Гайк Демоян - Турция

ную помощь лишь 150 турецкими офицерами, а указания о присутствии более полутора тысяч турецких военных в зоне Карабахского конфликта считает преувеличением1. Другой исследователь – Сванте Кор-нелл, считает, что в вопросе Карабахского конфликта Турция придерживалась позиции деликатного балансирования, «не предоставляя ни оружия, ни финансов для их приобретения и даже не угрожая интервенцией на стороне Азербайджана…»2. К сожалению, такая однобокая трактовка вопроса не единична, а ангажированные и упрощенные интерпретации исследователей переносятся на страницы зарубежных СМИ и занимают прочное место в журналистских статьях.

Для обоснования базовой концепции работы были изучены разные первоисточники, а также вторичные источники. Учитывая новизну, а также современность тематики работы, не исключено, что со временем появится новая литература по тематике, которая дополнит выдвинутые тезисы и выводы.

Научно-теоретическое значение работы заключается в выборке малоизученных деталей конфликта, обобщении разбросанных источников на разных языках и составлении целостной картины турецкой политики в отношении карабахского кризиса. Особое внимание было уделено освещению таких вопросов, как предоставление военной помощи Азербайджану со стороны Турции и привлечение исламских наемников азербайджанскими властями в зону карабахского противостояния, а также использование религиозного фактора в конфликтном дискурсе. На основе этих фактов делались теоретические выводы о сущности политики неопантюркизма, роли религиозного фактора, а также истоках проникновения сети международного терроризма в Азербайджан.

Хронологически работа охватывает период с начала 20-го века до 2001 года, то есть весь 20-й век в целом, но с акцентированием событий 1988-1994гг. и последующие развития вплоть до 2001 года, т. е. до времени террористических атак на США, которые стали эпохальным водоразделом в новейшей истории.

Научно-практическое значение работы. Исследование, подготовленное на основе широкого фактологического материала, может быть использовано с конкретной и практической целью в разработке внешнеполитических установок РА на современном этапе, а представленные тезисы и рекомендации могут оказаться полезными в процессе выработки современной внешнеполитической линии РА.

1 См. Jacob Landau. Pan-Turkism: From Irredentism to Cooperation, London, Hurst amp;company, 1995, p. 214.

2 Svante E. Cornell. Turkey and Nagorno-Karabagh: A Delicate Balance, "Middle East Studies", 1998, Vol. 34, No. 1, p. 51.

[стр. 10] ВВЕДЕНИЕ

Карабахской конфликт и региональная геополитика

Среди очагов постсоветских межнациональных противостояний Карабахский конфликт выделяется своей интенсивностью и продолжительностью. На эскалацию конфликтной динамики в Нагорном Карабахе и ее негативную трансформацию непосредственное или же опосредованное влияние оказало вовлечение в зону конфликта третьих сторон. Одной из таких сторон стала Турция, выступающая в этом вопросе с позиций этноязыковой и историко-культурной солидарности с Азербайджаном. Таким образом, вновь стало очевидно, что попытки реализации пантюркистских планов «были и остаются трагическими для армян и других нетюркских общин Турции и Закавказья»3. Как правило, интервенция на стороне соотечественников или этнически родственных народов, проживающих в других государствах, происходит также в случае всеобщего консенсуса в том, что государство имеет сильные мотивы «Realpolitik» для вмешательства за пределами своих границ4.

Ослабление российского влияния на начальном этапе постсоветской реальности обусловило активное политико-экономическое и культурное проникновение других региональных держав на постсоветское пространство, преследуя, тем самым, цель удержать новосуверенные республики в орбите своего влияния. Среди этих государств Турция выделялась своей активной и последовательной политикой, в особенности в тюркоязычных государствах. Акцентируя языковую, культурную и этническую общность, Анкара стремилась взять на себя роль второго «большого брата» для этих стран, параллельно обещая весомую экономическую помощь и инвестиции.

В первые постсоветские годы заявления лидеров тюркоязычных стран о своей приверженности «турецкой модели» государственного строительства и экономического развития привели Анкару к убеждению в том, что Южный Кавказ и Центральная Азия в будущем окажутся в зоне влияния Турции. Верные этому убеждению, турецкие лидеры начали активную внешнеполитическую игру на южной периферии бывшего СССР, стараясь получить как можно больше дивидендов из сложившегося геополитического хаоса. Более того, исходя из со____________________

3 Дж. Айбнер, К. Кокс. Этническая чистка продолжается. Война в Нагорном Карабахе, Ереван, 1998, с. 31.

4 Cm. David Carment and Patrick K. James, Third Party States in Ethnic Conflict: Identifying the Domestic Determinants of Intervention, in "Ethnic Conflict and International Politics: Explaining Diffusion and Escalations", Edited by Steven E. Lobell and Philip Mauceri, Palgrave Macmillan 2004, p. 23.

[стр. 11] ВВЕДЕНИЕ

здавшейся ситуации, Запад рассматривал Турцию в качестве чуть не ли единственного гаранта установления мира на Южном Кавказе, одновременно обусловив разрешение Карабахского конфликта посредничеством Анкары5.

В новой геополитической ситуации в турецких кругах появилась весьма влиятельная прослойка интеллектуалов и политиков, выступавших за пересмотр существующей кемалистской установки о невмешательстве в пертурбации за пределами страны, в особенности на Ближнем Востоке и других сопредельных с Турцией регионах. Доктрины, известные под названиями «неоосманизм» и «неопантюркизм» были призваны обеспечить Турции роль новой геополитической оси и региональной державы, иными словами – замены «статусквоизма поисками новых горизонтов»6.

Распространение влияния Турции в южных регионах бывшего СССР рассматривалось Западом также в качестве способа противостояния иранскому влиянию в мусульманских ареалах и пресечения «возвращения» России в эти регионы.

Таким образом, с одобрения Запада в начале 1990-х Анкара, в качестве идеологической базы взяла на вооружение факторы цивилиза-ционной, историко-культурной и этно-конфессиональной солидарности для обеспечения реализации новых и весьма амбициозных внешнеполитических инициатив. Настойчивое подчеркивание этноязыковой, культурной и исторической общности Турции с тюрко-язычными государствами Южного Кавказа и Центральной Азии получило особый размах и было направлено на достижение собственных целей.

Призывы к единству тюрок на основании общности языка, культуры, истории, религиозной и этнической близости сочетаются на современном этапе с воинственными устремлениями пантюркизма, которые проявились в форме прямого вмешательства в вооруженные конфликты на территории Кавказа (Карабах, Абхазия, Чечня)7. Аналогичной политики Турция придерживалась и на Балканах, оказывая существенную военно-политическую помощь «родственным» народам в этом регионе.