Николай Захаров - Смутные времена. Книга 7

– Кисель,– предположил Артур и лизнул пальцы. Вкус тоже оказался яблочным, и Хрюкин, высыпав из коробки в рот изрядную порцию, принялся жевать. Порошок мгновенно высушил рот, впитав слюну и превратившись в вязкую субстанцию, подтвердил его догадку. Хрюкину попались высушенные и измельченные до порошкового состояния яблоки. С трудом прожевав "кисель" Хрюкин запил его из фляги водой и принялся ворочать коробки, рассматривая рисунки. На этой полке лежали исключительно с яблочной картинкой, и он принялся за другие, начав с нижней. Внизу на картинке оказалась груша и, Хрюкин, поморщившись, полез на верхние. На следующих полках он обнаружил картинки с разными фруктами и, открыв с гроздью виноградной, попробовал и этот "кисель". Виноградный оказался таким кислым, что он даже и жевать его не стал, выплюнул.

– Здесь что, фруктовые киселя только,– проворчал он обиженно, будто ему пообещали жареного поросенка, а подали на тарелке, рваный башмак с помойки. Перейдя к следующему стеллажу, упершемуся во фруктовый, через десять метров и отгороженный от него прозрачной перегородкой, Хрюкин выдернул со второй полки коробку и повертев, обнаружил изображение животного, отдаленно напоминающего корову, но с такими рогами винтом, что не дай Бог такую встретить живьем. Рога нарисованные, Хрюкина впечатлили, но не напугали. Озадачили слегка, и он полез в коробку, сдвинув крышку. Пакеты внутри контейнера озадачили его своим видом еще больше. Были они гораздо большего размера чем фруктовые и, пожалуй, вмещали в себя не меньше килограмма продукта. Крышку сдвинуть просто тоже не удалось, мешала нашлепка металлическая, заперевшая ее. Хрюкин вертел коробку, как крыловская мартышка очки и даже поболтав, приложил к уху, но открыть ее ему не удалось и он, принялся ковырять металлическую нашлепку ножом. В результате насилия она приподнялась и неожиданно легко сдвинулась вниз. Внутри при этом что-то щелкнуло, булькнуло и зашипело. Звуки эти неожиданные так напугали Хрюкина, что он выронил, коробку на пол и отскочил от нее на пару метров. А в коробке что-то происходило, тренькало, бурлило, и через минуту крышка сама вдруг отползла в сторону, шевелением своим, заставив Хрюкина напрячься и попятиться к выходу. Но крышка отползла, замерла и выдала в пространство клуб пара и запах жаркого.

– Кастрюля,– понял Хрюкин, шагнув обратно и склоняясь над коричневым прямоугольником. Корова винторогая, рога распрямила на рисунке, и они загнулись ей за спину, сделавшись совершенно не воинственными. Запах был таким аппетитным, что Хрюкин без сомнений полез лезвием ножа в "кастрюлю" и наколол на него здоровенный кусок явно мяса. Мясо оказалось горячим, хорошо прожаренным, и Хрюкин умял его, давясь от жадности. Опустошив "кастрюльку" и не наевшись, Хрюкин вскрыл еще одну "винторогую" и, подковырнув металлическую заглушку, привел систему саморазогрева в действие, замерев рядом. Эта "кастрюлька" также забулькала и затренькала, теперь уже не пугая его, и когда крышка отползла в сторону, обрадовав его запахом и паром, он уже изготовился с ножом и рот у Хрюкина распахнулся так, что просматривались предыдущие куски, полупрожеванные. Вторую "кастрюльку" опорожнял он уже не так поспешно и даже заметил, что в блюде явно не хватает соли, ну и хлеб бы тут лишним не был. Вспомнив про хлеб, Хрюкин пожалел, что не взял с собой в колодец вещмешок с сухарями и, не доев мясо, кинулся к стеллажам в поисках картинки с хлебом. Как назло, попадались ему все больше с головами животных и Хрюкин порой вздрагивал от одного только вида, тех, кто пошел на жаркое. Узнал, правда, не многих. Одна голова была явно бараньей, но рожки были маленькие. И еще одну он точно узнал – крокодилья. Морду эту он помнил из учебника зоологии и поспешно вернул ее на стеллаж. Возможно, что мясо у крокодилов вкусное, но рожа была такой кровожадной, что отбивала всякую охоту его отведать. Наконец, порывшись минут десять, и углубившись в самый конец склада, в длину метров пятьдесят, Хрюкин наткнулся на коробку, картинка на которой обнадежила. Изображен был колос, явно хлебный и Артем тут же коробку вскрыл. Нашел он в ней что-то вроде печенья, но пресного и подумав, что это ничем не хуже чем сухари ржаные, доел оставшееся мясо, заедая его этим печеньем. Наевшись и запив обед все той же водой из фляги, Хрюкин поболтал ей возле уха и с сожалением вздохнул. Воды осталось мало.

– Продуктов полно, хоть зимуй тут десять лет, а где вода?– задал он вопрос и не получив ответа, продолжил ревизию склада, прикидывая сколько денег можно наварить на продаже этих запасов. Суммы получались фантастическими и Хрюкин повеселел. Рер выполнил свое обещание, вывел в место хорошее.– "А вода и как подняться, если что наверх"?– подумал он и вспотел от этой мысли. Наверху осталось золото. Бросив поспешно очередную коробку с нарисованной на ней посудиной с длинным, нелепым горлышком и успев подумать, что такая посуда ему и даром не нужна, Хрюкин помчался к колодцу, подняв над головой "факел". Дверь по-прежнему была распахнута и, он принялся ломать голову над рисунками, изображенными на эллипсе.

– Нажал на этого мужика и пополз сюда. Здесь он со стрелой. А если нажать сначала на этого мужика, а потом вот на этого, который стоит?– Хрюкин не стал спрашивать самого себя еще раз, он просто ткнул пальцем сначала в один сегмент, а потом во второй и эллипс захлопнулся, вздрогнул, зашипел кошкой и пополз вверх. Полз он опять, набирая скорость, но, уже не пугая этим своего пассажира. Замер и мигнул зеленым сигналом. Хрюкин ткнул на всякий случай в этот сегмент, и над головой его отползла в сторону верхняя, овальная заслонка-люк. Выскочив наверх, Хрюкин помчался к выходу из норы, освещая себе путь "факелом" и пробежав двести метров, облегченно вздохнул. Мешок его был на месте, и он даже проверять не стал содержимое, перетащив к люку и швырнув вниз. Спустился он теперь, не раздумывая и тыкая в сегменты уверенно. Шипение его уже совершенно не настораживало и не пугало, становилось привычным звуком. В этот раз он ждал, что распахнется эллипс и заметил, как часть его скользнула мгновенно вверх. Но и это его уже не удивило. Хрюкин втащил мешок в коридор и направился в открытую дверь, чтобы продолжить осмотр стеллажей. Коробку с диковинной посудиной, которая оказалась еще и с ручкой, он все же вскрыл, подумав,– "А вдруг золотая она",– посудина оказалась совсем не золотой, металл был светлый, но сама бутыль оказалась тяжелой и, помещалось их в упаковке шесть штук, емкостью литра на три.

– А может из серебра она?– прошептал себе под нос Хрюкин, присматриваясь к длинному горлышку, закупоренному пробкой. Пробка торчала сантиметров на пять, и пошарахав ее из стороны в сторону Артур сумел откупорить с трудом и звонким хлопком посудину. Наклонив ее он вылил на пол лужицу жидкости и, макнув в нее палец, понюхал.