Дмитрий Колосов - Император открывает глаза

Если б не гордость, он остался бы жив.

Ратибор так и не понял толком, что это было, то ли какое-то оружие, толи звериная лапа. Выскользнув ниоткуда, из колышущегося белесого полумрака, это скользнуло по шее Моора. Всхрипнув, горец упал. Моментально выхватив меч, Ратибор нанес несколько суматошных ударов в пустоту. Клинок со свистом рассекал зыбкий воздух, но цели так и не нашел. Осознав тщетность своих усилий, Ратибор прекратил избиение пустоты. Ухватившись за эфес обеими руками, росс выставил меч перед собой с таким расчетом, чтобы можно было отбить внезапный выпад, хотя у него не было уверенности в том, что это выпад последует спереди. После этого он склонился над своим проводником. Тот уже не дышал. Остекленевшие глаза были наполнены застывшим ужасом, а из разорванной шеи тоненько цевкала кровь. Должно быть, именно в этот миг гаснущее сердце предприняло последние усилия. Взвившись вверх фонтанчиков, струйка крови окропила правую руку Ратибора. Росс машинально отер ладонь о штаны.

Издалека донесся слабый крик. Перепрыгнув через мертвое тело горца, Ратибор устремился вперед. Он бежал вверх по лестнице сквозь зыбко переливающийся светом и тьмою воздух, стараясь не думать о том, что из полумрака в любой миг может появиться это, только что принесшее смерть его случайному знакомому.

А тени продолжали свою причудливую игру. Они таинственно переливались из угла в угол, порождая ужасные видения. Невидимые лапы цепляли Ратибора за ноги, нечеловеческий хохот раздирал сознание. Росс с размаху пронзал видения мечом, и клинок проваливался в пустоту. Но Ратибор уже знал, что любой из призраков способен обрести силу. Он рубил наотмашь, рассекая полумрак яркими отсветами своего меча.

Крик повторился, на этот раз совсем близко. Ратибор с удвоенной энергией рванулся вперед. Он пробегал мимо очередного факела, когда что-то неразборчиво огромное выскользнуло из отступающей темноты и бросилось ему в лицо. Мгновенно отпрянув, Ратибор ударил по черному мечом. Раздался короткий злобный вой, эхом пронесшийся по извилистой галерее. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ратибор сшиб факел и отшвырнул его за спину. Стало совсем темно, зато отвратительные тени отступили, а голоса стихли.

Росс продолжал подниматься, пока не очутился в небольшой, слабо освещенной зале. Среди уже привычных глазу колонн взгляд Ратибора различил неясный силуэт какого-то существа, склонившегося над неподвижно лежащим телом ребенка. Издав воинственный клич, воин бросился на врага. Однако не успел росс сделать и пары шагов, как тот отпрянул в тень ближайшей колонны и исчез. Ратибор так и не понял, куда он делся. Склонившись над Нолой, росс оглядел ее. Девочка дышала ровно и безмятежно, словно во сне. На тоненькой шейке алели два крохотных пятнышка.

Мерный, эхом доносившийся из-за спины свист Ратибор услышал слишком поздно. Росс успел обернуться, но на то, чтоб поднять меч, времени не осталось. Последнее, что он увидел, были крылья – громадные, перепончатые, черные, разбитые на множество сегментов ажурно-белой паутиной. Ослепляющие крылья смерти.

– Странно, – заметил Мудрец по возвращению в покои, обнаружив дверь открытой. Впрочем, девочка и Ратибор были в полном здравии. Они дружно посапывали на кровати – огромный, распластавшийся во всю длину ее, Ратибор и крохотная, прижавшаяся калачиком к его боку, Нола.

– Вот это охранник! – засмеялся вошедший следом Правдомысл. Он хотел было разбудить Ратибора, но Мудрец не позволил это сделать.

– Пусть спит. По крайней мере, с ними ничего не случилось, и это не так уж плохо. Отправляйтесь в свои покои и не забудьте затворить двери. И будьте чутки во сне! Кто знает, какие сюрпризы может преподнести ночь в этом замке!

Посмеиваясь над незадачливым Ратибором, братья стали расходиться. Шедший последним Дор замешкался у двери. Мудрец вопросительно посмотрел на него.

– Хочешь что-то сказать? – Юноша замялся. – Говори смелее! – подбодрил его Мудрец.

В этот миг гаснущий огонь вдруг ожил, и отсветы пламени заскользили по стенам. Вздрогнув, юноша отрицательно покачал головой и вышел. Мудрец, пожав плечами, улегся на лавку. Вскоре его сморил сон. Дору же так и не довелось заснуть этой ночью.

Следуя совету Мудреца, юный росс затворил дверь на засов. В покоях было душно и сумрачно. Затухающий камин отбрасывал красноватые блики, темными пятнами скользившие по стенам. Дор поворошил тлеющие поленья витиевато изогнутым прутом и направился к ложу. Отстегнув от пояса меч, юноша поставил оружие у изголовья, после чего улегся прямо на меховую полсть, служившую покрывалом. Кровать была большой и слишком мягкой. В другой раз это последнее обстоятельство непременно вызвало б неудовольствие Дора, но сейчас он был слишком далек от того, чтобы думать о подобных пустяках.

Дор был взволнован и, чего греха таить, слегка испуган. Дело в том, что смятение, охватившее юношу на пиру, когда он увидел прекрасное лицо княжны, было вызвано не восторгом, как решил Мудрец, а самым настоящим ужасом. Дор признал в дочери князя ту самую девушку, которую видел в подземелье. Именно это, а не красота княжны, поразило Дора, хотя и красота, надо признаться, была достойна восхищения. Россу припомнились истории, затаенным шепотом рассказывавшиеся по вечерам, о мертвецах, что выходили на землю и утаскивали в свои могилы неосторожных путников. Мертвецы были непередаваемо злобны и очень сильны. Никто из живых не мог совладать с ними. И меч, и стрела были бессильны против мертвецов. Чтобы победить их, заставив навсегда вернуться в могилу, требовалось знать магическое слово. Увы, Дор его не знал. Возможно, слово знал Мудрец, но он наверняка посмеялся б, скажи ему Дор, что видел княжну мертвой, и потому юноша не решился рассказать о своем приключении в подземелье. Дор и сам охотно посмеялся б над подобной историей, не случись она с ним. Но он мог поклясться чем угодно, что именно княжна лежала в том странном гробу в подземелье и что щеки ее были холоднее льда.

Взбудораженное сознание юноши распалось на две части. Одна отказывалась поверить в увиденное, вторая терпеливо настаивала, что все это было. Перед глазами Дора мелькали вереницей причудливые видения: скалящийся острыми клыками шпилей замок, громадный волк с горящими глазами, готовый наброситься на скорчившуюся в страхе девочку, мрачно улыбающийся князь Вульго, за чьей спиной хлопали, подобно крыльям гигантской птицы, полы зловеще черного плаща. И все это отступало перед лицом княжны – тонким, изящным, с матовой, гладкой, словно шелк кожей. Яркие губы навевали грезу страстных поцелуев, а колдовские глаза смеялись, смеялись, смеялись…