Николай Захаров - Смутные времена. Книга 8

– Да, ты пап, похоже, растворился в этом сюрреализме…– Михаил щелкнул несколько раз пальцами, вышвыривая прочь, как мусор все колющее и режущее с глаз долой и, наполняя, освобождающийся объем, солнечным светом. Лучик солнечный просверлил сначала одно крохотное отверстие, затем еще несколько, потом прорвался сплошным потоком и Михаил, не мудрствуя лукаво, соединил полянку в ромашках с этим внутренним миром отца, усадив его рядом с Мерседес, которая повисла на плечах журналиста и что-то шептала ему на ухо.

Петр Павлович, придерживаемый за плечи сыном, тихо стонал, стиснув кулаки, прикусив нижнюю губу и на обращенные к нему призывы, не реагировал. Он был все еще там, среди ножей и игл, и вырваться, из небытия кровавого, не пытался. Создал для себя Ад, и, ухватившись за него, мучил себя, страшась того, что реальность еще хуже.

– Все нормально, па. Мы живы,– Михаил потряс слегка отца за плечи.– У нас, ты забыл, наверное, есть один хороший знакомый – Ванюша. Вытащил из пекла. Так что, не казнись, все обошлось. Открывай глаза, сейчас поподробнее все расскажу,– Петр Павлович, дернулся от его голоса, но стонать перестал и глаза открыл. Пролегшая на лбу, резкая как шрам морщина, удивленно перекосилась, и он прошептал дрожащим голосом.

– Сынок, живой?

– Все живы,– Михаил прижал голову отца к своей груди.

– Простите меня. Моя вина,– начал каяться тот, содрогаясь в спазмах рыданий.

– Почему твоя? Воля Божья, па,– возразил ему Михаил.– Мне Ванюша все тут разжевал. Слишком мы активно взялись за эту объективную реальность и буквально поскакали по "хвостам". Вот и оказались сразу на виду. И очень не понравились, кое-кому там. Всех ведь наших зачистили, кроме женщин. Так что, как всегда, на их плечи хрупкие все обрушилось.

– А мы теперь где?– Петр Павлович принялся оглядываться по сторонам.– Что за место такое?

– Это что-то вроде "карантина" для выздоравливающих. А на самом деле, все вы в лазарете "мазаришарифском" отдыхаете, под присмотром "прапоров". Тела физические. А души, стало быть, здесь. Сейчас посидим, поговорим. Все поймем правильно и назад в тушки свои. Их там пока Ванюша караулит от всякой нечисти. Боится, что набегут и займут, пока мы отсутствуем.

– Что за нечисть?– Петр Павлович приходил в себя на глазах, даже румянец на щеках появился и глаза заблестели.

– Понимаешь. Мы с Ванюшей в прошлый раз, когда заклятье поганское Рефелюца снимали, то он вроде как должен был торчать где-то типа в Преисподней долго. По прикидкам Ивана. Но вылез, скотина рогатая и теперь опять же, по словам Иванушки, заселился в Российского чиновника не самого мелкого. Так что удивительно, что мы почти день смогли продержаться ТАМ.

– А в "альтернативку" он тоже заявиться может?– Петр Павлович моментально врубился в возникшую проблему.

– Тоже. Поэтому сидим мы сейчас в веке примерно 17-ом, куда нас Ванюша впопыхах засунул, вытаскивая из джипа. Спешил так, что сам точно теперь не знает, куда зашвырнул.

– Давай подробно все минусы и плюсы, Мишаня,– Петр Павлович улыбнулся почти нормальной улыбкой.

– Тогда я сначала наших попутчиков, друзей теперь по скитаниям, сначала ознакомлю кое с какой информацией. Иначе, я вижу, у Анатоля глаза уже совершенно круглыми сделались. Не понимает ведь ничего из наших с тобой реплик. В общем количество посвященных в проект ХZX увеличивается еще на двух человек,– Михаил выдернул из ящика бутылку пивную и прочитал на этикетке.– "Пиво Вечное".– Ну и как вкус?– поинтересовался он у Сергея, вскрывая пробку о край ящика, который Сергей состряпал из дубовой доски не иначе.

– Никакой,– коротко бросил тот в ответ.

– Серега, ты не учел одного обстоятельства. Мы в "глюке", а это значит, что и продукты здесь должны быть нормальными. Просто ты стереотипно мыслишь. Подсознательно уверен, что получишь результат "никакой" и выдаешь именно его,– Михаил щелкнул пальцами и, попробовав напиток, удовлетворенно кивнул.– Пожалуйста. Прямо из холодильника. Угощайтесь, господа, пока я буду вам политинформацию читать,– предложил он всем.

– А верно ведь,– обрадовался Сергей, потянувшись к ящику.– Петр Павлович, вы как?

– Не откажусь,– улыбнулся тот в ответ, принимая протянутую ему посудину.

– Все, я начинаю,– Михаил похлопал в ладоши.– Прошу тишины и не перебивать. Все вопросы в конце. Кто сразу не поймет, повторю еще раз. Потом начну стучать по головам. Вбивать понимание, невзирая на пол и возраст.

– И мне вобьете, мсье Мишель?– всполошилась мадемуазель Мерседес.– Я вооружена. Имейте это в виду,– продемонстрировала она карабин.

– Вам сделаю исключение, мадемуазель,– успокоил ее Михаил и начал "политинформацию".

Попытался сжато ввести швейцарцев в тему XZX- проекта допотопного, но увидев в их глазах недоверие разрастающееся, после каждого слова им сказанного, остановился и, почесав озадаченно затылок, принял единственно верное, по его мнению, решение:

– Это по ходу все узнаете. Будете спрашивать, у кого захотите из "старичков" когда возникать будут вопросы по текущим моментам. А сейчас я остановлюсь на насущных проблемах, в которых мы увязли по уши, в буквальном смысле слова. Все здесь находящиеся, ну и отсутствующие члены нашего "тайного ордена". И еще неизвестно кому хуже. Им ТАМ… или нам ЗДЕСЬ. Вопрос открытый. Ну, а вам, Анатоль и Мерседес, прошу прощения, что так запросто – без мсье и мадемуазель, но вы сейчас на нашей территории и, влившись поневоле, правда, или скорее уж – влипнув, в наше дружное сообщество, тем самым стали нам ближе и роднее, так что отставим церемонии китайские. Или вы, против?

– Мы не возражаем, Мишель,– улыбнулась Мерседес.– Я знаю, что у вас в России даже есть пословица про вот такую ситуативность.– "В чужой огород, со своей морковкой не лезь".

– Браво, Мерседес. Вам удалось универсировать сразу три наши пословицу в одну. Про Тулу с самоварами, монастыри с уставами и чужие огороды с огурцами. Но суть уловили, а это главное. Анатоль?

– А я что? Я, как и Мерседес, тоже за монастыри и огороды с огурцами. Ничего, правда, не понял, но вам я доверяю в последнее время все больше и больше. Раз говорите, что так полагается у вас, то назовите хоть как, только в микроволновую печь не сажайте.

– И вы тоже знаток русских поговорок, Анатоль? Где про печь услышали?

– Читал у ваших классиков. Они у нас в переводе изданы, а я любитель чтения на досуге. Журналист все же. Профессия обязывает быть начитанным,– приосанился Анатоль.

– Рад за тебя, Анатоль, совершенно искренне. Ну, и, пожалуй, на этом мы и закончим вводную часть моей "политинформации". Смотрю на вас и вижу, четыре вполне осмысленные физиономии. Даже не верится, что всего полчаса назад, каждая из них занималась черт знает чем,– Михаил поднялся на ноги и хлопнул в ладоши.– По койкам, господа. Пора обедать в реальном физическом теле. Вдруг там тоже год прошел за это время.