Алексей Живой - Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар

А вслух добавил:

– Поворачивай, здесь уже должны быть нормальные глубины.

Послушный рулевому веслу корабль лег на левый борт, на приличном расстоянии обогнув край мола и развернувшись носом к военной гавани, где мо мраке спали боевые корабли римлян. Пара факелов тусклыми точками обозначала лишь караульное помещение у ворот, где дежурили легионеры.

Некоторое время Чайка прикидывал курс, вспоминая все, что он видел у этого берега днем, и пытаясь определить, в каком направлении лучше нанести удар. «Триеры стояли на левом фланге, – размышлял Федор, вдыхая теплый морской воздух, – а биремы, кажется, с правого края. В общем, тут не промахнешься. В любом случае кого-нибудь протараним. Но лучше угодить в квинкерему. Значит, будем метить в центр побережья».

– Правее возьми, – приказал Федор, поразмыслив.

Половину акватории они уже, судя по огням на берегу, поплыли. Цель приближалась. Сейчас Тарент никак нельзя было назвать «ночным городом». Никакой ночной жизни в нем не было. Если и горели огни, то только на административных зданиях, да там, где располагались римские войска. У ворот в военную гавань и еще кое-где. Весь остальной город погрузился во тьму. Уже давно прозвучал отбой у морских пехотинцев и моряков на кораблях, не ожидавших что в «запечатанном» порту могла возникнуть какая-то угроза. На это Чайка и сделал расчет.

«Это хорошо, – размышлял Федор, слушая плеск волн и наблюдая за редкими огоньками по левому борту, – что везде темно. Если доберемся до берега, а плыть метров пятьсот, может, семьсот, то есть шанс прошмыгнуть незамеченными в город. Конечно, если к тому моменту выход из торгового порта не перекроют. Тогда придется прорываться через склады, что примыкают к молу между военной и торговой гаванью. Там темнее и забор не очень высокий. И до ближайших домов рукой подать. В общем, прорвемся».

– Может быть, уже пора поджигать? – раздался голос Териса, который оторвал Чайку от обдумывания плана побега.

Парень был прав, сначала надо было сделать дело.

– Да, – согласился Федор, бросив взгляд на берег, потом на черные громады кораблей, которые стали уже слегка различимы, и добавил, – держи курс, я сделаю это сам.

Он спустился по лестнице в темный трюм. Высек искру из огнива и запалил первый факел. А потом осторожно, но быстро, пробрался вдоль всего ряда бочек со смолой и поджег факел у первой носовой бочки. Огонь играючи охватил просмоленное тряпье, а потом, несколько раз лизнув вязкую поверхность, перекинулся и на содержимое бочки.

Не тратя времени, Федор поджег следующую. Та тоже занялась быстро. Чайка с факелом в руках стал пятиться в сторону квадратного отверстия в палубе, поджигая одну бочку за другой. А несколько последних даже опрокинул на стволы кедра. Горящая смола с шипением растеклась по древесине, облизывая борта корабля и палубу снизу. В носовой части быстро разгоревшийся огонь уже даже стал прорываться наверх. Пространство под палубой вскоре заволокло черной гарью и Федор, закашлявшись, поспешил выбраться наверх. И так слишком долго возился.

Едва он поднялся по лестнице, как у его ног в палубу вонзилась стрела. Подняв голову, Чайка увидел, что полыхающий брандер на полной скорости приближается к пирсу, где стоят грозные квинкеремы. До столкновения оставалось не больше минуты. В зыбком свете он заметил, что в нескольких местах корабли стоят плотно притершись друг к другу бортами, чтобы сэкономить место, ведь их вошло в гавань гораздо больше, чем она могла принять. И в том, что их наконец заметили, можно было уже не сомневаться. На кораблях били тревогу, а у кормы двух ближних квинкерем столпилось уже несколько лучников. Они посылали стрелы, одну за другой, в фигурки финикийцев, хорошо различимых в свете полыхавшей у них под ногами палубы.

Карфагеняне были теперь как на ладони, а вот римляне стали быстро исчезать за дымом и языками пламени, вырывавшимися уже отовсюду. Но лучше всего горело на носу и в центре. Сквозь грузовое отверстие в палубе огонь выплескивался вверх алыми языками, иногда полностью перекрывая видимость и грозя сжечь парус. «Интересное ощущение, – натужно усмехнулся Федор, увертываясь от стрел и пробираясь на корму к Терису, который пытался держать курс, – когда под тобой горит палуба и огонь поджаривает пятки. В аду, наверное, все так и происходит».

– Терис, – крикнул он, оказавшись наконец на корме, – направь корабль правее, между тех кораблей. Там как раз есть место. Если попадем, точно сразу оба загорятся.

Помолчав мгновение, он добавил:

– Скоро прыгаем. Мы и так слишком близко подошли.

– Хорошо, – кивнул Терис, но вдруг как-то неестественно дернулся, потом качнулся вперед и повис на рулевом весле, навалившись на него грудью. Корабль стал резко забирать влево, норовя уйти в сторону. Присмотревшись, Чайка увидел, что из спины Териса торчит острие стрелы, пронзившее генуэзского паренька насквозь в районе сердца.

– Ах вы суки, – выругался Федор, снимая мертвого Териса с весла и осторожно укладывая на палубу, – такого парня загубили. Ну погодите у меня, сейчас я ваши шаланды запалю так, что мало не покажется. За всех карфагенян отомщу.

До столкновения объятому пламенем брандеру оставалось пройти совсем немного. Федор уже даже мог разглядеть разъяренные рожи римских морпехов, но и сам он, чумазый от копоти, вряд ли выглядел мирно. Уворачиваясь от стрел, которые свистели над головой, он все же закрепил руль веревкой, направив корабль, куда хотел. Потом скинул с себя мешавший плащ. Оба меча лежали в мешке, но Федор не стал их оттуда забирать. Бросил короткий взгляд на мертвого Териса и, проговорив: «Прощай, парень», столкнул его тело в воду, а потом бросился вниз сам.

Вынырнул он уже там, где было темно. Задержал дыхание. Плавать в морской пехоте его научили хорошо еще в прошлой жизни. Проплыв метров пятьдесят, Федор остановился и, отфыркиваясь от соленой воды, осмотрелся. Брандер неумолимо приближался к своей цели. Направил он его хорошо, как заправский подводник торпеду. Римляне забегали по палубам своих обреченных кораблей, но сделать ничего не смогли. На глазах Чайки полыхавшее двадцатиметровое судно, парус на котором уже вспыхнул и сгорел, по инерции вошло в узкую щель между двумя кораблями и, уткнувшись в пирс, едва не рассыпалось на части. Палуба «торговца» от столкновения обвалилась вниз, разбушевавшийся огонь вырвался наружу и принялся лизать борта и снасти более высоких квинкерем. На пирсе стояли какие-то подготовленные к погрузке ящики, они тоже занялись, быстро распространяя область поражения.

– Хороший корабль был у Сандракиса, – проговорил Федор, сплюнув в очередной раз соленую воду, – жаль только не ходить ему больше в море. Но зато какую службу сослужил.