Егор Востов - Предисловие к Полярному дневнику. Роман

Витя посмотрел на часы:

– Что-то заболтались мы. Толя, небось, уже закончил.

– Не смею больше задерживать.

Витя вышел из кухни. Дядя Коля не стал его провожать. Толя сделал все нужные замеры. И довольно давно. Следуя какой-то природной деликатности, он не стал прерывать разговора Вити и дяди Коли. Стоял и курил на крыльце. Витя и Толя выехали за ворота. Только тогда Толя открыл окно и выкинул давно погасший бычок на обочину дороги.

– Да, работка предстоит…, – протянул он.

– Ага, – чуть небрежно ответил Витя. – Если сомневаешься, что справишься, лучше сразу скажи.

– Почему не справлюсь…?

– Ну, время много потребуется. Ты сейчас и так занят.

– Ни чем я не занят, все сделаю, – засуетился Толя.

– Ну, смотри, – сказал Витя и замолчал. Он мог бы еще покошмарить Толю, допечь его до признания в леваках и покаянного возвращения под Витину крышу, но делать этого не стал. Решил, что Толя и без того в правильной кондиции и образе мыслей. К тому же, сейчас ему хотелось думать совсем о другом.

В своем портфеле, вместе с образцами, он увозил копию чертежей и реквизиты, по которым выставит счет, пока за материалы, но все-таки это уже значило достаточно много. Главное же, сегодняшнее видение, новое совпадение со снами натолкнуло его на мысль о том, что сами по себе картины могут иметь для него вторичное значение. Куда важнее знакомство с этим человеком. И радовался Витя по большей части не хорошим барышам, которые получит с заказа, а тому, что благодаря заказу он сможет держать связь с дядей Колей. Главными всегда остаются люди. Витя давно это понял, и сейчас получил очередной шанс в этом убедиться. Собственно, и его назревшее противостояние с Валерой, на самом деле являлось борьбой за людей, образно говоря, за владение ими, их производительным трудом. Витя поймал себя на мысли, что думает терминами, услышанными от дяди Коли. Их разговор снова всплыл в памяти. И, странное дело, его слова уже не казались каким-то откровением. Прошло менее получаса, и теперь уже Вите казалось, что он и сам знал все то, о чем говорил дядя Коля. Может, просто не умел облечь в слова или хотя бы внятно выразить для самого себя. Тем не менее, припоминая разговор, он ощущал приятное чувство погружения в родную стихию. И правда, все, что Витя услышал задело и взволновало его скорее на эмоциональном уровне, чем на интеллектуальном. С точки зрения чистой информации, ему не открылись тайны вселенной. Да, Витя не силен в античной истории и политологии, но был уверен, что все эти сведения о полисах, греческой демократии, Древнем Египте и прочее, легко нагугливаются, никаких печатей для этого взламывать не придется. К тому же, интуитивно Витя понимал разницу между знанием и эрудицией. Знание реально и даже утилитарно. Эрудиция – полезная штука, но скорее внешняя мишура. Что-то вроде умения шевелить ушами, в каких-то социальных группах такой навык ценится куда выше, чем умение цитировать Катулла на латыни. А знание ценится во всех обществах. У Вити и складывалось ощущение, что он краем коснулся какого-то знания. Будет ли оно открываться дальше и полнее, целиком зависело от дяди Коли. В этом тоже сомневаться не приходилось. Чтобы это произошло нужно как-то расположить к себе дядю Колю. Подумать об этом еще предстояло. Пока же Витя решил просто смотреть на мир, через лобовое стекло. Это простое и повседневное действие, порой, приносило огромное удовольствие. Потому что случались дни, когда Витя чувствовал: мир говорит с ним. Мир одушевлен и наполнен невидимыми сущностями, которые одновременно, и прячутся, и желают быть увиденными. Чистое голубое небо, с пухлыми бляшками облаков смотрело на Витю. Он кожей чувствовал на себе этот взгляд и хотел ответить и мог отвечать. Нет ничего страшного в том, чтобы смотреть в бездну, даже если бездна в этот момент смотрит в тебя. Время, когда пространство приоткрывается во всей своей мощи и величии, лучшие мгновения жизни, хотя бы потому что Витя понимал – в этот момент именно он становится мерой этого величия. А значит, он включен в мировой порядок, ход вещей, а не просто существует на фоне. Подобные ощущения, самопроизвольно возникающие, всегда становились для него предвестниками чего-то хорошего, главное не рассеиваться и не впадать в экстатизм. Витя притопил педаль газа. Дела повседневные лучше шли под взглядом неба.

Сидя в офисе, Витя переживал двойственное чувство. С одной стороны, он любил дело, которым занимался. Ему нравилась древесина, как материал, нравилась глубина ее преображения после обработки, нравился конечный результат. И нравилось само предприятие, созданное им. Тут был и легкий флёр гордыни. На встрече выпускников про Витю бы сказали – «с нуля поднялся». Так что гордиться собой он мог вполне обоснованно. С другой стороны, ему уже давно не приходилось самостоятельно сидеть на телефоне, обзванивать поставщиков, искать материалы. Для этих функций он нанял людей. Поэтому преследовало ощущение, будто нечто пожирает его время. Сознавая это, он чувствовал почти физическую боль. Витя жертвовал единственный невосполнимый ресурс, из-за элементарного недопонимания с Валерой. Хотя, недопонимание – не совсем верный термин. Витя как раз прекрасно все понимал. Оставалось доставить просветление в ум его партнера. И тут возникала сложность. Валера – мужик упрямый и амбициозный. Если просто вызвать его на разговор и все выложить, он психанет, хлопнет дверью или наоборот начнет качать права. Второй вариант даже вероятнее. Хоть это и не так уж важно, ни один из вариантов не давал решения проблемы. Витя понимал, что Валера запутался в своих фантазиях. Их взаимоотношения строились по схеме стратегия-тактика. Витя знал что нужно делать для процветания бизнеса, а Валера – как этого добиться. И теперь, видимо, Валера решил, будто и ему подвластно это знание. Ошибка вообще-то характерная для всех тактиков. Видя перед собой ближнюю задачу, они умеют ее решить, но отчего-то пренебрегают необходимостью знать истоки этой задачи и понимать следствия, возникающие в отдаленной перспективе после решения. Очевидно, со временем Валере стало казаться, что его умелое управление тождественно реальной власти. Он не понимал, что по-прежнему продолжает исполнять чужую, Витину волю, а вовсе не занимается самостоятельным делом. Последнее время, в минуты раздражения, Валера не мог сдержаться и прямо говорил Вите, мол, я на себе весь бизнес тяну, а ты вообще ничего не делаешь. На самом же деле это «ничего не делание Вити» было не фактическим устранением от бизнеса, скорее он просто отпустил подлиннее Валерин поводок. Его не сильно волновало, как именно Валера будет решать ту или иную задачу. Он не вмешивался, не лез с советами и не навязывал собственных подходов. Вот, Валере и начало казаться, что это он сам всего добился, сам постиг, а Витя – просто паразит на его шее. Логично, что мысль отколоться прокралась в Валерино сознание и постепенно разрасталась, как плесень. Мысль губительная, прежде всего для самого Валеры. Он не был готов к самостоятельности. Заключить это можно по самому образу его действий. Та самая тактика без стратегии. Чтобы осуществить задуманное Валерой, следовало тихо и аккуратно подготовить плацдарм, обзавестись собственностью, оборудованием, материальной базой, а потом одним мощным ударом забрать бизнес целиком, или уж по крайней мере большую часть, а не крысятничать по мелочам на левых заказах. Впрочем, недооценивать Валеру тоже опасно. Как ни крути, дело свое он знает и может в какой-то момент вспрыгнуть над собой. В этой возможности Витя ему не отказывал. Тогда он станет реальным препятствием, а пока Валера – камень в ботинке. И лучше бы ему самостоятельно осознать это. Тогда дело может решиться мирно, без особых потерь. Витя не спешил разбираться с Валерой еще и потому, что тот несмотря ни на что пока находился в слабом положении. Скорее всего сам того не сознавая. Да, он все прекрасно знал за производство и снабжение, но кое-какие важные нюансы упускал из виду. Например, Валера не знал, что земля, на которой стоит их цех принадлежит Вите. Выкупить ее стоило немалых трудов и средств. Случилось это давно, Валера еще складом заведовал, так что не мог быть в курсе, а потом как-то речь не заходила. Не имея собственности, трудно выстроить нечто реально крепкое. Пока Валере под силу было выстроить средней руки бизнес, шатко балансирующий между налоговыми поборами, пожарными инспекциями и санитарными нормами. Быть может, каким-то задним умом он это и понимает, потому и не уходит с концами. Так что пока проблема остается, и точного плана ее решения нет. Уповать на просветление чьего-то ума – далеко не лучшая стратегия. Главное затруднение заключалось в том, что целиком отдаться решению этого вопроса Витя не мог. К тому же возникали новые проблемы.