Анна Ермолаева - Авантюристы. Книга 7

– Ты зачем шкура.-пи-пи-пи. Бросил пи-пи-пи армию на убой пи-пи-пи-пи-пи-пи? Орал Собенников.– За каким хреном?

Жуков конечно не обязан был отчитываться перед командующим армией, да еще позорно дважды отступавшей, что он и высказал все с теми же пи-пи-пи.

В итоге судьба генерал-лейтенанта сложится в ближайший месяц не совсем благополучно – это если мягко сказать. А если сказать откровенно и просто, то сложится она у него хреново. Через месяц -16-го октября его арестуют, разжалуют, лишат всех наград и посадят на пять лет. Георгий Константинович был злопамятен и при первой же возможности нагадил ему. Верховный Совет примет ходатайствование о помиловании и судимость с генерала снимет в следующем году, в 1942-ом. Понизят в звании до полковника и в феврале месяце он опять будет в армии. Дойдет до Берлина и вернет свое звание генерал-лейтенантское. А в сентябре 1941-го, его держали пятеро и он тянулся к кобуре, чтобы пристрелить мерзавца, за идиотские приказы. За погибших бесполезно тысячи парней. Его бойцов, с которыми он прошел туда и обратно по колено в крови и теперь хотел внятно услышать. Зачем?

Ответов у Жукова не было. Он похоже никогда особенно не задумывался заранее, зачем посылает людей на смерть, справедливо рассудив, что причина всегда отыщется потом. Когда человек мыслит в глобальных масштабах, разве может он вникать в мелочи? Нет, конечно. Ну, десять тысяч человек легло еще в землю, ну поползут двадцать тысяч без конечностей по городам и весям, это много или мало для такой страны как Россия? Бабы нарожают еще. Так что зря орал, психанувший генерал-лейтенант. Сидел бы в своей задрипанной 43-ей молча, глядишь Георгий Константинович иначе бы составил рапорт в Ставку и не на нары бы загремел, а получил бы орденок. Все же, если по справедливости, то каб не 43-я, так и победы бы не было. Это она отвлекла на себя все резервы немцев, уничтожила пять их дивизий вместе с танками и артиллерией. Это она прошла с боями почти сорок километров если мерить туда и обратно все перемещения, тогда как двадцать четвертая армия топталась на месте, увязнув в Ельнинском котле. «Язык твой – враг твой»,– думал Жуков, улетая в Москву.

Сергей с Михаилом встретились в Ельне у здания вокзала. Оба вымученно улыбнулись, оглядев друг друга.

– Ты что в болоте ночевал?– Михаил хлопнул друга по подставленной ладони.

– Блин, спроси где я за прошедшую неделю не ночевал. А что есть приходилось и где, вспоминать не хочется. Какие планы?

– Здесь еще денек мне нужен чтобы с парнями из 19-ой попрощаться, я им обещал, что забегу. Ну и наградные списки пробить хочу. Сейчас не особенно их составляют, но попробую. Под решение Верховного о присвоении гвардейских наименований отличившимся дивизиям. Массовый героизм и все такое. Думаю, что прокатит. Потом на Юг. Там две установки нужно нейтрализовать. А ты что уже устал?

– Если честно, то зверски. Народу, Миха, у меня на глазах столько погибло, что спать не могу.

– У меня тоже. Но паузу делать нельзя, нужно закончить и тогда возвращаться.

– Не понимаю почему? Смотаемся домой, приведем себя в порядок и вернемся хоть через год в завтрашний день.

– Нельзя, потому что мы уже в форс-мажоре второй день и уйти не можем. Только через «харакири». Весь сентябрь такой, октябрь пополам, потом ноябрь опять весь форс-мажорный. Нужно подумать, как нам на Юг в темпе попасть. Безлошадные мы с тобой, Серега. Отправил я «Троянов» перед началом операции и теперь обратно их тоже не выдернуть. У тебя как с аккумуляторами к «Оспе»?

– Пусто. Все израсходовал. А у тебя?

– У меня еще один есть.

– Значит «Рапиры» и «Перфы»?

– Браслеты забыл? У меня два под завязку заряжены.

– Ну, у меня все четыре пока в порядке. Кроме патронов и солярки ни на что не тратил. А у тебя куда два ушло?

– А я наоборот керосин авиационный из самолетов Люфтваффе убирал с их помощью.

– Как это?– Сергей взглянул на него удивленно.

– Что уставился? Ты солярку где брал?

– Понятно где, на фронтовом складе ГСМ.

– Значит, там убыло. Ну а я из топливных баков керосин брал и… В общем сливал на землю. Некогда каждый раз было подумать, куда складировать.

– На травку?– ужаснулся Сергей.– Варвар. Расти теперь в местах слива пару лет не будет. Нанес ущерб народному хозяйству Рейха. А мне почему-то в голову такая диверсия не пришла. Может и не смогу так.

– Если смог бочки с солярой выдернуть со склада ГСМ, то почему не сможешь из баков убрать?– пожал плечами Михаил.– Вон Юнкерсы в сторону Москвы пошли, попробуй.

– Высоковато,– засомневался Сергей, подняв голову и рассматривая крестики самолетов, плывущие на предельной высоте в осеннем сером небе.

– А мне без разницы, если есть визуальный контакт. Надень два браслета,– Михаил щелкнул уже привычно пальцами и два Юнкерса нырнули резко вниз, заваливаясь в штопор.

– О как!– Сергей поспешно надевал браслеты боясь, что не успеет и эскадрилья бомбардировщиков скроется в пелене облаков, наплывающих с востока.

– Кампфгешвагер – бомбардировочная авиация. Чего телишься? Смоются сейчас,– Михаил зацепил еще два звена по три самолета и они понеслись к земле с воем. Летчики пытались вывести машины из пике, но это им не удалось и шесть взрывов почти одновременных раздались у горизонта изломанного лесом. Оставшиеся восемь самолетов пытались укрыться в облаках, будто понимая, что там у них будет больше шансов выскочить из «черного коридора», но рухнули минутой спустя, следом за предыдущими.

– Так просто?– удивился Сергей.– А я дурак на эти железки летающие пару аккумуляторов извел. Зря выходит?

– Из «Оспы» еще и попасть нужно, в отличие от М.Э. Увидел, считай что уже попал.

– Лихо. Да мы тут с тобой постоим и всю «Люфтваффе» Геринга в штопор пустим.

– На всю у нас браслетов не хватит. Самолетов у Адольфа пока еще хватает. Особенно на Южном фронте. Там аномалия на аномалии. Я карту внимательно просмотрел, сплошные пятна. Вляпаемся в одно и все, забудь про браслеты. Обнулятся. То есть можешь на них не рассчитывать особенно. Нам еще предстоит выяснить где аппаратура с крысами размещена.

– А это не сложно. Где наши активнее отходят – там, значит, и они.

– В том-то и дело, что весь фронт движется непрерывно с 22-го июня. Отдельные кратковременные очаги сопротивления. Сейчас интенсивно под Мелитополем отходят. Рванем туда. Вопрос на чем?

– Понятно на чем. На самолете «Люфтваффе». Сам говоришь у них пока полно самолетов. Пошли в штаб фронта, разберемся с писарями в наградном отделе и нефиг тут торчать больше.

Михаил молча достал из кармана гимнастерки лист бумаги и сунул его Сергею.

– Вот список людей. Смотайся один в штаб, а я к своим в 32-ой. Попрощаюсь и встречаемся здесь же, часа через три.