Евгений Каштанов - Превалированный монизм

– Что ты выберешь, кого ты выберешь, на чью стороную встанешь? – сказала вдруг она каким-то странным демоническим голосом. Её глаза в миг налились красным и стали сиять, словно сириус в бездонном, холодном и неизведанном космосе. Она взлетела ввысь, стал подниматься ужасающий ветер, заплетая за собой всё, что можно, всё, что попадётся на пути.

– Прекрати это пожалуйста! – попытался крикнуть ей я.

– Выбирай, пока есть возможность – потом будет слишком поздно, – пробасила она мне грубым голосом.

Она выпячила свою грудь, словно демонстрируя что-то, ярко-ярко засияла, и, поднимая вокруг себя ужасающий ураган, испарилась, оставив после себя мелкие алебастровые звёздочки.

На этом моменте я резко вскочил с кровати и увидел, что время ещё было позднее, потому как за окном стояла безмолвная, сопровождающаяся стрекотанием сверчков и лёгким летним ветерком, ночь. Я решил выпить немного молока, дабы это помогло мне уснуть. Я встал с кровати, одел тапочки в виде кроликов с длинными ушами, и поплёлся по скрипучему полу на кухню. Вдруг я услышал странным шорох, что исходил не поодаль от бабушкиной комнаты. Я заинтересованно, но очень тих и настороженно начал туда красться. Дверь её комнаты была легонько приоткрыта и я заметил её тело. Она сидела на корточках в чём-то заинтересованно копавшись. Кажется, это были какие-то бумаги или письма или что-то вроде того. Не замечая меня, она продолжала это делать, пока я случайно не скрипнул дурацкой половицей. Она вздрогнула, видимо от неожиданности услышанного. Она лишь медленно повернула на меня свою голову и в её глазах я увидел не то испуг, не то страх, сопровождаемый лёгким остолбиванием.

– Бабушка, – спросил я от волнения, – что ты здесь делаешь, ведь люди ночью должны спать. И что это за бумаги? – указал я на них головой.

Она встала на ноги, подошла ко мне, и, словно подбирая что сказать, ответила:

– Ах, эти бумаги? Да ничего в них интересного нет, лишь… старые переписки с моими приятелями. Решил вот вспомнить молодость, так сказать, – ответила она мне с лёгкой улыбкой, – а ты почему не спишь? Приснился кошмар?

– Да. Я решил сходить попить молока, а тут ты… Дай мне взглянуть на эти бумаги?

– В этом нет необходимости, – сказала она, встав наперекор моему пути, – пей молоко и ложись спать.

– Бабушка, ты что-то скрываешь? – сказал я с подозрением, – ты же знаешь к чему это может привести.

С самого детства я был послушным мальчиком.

– Нажмёшь кнопку? Что же ты говоришь такое? Родную бабушку подозреваешь в пособничестве бунтарям? Ох… не ожидала этого от своего любимого и единственного внука, – Она рукой подпёрла слегка морщинистый лоб, закрыв глаза, пуская слезу.

В каждом доме или квартире находится специальная кнопка, сообщающая о рефюзере в БОП. Люди оттуда сразу же реагируют на экстренный сигнал, пригоняя специальную бригаду на место преступления. Эта кнопка – мера безопасности, которая появилась благодаря Великому Вождю и должна присутствовать у каждого человека, в каждом жилом помещении, ибо это положено по уставу.

Вдруг, остолбенев, я задумался, действительно ли виновата бабушка. Она относилась ко мне хорошо и я бы никогда не подумал, что она может скрывать что-то противоуставное, что она желает зла, что она рефюзер в конечном счёте.

Стоя прямо перед ней, я чувствовал, как моё лицо наливается капельками пота, я словно ученик, готовы предать своего учителя, научивший меня многому, я был в неведении как поступить. Правопослушный гражданин не должен скрывать ничего, если ему бояться нечего, но ведь она моя бабушка… Как она могла так поступить?

Я подошёл к ней:

– Бабушка, тебе бояться нечего, если ты мне покажешь свои бумаги, я верю, ты уставопослушный гражданин.

Она резко перевела на меня свой взгляд, словно говоря, как она недовольна моей просьбой:

– Ах, ты хочешь узнать? Ну хорошо, ты узнаешь очень многое обо мне и вряд ли будешь доволен, – указала она на меня пальцем. – но зато, быть может когда-нибудь это ваше «Великое Государство изменится и тогда люди узнают, поймут, – сказала она с особым энтузиазмом, проблеском некой надежды. – насколько они были глупы. Пойдём, пойдём скорее, быть может, ты окажешься тем самым человеком, что посеет семя революции…

– Что ты такое говоришь?! – выпалил я.

Нет, это точно не моя бабушка, она не могла так нагло, прямо и безнаказанно это сказать. С ней явно было что-то не так. Но что? Это я и преднамеревался узнать. Нужно было немедля просмотреть кипы её бумаг.

Бабушка пропустила меня и продемонстрировала жест, символизирующий предложение войти в комнату, где лежали бумаги.

Решившись, я зашёл в комнату, не зная, что я хочу узреть.

В комнате было темно, потому что на дворе стояла непроглядная, дождливая ночь, в которой было слышно ни одного звука, создавая впечатление того, что весь мир замер в преддверии чего-то, словно ожидает узреть что-то непостижимое. В окно мягко, но уверенно стучали капельки дождя, словно желая водяным потоком ворваться в наш уютный домик. Скрипя половицами, я тяжёлыми шагами подошёл к бумагам. То была огромная куча каких-то непонятных, неизвестных мне писем, старых газет, журналов, вырезок из новостей, тетрадей, старых книг, возраст которых составлял век или даже несколько, в то же время неплохо сохранившихся, будто к ним относились очень бережно и с соответствующим уходом. Что же в них расписано?

Открыв одну из них, обложка который была окаймлена кожей, на которой виднелось название книги «Капитал», автором которой являлся некий Карл Маркс. Несмотря на явную аккуратность владельца этой книги, страницы были пожелтевшие, но ничуть не порванные и вроде бы даже были все на месте. Я развернул одну из страниц, где имелась фраза «Способность к труду ещё не означает труд»

Интересно…

На следующих страницах красовалась фраза «Равенство в эксплуатации рабочей силы – это для капитала первое право человека».

Что это за бред? Что значит «рабочая сила» и «капитал»? Каждый знает, что он должен работать на государство и Великого Вождя.

Выбросив под ноги эту ничем не примечательную для меня книгу, я приступил к просмотрю следующей.

То была книга, имеющая на своей обложке что-то вроде яркого красно-оранжевого пылающего пламени, в котором, очевидно, горит… Книга?.. Эта книга именовалась как «451 градус по фаренгейту», автором сей выступал некий Рэй Брэдбери.

Посмотрим…

На заднем обороте книги красовалась небольшая часть биографии автора: «Рэй Брэдбери великий мастер пера, классик мировой литературы и живая легенда фантастики. Его книги уже более полувека увлечённо читают миллионы людей во всём мире. Брэдбери намного больше, чем писатель-фантаст, – его творчество можно отнести к „высокой“, внежанровой литературе. Известнейшие романы, рассказы и повести, яркие и искренние, принесли Рэю Брэдбери славу не только придумщика удивительных историй, но и философа, мыслителя, психолога»