Грегори Киз - Исчисление ангелов

Ответ пришел тем же самым образом, резонанс возник в области между кончиками пальцев и мозгом, зазвучал голос – ее собственный голос. Из него рождался смысл. Существо не имело своих собственных физических органов – легких, языка – для воспроизведения звука, точно так же как Вселенная проявляла себя для нее в понятных ей цифрах и символах, так и эфирная сущность говорила с ней ее собственным голосом. Однако этот «свой» голос звучал сверхъестественно.

– Я преобразовываю и транслирую, – сказал голос. – Я создаю гармонию.

– Что это значит?

– Между двумя противоположностями я создаю разрешение.

– А, понятно, ты осуществляешь посредничество.

– Это твое собственное определение того, что я делаю.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Оджинн, – ответила сущность.

Это было не удивление, а нечто непонятное, что пробежало мурашками по ее спине.

– Это я так к тебе обратилась, – сказала Адриана. – Я назвала тебя джинном за твой фантастический вид. Но как тебя зовут на самом деле?

– Меня зовут Джинном, – эхом отозвалась сущность.

Имена, как и видимый образ, как и звук голоса, исходили из нее. Но разве не есть это обычное безумие?

– Если я призову тебя этим именем, ты придешь?

– Да.

– Почему ты здесь, Джинн?

– Чтобы служить вам, мадам.

– И в чем заключается твоя служба?

– Вы приказываете, я исполняю.

Адриана закусила губу и на мгновение задумалась. Все это время она использовала сущности в качестве окуляра, сквозь который она разглядывала эфирный мир. Но есть ли иной способ с ними взаимодействовать? Могут ли они быть для нее ступкой и пестиком, тиглем? Сущность осуществляет посредничество – это может стать основополагающей идеей в науке. Вода, например, не может растворить медь. Эти два элемента настолько разнородны, что не могут проявлять сродство. Но если медь вначале растворить в сере, то полученный раствор может соединяться с водой. Сера выполняет в преобразовании роль посредника, она создает промежуточное вещество между ферментами меди и воды. Ее рука, например, выполняет роль посредника между звуковыми колебаниями и эфирными созвучиями, и так далее. Посредничество, по сути, создает сродство или притяжение между веществами, предметами и явлениями, где оно изначально отсутствовало. Однако большинство естественных посредников имеют весьма ограниченные пределы действия, они могут образовывать связи между двумя, максимум четырьмя веществами. Философская ртуть является сильнейшим посредником, поскольку она изменчива по своей природе и может осуществлять передачу любой гармонии или устанавливать то сродство, которое требуется. Именно на основе философской ртути работают большинство научных приборов и устройств, не имеет значения, предназначены ли они для сложной трансмутации или обычного превращения жидкости в ее иную природную форму – пар. Является ли видимая ею сущность чем-то вроде живой философской ртути? Какова ее природа?

Она вспомнила отрывок из книги Ньютона, в которой он пытался объяснить движение мышц. Он писал, что дух жизни, находящийся в живых существах, по сути своей выполняет роль посредника между эфиром и грубыми, физическими сокращениями мышц. Может быть, и этот malakus есть нечто подобное? Один из тех духов, что оживляют живые существа, но при этом сами не имеют тела или имеют его очень малой плотности?

Нахмурившись, она вернулась назад к себе в палатку, взяла свечу, с полу подняла бокал, наполовину наполненный вином. В бокал капнула несколько капель воска, они, застыв, плавали, как два крошечных острова.

– Вот смотри, – сказала она, – ты можешь стать посредником между этими двумя веществами?

– Если ты сделаешь возможным для меня увидеть эти вещества, то я попробую, – ответил Джинн.

– Хорошо.

Она закрыла глаза и через руку сконцентрировала свое внимание на бокале, вине и каплях воска. Они предстали в ее сознании как отдельные образования, разделенные между собой оболочкой или стеной, но в то же самое время соединенные тысячей волновых созвучий, таких как гравитация, магнетизм, и многих других, названий которых она еще не знала.

Прошло несколько долгих минут, и она уже начала терять терпение.

– Это довольно сложная задача, – признался Джинн.

– Понимаю.

«Надо было начать с чего-нибудь более простого, например, с воды и меди, с олова и свинца или еще чего-нибудь в этом роде», – подумала Адриана.

Послышалось шипение, и над бокалом поднялся пар, а сквозь тело кости ее руки засветились желтовато-белым сиянием, похожим на солнечный свет.

– Я не могу преобразовать все, – сказал Джинн. – Кое-что будет потеряно.

– Хорошо, – рассеянно согласилась Адриана. – Я вижу пар. Но, Боже правый… – Глаза ее расширились, когда она увидела серый студенистый комок, который только что был вином, бокалом и двумя каплями воска.

Бен застонал, ему показалось, что какой-то глухой шум рождается в его голове и бьет по барабанным перепонкам. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку.

Сознание медленно выползало из царства сна, и он наконец догадался, что это стучат в дверь. Чертыхаясь, поднялся – все еще пьяный – и убрал задвижку с маленькой алхимической лампы, стоявшей у изголовья.

Еле продрав глаза, он различил на часах цифру «6».

Спал всего-то четыре часа. Бен протер глаза и, несмотря на такой короткий сон, понял, что чувствует себя вполне бодро. Воспоминания о вечере, проведенном с Ленкой в Математической башне возле телескопа, придавали ему сил, внушали безграничную уверенность и оптимизм. Сегодня, во благо или нет, но он узнает, что за тайну Ньютон скрывает от него, и тогда уже он решит, что ему делать.

Но кому в такую рань взбрело в голову барабанить в дверь?

Может быть, Ленка? Вдруг Ньютон ушел сегодня пораньше. Кто знает, может, у нее появились какие-то причины увидеться с ним…

Улыбаясь посетившей его мысли, он быстренько натянул льняную рубашку, белый шелковый камзол и черные испанские кюлоты. Перед ней ему ни в коем случае нельзя показываться в неглиже. По крайней мере не сейчас. Причесав волосы, он рысью подлетел к двери и распахнул ее.

Два ливрейных лакея императора вежливым поклоном ответили на его широкую улыбку.

– Доброе утро, герр Франклин, – сказал стоявший впереди. Бен узнал его лицо, но имени не мог вспомнить. – Император желает, чтобы вы приняли участие в охоте.

– Когда?

– Выезд ровно в семь, сэр.

– Выезд? Куда выезд?

– В охотничьи угодья, господин.

– Я… – Он выругался про себя. Слишком поздно сказаться больным, больные с такой сияющей улыбкой двери не распахивают. – Мне вначале нужно получить разрешение моего учителя.