Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга третья

И мнится мне, что виной всему этому – кумыс от черных кобылиц, который, в большем количестве, с собой привезло посольство. Точно так же считают некоторые знатные секурты, которые принимали участие в том пире.

Но кое – что они показывают одинаково: прородина пришельцев – где – то очень далеко на восходе. В долинах, зажатых горами, что выше облаков. По пути к нам, им пришлось три луны идти по земле, где кроме камня и песка ничего не было. Выжили они только благодаря тому, что умели находить источники воды при помощи каких – то прутиков, а весь тяжелый скарб везли на горбатых чудовищах, которых они оставили там, где начались плодородные степи.

При тех чудовищ рассказывают удивительные вещи: Они ростом – повыше наших лошадей и совсем не нуждаются ни в воде, ни в пище. Могут целую луну обходиться колючим кустарником, который иногда попадается на их пути.

Лошадей своих, берегли, как зеницу ока. Тяжестью не загружали и водой делились с ними, наравне с людьми. По братски: пополам! Тем и смогли, с малыми конными потерями, достичь благодатных степей. После такого перехода, в кибитках стало много свободнее: много стариков и детей переселились за облака, но косяки лошадей они сохранили почти полностью! Лошадь для них – священное животное и его жизнь, дороже жизни человеческой. – Яков на мгновение замолчал:

– Большего я тебе, Великая Княгиня, доложить не могу, потому что большего не знаю. Может, когда вернутся мои разведчики, откроются новые сведения, но пока их нет, и мой доклад сух и неполон.

Ольга встала, и сразу за ней поднялся Яков. Он был почти одного роста с Воительницей: всего лишь на пол – головы выше. Она подошла вплотную, бросила руки на его плечи и неожиданно для себя самой, благодарно поцеловала его в губы.

Гром одновременно с молнией! Персты Воительницы вцепились в его густую шевелюру, и она всем телом прижалась к своему главному начальнику над спецами. И сразу почувствовала ответное его возбуждение. Стосковавшееся по мужской ласке тело, кричало, вопило и взывало об ответной страсти.

В СИЛУ ВСТУПИЛ, ЕГО ВЕЛИЧИСТВО, ВЕЧНЫЙ ЗАКОН ЖИЗНИ. Женщина не может долго жить без мужчины. Они – основа бытия и две половинки, при соединении которых, может существовать сама ЖИЗНЬ. Разум в этом, участия принимать не может!

Понева, змеиной шкуркой, скользнула на пол. Шуйца Якова, голодными перстами – пиявками, металась от груди к лону и обратно. Губы пили друг – друга, языки бились за первенство. Бедра Ольги дрожали крупной дрожью, ходили ходуном, искали своего пристанища, и оно нашлось на голой лавке возле стола. Когда одеяния лишился Яков – она не заметила. Лишь отрешенно подумала, что статью он ничуть не уступает князю Роману.

Почувствовав Якова в себе, с женской радостью отметила, что невысокий рост, никак не отразился на других размерах его тела: сдавленно охнула и полетела в пропасть блаженства. Сознание затуманилось, а потом и вовсе исчезло: Яков был нетерпелив и в тоже время осмотрителен: когда у него закрывались очи и на шее вздувались голубые вены – он замирал, но скоро возрождался, её желая.

Сколько раз она умирала от восторга и воскресала вновь, чтобы вновь умереть – она не помнила. Очнулась, почувствовав, что Яков слизывает языком, соленые слезы с её щек. И впервые, близко, увидела его очи: синие, безумные, с вкраплением огненных всполохов. По – собачьи преданные и рабские. Этот человек, на веки – вечные, принадлежал только ей!

Ольга выскользнула из объятий Якова и быстро оделась. Тот, сидя на лавке, недоуменно смотрел на её суету, явно ожидая продолжения. Затем встал и шагнул к ней. Но Воительница, протестующее выставила вперед руку:

– Остынь, охолонись, милый друг и выслушай меня очень внимательно. Выслушай и уясни для себя на всю оставшуюся жизнь. – На Ольгу, незнамо откуда, начал накатываться приступ лютой злобы. Лицо пошло пятнами, губы побелели, крылья носа заметно трепетали:

– На веки – вечные запомни, что у нас с тобой – ничего не было! Что на скамейке, под тобой лежала и стонала, никакая не Воительница и Княгиня, а лишь её оболочка, её тело! Это был, всего лишь миг слабости, и минута расслабляющего безумства. Произошло то, что в жизни прозывается – победой сладострастия над разумом. И ничего более!

Слишком долго мое тело не ведало мужской тяжести. Как в засушливое лето – сухим и безжизненным было мое лоно. Земля ждет дождя. Я ждала – мужчину. И так судьба сложилась, что им оказался ты. Поверь: это не твоя заслуга – это моя прихоть, это моя слабость.

Чуть – ли не каждую ночь, я засыпала и просыпалась с мечтой о мимолетных любовных утехах, но ничего подобного со мной не происходило.

И вот это, наконец, случилось! Я вновь ощутила себя женщиной, за что благодарна тебе, но на этом все закончилось! Вот это ты и должен уяснить. И это же – запомнить на всю оставшуюся жизнь!

Если я вдруг засомневаюсь в том, что мне сегодняшнее безумство на самом деле не приснилось, а произошло на самом деле – я обязательно тебе скажу: – Я все вспомнила!

Ты же такого права и такой возможности не имеешь, и иметь никогда не будешь. Я так тебе повелеваю! – Ольга смотрела прямо в очи Якову и словами, как гвоздями, вбивала ему в голову, свои убеждения о том что случилось. Верный помощник, не смел, прервать её речь и даже, не был в состоянии отвести в сторону очи. Лишь несколько раз позволил себе в ответ кивнуть головой.

Закончив глаголать, Княгиня легонько ткнула тыльной стороной длани, его в чело:

– А теперь иди восвояси, и хорошо помни мною сказанное. И не сомневайся: мне, вернее моему телу, было очень хорошо с тобой! – Выпроводив Якова, чуть – ли не бегом покинула трапезную, заскочив в свою светелку, быстро разделась, нырнула под меховой полог пастели, и через мгновение, спала сладким сном младенца.

Великая Воительница, после долгого перерыва, вновь почувствовала себя женщиной! Никаких угрызений совести, никаких душевных терзаний по поводу недавнего поступка, она не испытывала.

Просто – это была жизнь. И природа брала свое.

Утром, коря себя за невнимательность, вспомнила, что её уже несколько дней ожидает посольство Гардского княжества, которое возглавляет её старый знакомец – воевода Зосим.

Подивилась тому, что Яков, после её возвращения в стольный город, об этом не напомнил. А она, окунувшись сходу в дела Ивеля, об этом запамятовала и заставила посольство, ожидаючи её приглашения, куковать на постоялом дворе. Эта, короткая память, вызывала у неё глубокую досаду на самою себя. Как она могла так легкомысленно отнестись к очень серьезному делу?

Немедленно кликнула городского голову Фиадора. Ожидая его прибытия, разделалась с легким завтраком, который состоял из двух яиц и кружки теплого, топленого молока с ржаной коврижкой. Объявившейся Городской Голова все понял слету и развил бурную деятельность.