Николай Захаров - Смутные времена. Книга 8

– А ты как оказался тут?– Михаил кивнул благодарно Кондратию, подкатившему к его ложу столик с кофе и бутербродами.

– Случайно. Мимо пробегал. Глядь, а наших мочат.

– Хохмишь? Ну и ладно. Не хочешь говорить, не надо. А почему в "альтернативку" вышвырнуло всех?

– А куда еще? В лучший Мир вам пока рано видать,– вздохнул Ванюша, будто сожалея об этом.– И потом, здесь вам работы выше головы. Заварили кашу, а расхлебывать ее за вас кто будет? Пушкин Александр Сергеевич?

– Ничего не "кашу". Тут все под контролем. Расхлебаем и будет все в лучшем виде,– буркнул недовольно Михаил, прихлебывая мелкими глотками горячий кофе.

– Нашему бы теляти, да волка съесть. Не кажи гоп, пока не перескочишь,– выдал в ответ Иван.

– Ладно, поживем, увидим. А ТАМ как же без нас? И Патриарх этот незаконный, его тоже зачистили уже?

– Там без вас все пойдет, как Создатель начертал. Не оставит без попечения чай. А Патриарх? Ему тоже пока рано уходить в чертоги вышние. У него свой крестный путь. Жив пока и все ближние его тоже. Господь милостив,– Ванюша широко обмахнулся крестом православным, удивив Михаила несказанно этим, но от комментариев и вопросов он удержался, поняв, что не время и не место.

– А нас, значит, сюда вышвырнули, как котят нашкодивших?– Спросил он все же с обиженными нотками в голосе.

– Почему как? Коты и есть,– пожал плечами Ванюша.– А главное, активные такие. Везде норовите это самое… Поспеть.

– А мы что же должны были сидеть, сложа руки и безучастно наблюдать за происходящим вокруг?– Михаил уже откровенно злился и голос его зазвучал уже не с нотками обиды, а раздражения.

– А вот это вам самим решать, конечно же. Вольному воля, только вон оно как обернулось… Хорошо, что я рядом оказался,– не стал с ним спорить Иван.

– Ты мне лапшу на уши не вешай, Вань. "Рядом, случайно мимо пробегал". Колись, как узнал, что нас мочить собрались?

– Ну, присматривал за вами краем глаза,– Ванюша смущенно опустил глаза. Извини. Вообще-то у меня нет такой привычки – подсматривать, но уж очень вас резко из "князи в грязи" опустили, вот я и решил присматривать слегка. Ну, и "голос" мне был. "Присмотри".

– Чей?– не понял Михаил.

– Я спросить постеснялся, Миха, но сказано было очень убедительно,– Ванюша расплылся в шутовской улыбке.

– Ладно, понял. Значит, ты теперь вроде нашего Ангела Хранителя?

– Вот уж это нет,– замахал руками Иван.– Ангелами вы и без меня с рождения, да крещения, обеспечены. А я так – на подхвате… От случая к случаю. В общем – в резерве. Так что не стесняйся теперь, если что… Зови.

– В резерве? А основные Ангелы где? Вот скажи мне без лукавства, Вань, почему мы их не видим, не слышим, вроде бы и нет их? И вообще чем они заняты с утра до ночи?

– О, брат, вопросец ты мне подкинул такой, что вот так с маху не ответить. Долго и даже нудно получится,– Ванюша сморщился виновато.

– И все же попробуй без занудства и коротенько,– Михаил решил дожать "тему".

– Если коротенько, то вы люди – творения многоуровневые, т. е. в разных измерениях одновременно пребывающие. На этом – материальном, а так же на более тонких… На нескольких сразу. Дух, душа – это все не пустые словеса и понятия. И на всех уровнях вас нужно вести. Вы дети Божьи и Он вас обеспечил няньками, причем деликатными, ненавязчивыми и любящими. Забот у них хватает с утра и до ночи за вами присматривать. Каб не они так все люди поголовно были бы увечными калеками. Лезете ведь бездумно с детства куда попало. Без глаз, рук и ног 99-ть процентов бы были.

– Так ведь и есть же сколько-то процентов все равно таких. Это что же Ангелы проморгали?

– Нет. Они не проморгали. Не умеют моргать,– улыбнулся Ванюша.– Это свыше каждому человеку предопределено, для пользы его же. И тут Ангел плачет от жалости к опекаемому, но поделать ничего не может. И остановить его тоже не может, когда он сам лезет в "мясорубку", чтобы увечным стать. А в последние времена и вовсе стали люди рождаться сразу калеками. Отчего это? "Бодливой корове Бог роги не дал". Слышал, как в народе это подмечено?

– Слышал. И где мой персональный Ангел? Чем занят?– Михаил даже головой повертел вокруг, будто хотел увидеть "свою няньку".

– Дырки "штопает", Миха. Ты ведь сюда, как сквозь сито пролетел. Ему теперь работы восстановительной на пару дней, а потом все эти поля энергетические еще и профилактически нужно постоянно отслеживать и содержать в порядке, чтобы не влез кто и не выпотрошил тебя любимого. Слышал про "ПОКРОВ"? Слышал. Вот это тоже забота Ангела твоего. Ему бедному присесть некогда. Суетится вокруг денно и нощно. А ты спрашиваешь, почему не видим и не слышим. Мечется потому что вокруг тебя со скоростью космической, язык высунувши и лязгать ему им попусту некогда. Вот когда срок в этой материальной реальности закончится твой – Создателем определенный, тогда и увидитесь. Сядете и побакланите от души. Ему тоже присесть порой хочется, но ты ведь суетишься, дергаешься, лезешь во всякие авантюры и все остальные человеки, такие же беспокойные. В общем жизнь у Ангелов вовсе не ангельская. Каторжная жизнь. Но не жалуются, несут свой крест "няньки", потому что любят вас.

– А имя есть у него?– тема Ангелов-Хранителей заинтересовала Михаила не на шутку. Он жил до сего дня особенно не задумываясь о них. Знал, конечно, что есть у каждого человека нечто так называемое, упоминаемое частенько и даже в молитвах поминаемое, но представление имел о них самое смутное. Есть и есть, а где есть и как, Михаил понятия не имел.

– Есть и имя. Тезки они со своими подопечными. Твоего, стало быть, Михаилом кличут.

– А увидеть его хоть краешком глаза можно? Вань, ты же умелец. Покажи.

– Что за любопытство детское? Могу, но я его от дел отвлеку на это время. И тебе может так заплохеть, что пожалеешь о любопытстве этом,– нахмурил брови Ванюша.

– Я потерплю. Ты на десять секунд мне его покажи, я ему спасибо скажу и все, Вань,– Михаил дотронулся кончиками пальцев левой руки до хитона Ванюши и тот взглянул на него осуждающе.

– Ему твое спасибо, как зайцу весной контрацептивы,– проворчал он, выдергивая полу мантии из-под пальцев Михаила.

– Где ты этих пошлых выражений нахватался, Вань? Скоро матом начнешь загибать и, я не удивлюсь. В деревушке африканской пади?– не удержался и съязвил Михаил.

– Где, где – в Караганде,– показал ему в ответ язык Ванюша и добавил, махнув рукой обреченно.– Держись за воздух зубами. Следующие десять секунд тебе часом покажутся. Смотри на своего Ангела Михаила.

Михаил завертел головой, а в помещении лазарета вдруг стало холодать и свет притух, настолько, что в двух метрах уже ничего не стало видно. Сумерки наступили будто бы. Одновременно с внешними изменениями Михаил почувствовал и перемены внутренние. Сначала ему стало тревожно до дрожи в коленях, а потом навалилась боль, ноющая во всем теле, которую терпеть можно было только на грани возможного. Болело все, каждая клетка. Руки и ноги затряслись, губы и рот пересохли и одновременно тело начало зудеть и чесаться. Организм, предоставленный самому себе, отреагировал на свободу своеобразно.