любовь природная! Ни печали, ни тоски, ни жалости! Красота урагана, с корнем вырывающего деревья! С КОРНЕМ!
И пришло время идолов, но не деревянных, а живых. Им поклонялись, им подносили и приносили, а главное – в них ВЕРИЛИ! И он был среди них, незаметным, всегда добродушным, не сомневавшимся в подписи под расстрельным списком. «Одобряю» или «Собаке – собачья смерть», не мог он не поставить своей подписи под этими документами, ведь свои уничтожали своих, а это так вкусно, так прекрасно пахнет – ЖЕРТВЕННОЙ КРОВЬЮ! Построить на костях индустриальный гигант или канал, это ли не жертвенный храм в честь природной, безумной силы человека, во славу него?!
А дальше, дальше ещё интересней, идолы стали пожирать друг друга, пока не остался один единственный. «Солнышко», так называли кроваво-усатое идолище. Непогрешимый «человекобог», в скромном военном френче. Ради его ухмылки и приветственного помахивания рукой на параде люди отказывались от своих детей, а дети – от родителей.
И всё равно «Солнышку» было этого мало. Даже за свои ошибки он предавал смерти невинных. Так было и тогда, когда другой идол с маленькими усиками под носом, возомнил себя АРХИ БОГОМ, прародителем всех людей и решил уничтожить «Солнышко», а заодно и всех, кто «греется» под лучами его божественной славы.
Тот, чьё тело именовалось Демьяном, был счастлив. Реки крови текли по земле и под ней. Он выл от удовольствия в Бабьем яру, пускался в пляс в Минском гетто, смаковал пепельный дым в Треблинке и Бухенвальде. Сладковатый трупный запах приятно окружал, окутывал его подо Ржевом.
Это он, с полицейской повязкой нашёптывал своему приятелю полицаю: «Убей, убей эту девку, она партизанка, а заодно и её пацанёка-щенка!», внушал завывающим зимним ветром голодному ленинградцу: «Смотри, соседский ребёнок, ты выживешь, только убей, убей и съешь и, ВЫЖИВЕШЬ!». А под Мясным Бором напутствовал полководца бросить безоружных людей в болоте, дабы костями сковать вражеские дивизии. Что может быть приятнее, чем хруст человеческих костей под танками?
Казалось, ещё чуть-чуть и два идолища сожрут друг друга, но хозяин тела Демьяна начал замечать, что помимо слепой веры в идолов, у людей стала просыпаться и другая вера. Вера в добро, милосердие, даже солдаты враждующих сторон частенько братались друг с другом и щадили друг друга в часы затишья, не стреляли в тех, кто ходил за водой или играл на гармошке в открытую.
Да и вдруг перестали ломать церкви, сажать священнослужителей, и, неслыханное дело, в одной из важных битв, в воздухе появилась икона, икона нового бога, того, чьё могущество он хотел затмить!
Тот, кто находился в теле Демьяна, был разъярён, куда-то стала вдруг уходить его сила, голод опять превратил его из молодого парня в седовласого старика. Тяжело было даже передвигаться. И он решил затаиться, переждать, подпитываясь изредка энергией, которая перетекает от человеческого счастья, в преждевременное человеческое горе. Боль, боль питала его, не человека и уже давно не древнего бога, а существо – «житня», которое хотело только одного – пережить всех и вся!
Встреча
Новиковский клуб был исключением. Поскольку село было основано после революции, никакой церкви здесь и в помине не было. А клуб построили после хрущёвской оттепели, дабы молодёжь не ломилась в города, обедняя колхозы.
«Культуру в массы»! И потянулись в провинциальные города, посёлки областные театры, народная самодеятельность, просветители с киноплёнками в железных коробках, дабы окультурить массы, привить любовь к «разумному, доброму, вечному». Самым почитаемым человеком в посёлке становился не председатель совхоза, а простой забулдыга – киномеханик.
За почти сорок лет Советской власти, архитектурной мысли хватило на то, чтобы тупо и грубо скопировать фасады барских усадьб, с массивными колоннами и ступеньками, точнее даже не усадьбы, а фасад Большого театра, как будто выполненного архитектором эпохи неолита. А что до бронзовой статуи коней на фронтоне Большого, так чем же живые кони, имеющиеся в селе, хуже бронзовых? «Каждому селу по Большому театру!», – а что, дёшево и сердито. Стены клуба были выкрашены в нежнорозовые цвета, ни дать ни взять – «объект культурного наследия»!
И статуя тоже имелась. На полутораметровом пьедестале красовалась гипсовая фигура вождя мирового пролетариата с откушенным носом и обрубленной в запястье руке, указующей на культурно-неолитический шедевр. На бетонном постаменте было начертано: «Вперёд к победе коммунизма!», а рядом с этим, краской нарисовано матерное слово их трёх букв, которым вождь частенько пользовался в смольненских и кремлёвских кулуарах.
На небольшой площади вокруг изваяния стояли чугунные скамейки, на которых, в ожидании начала сеанса, лузгали семечки сельчане. Мужчины дымили цыгарками, периодически здороваясь с подходящими приятелями, а женщины обсуждали сельские сплетни и задирали оных шутками, заливисто и дружно смеясь. В воздухе чувствовалась ядрёная смесь табака, самогонки и чеснока.
Справа и слева от клуба располагался небольшой парк, точнее то, что сельчане оставили от берёзовой рощи, когда-то бывшей на этом месте. Для придания некоего романтизма, в парке было установлено несколько светильников на чугунном основании. Света от них было ровно столько, чтобы в темноте не перепутать пышные бёдра доярки с толстым стволом берёзы. Эти деревья не раз слышали визг девушек и басовитый хохот мужиков. Сбитые, кровь с молоком тела, частенько прижимали хлопчики к этим стволам, чтобы ощутить всем нутром девичье тепло и стыдливо-скрытую жажду плотской любви.
Около массивной входной двери, пройдя сквозь хохот сельских баб, как сквозь строй солдат с шомполами, я увидел Любашу. Она, завидев меня, стала опять кокетливо играть сумочкой, как девочка играет со своей любимой куклой.
– Гляжу, вы в кино собрались?
– Да, вот, Григорий Степаныч в приказном порядке отправил.
– Ну и правильно, не сидеть же вам, как сычу, в общаге!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: