Григорий Литовченко - Пермские железнодорожники в яростной и беспощадной схватке за правильный социализм в 1917—1941 годы. Том II

Свидетель Кондюрин показал, что не могу охарактеризовать Казакова так как соприкасаться с ним не приходилось. До 1937 года я работал начальником слесарной мастерской. У меня в мастерской часто собирались по работе слесаря и машинисты, в числе которых был Казаков. Мне иногда приходилось слышать от Казакова некоторые не советские высказывания, о чем я в органах НКВД в период 1937—38 годах давал показания. Однако из-за давности времени я свои показания не помню. Мне самому не приходилось слышать от Казакова антисоветские высказывания, возможно мне кто-нибудь говорил о таких высказываниях Казакова. Такие показания я мог подписать только по своей малограмотности.

27 апреля 1957 года сделано заключение, что показания Розанова, Волегова и Щеглова нельзя считать достоверными. Щеглов в своих показаниях показал, что в контрреволюционную организацию он был завербован Розановым, Розанов указал, что знал он это со слов Путина, а Путин никаких показаний в отношении Розанова не дал. Факты обвинения Казакову подтверждения в ходе дополнительной проверки не нашли.

21 июня 1957 года решением президиума Пермского областного суда постановление тройки от 14 марта 1938 года в отношении Казакова Николая Михайловича отменено и делопроизводством закрыто за отсутствием состава преступления.

ПермГАНИ, фонд 641/1, опись 1, дело 12022.

15 января 1938 года арестован Бурак Александр Андреевич,1889гр., кассир железнодорожного буфета станции Пермь-2. Арестован по показаниям обвиняемых Перминова и Плюснина готовил диверсию – отравление обедов для воинских частей.

12 августа 1938 года вынесено обвинительное заключение, что арестованный 17 января 1938 года Бурак Александр Андреевич, как член вскрытой и ликвидированной контрреволюционной, повстанческой организации на Пермском узле, призывал голосовать против кандидатов Сталинского блока коммунистов и беспартийных, будучи председателем местного профсоюзного комитета при буфете профсоюзную работу буквально развалил, стахановские методы работы и стахановцев буфета затирал. Виновным себя не признал.

20 октября 1938 года линейный суд железной дороги установил, что часть обвинений не доказаны, на судебное заседание не представляется возможным вызвать и допросить Плюснина, Уткина, Пермякова, уже осужденных (расстреляных). Кроме того, обвиняемый Бурак заявил, что вызываемых людей он никогда не знал. Все равно суд приговорил Бурака Александра Андреевича к лишению свободы на пять лет.

25 ноября 1938 года железнодорожная коллегия Верховного суда СССР по рассмотрению кассационной жалобы Бурака определила, что из четырех свидетелей в судебном заседании контрреволюционную агитацию подтвердила только свидетель Анянова, да и те показания не конкретны. Суд обязан был вернуть дело на доследование для проверки, нет ли личных счетов у подсудимого свидетеля. Приговор линейного суда отменяется, и дело направляется на новое расследование.

29 января 1939 года постановлением следователя НКВД Бурак преступно относился к своим служебным обязанностям, вел антисоветские разговоры, но антисоветская агитация следствием не доказана. Дело производством прекращено за отсутствием состава преступления, Бурак из-под стражи освобождается.

ПермГАНИ, фонд 641/1, опись 1, дело 8014, лист 26 – 29.

15 января 1938 года арестован Лихачев Павел Петрович,1903гр, машинист пассажирских поездов Пермского паровозного депо. Беспартийный. С 1937 года – дежурный по депо. Три благодарности за предотвращение столкновения поездов, благодарность и премия за предотвращение крушения поезда, за внимательное ведение поезда, награжден почетной грамотой и присвоено почетное звание ударника. Жена Александра Васильевна, дочь Лариса, Вера.

26 января 1938 года Лихачеву предъявлено обвинение, что происходит из крупных кулаков, находясь на территории белых выдавал семьи коммунистов, на производстве ведет подрывную вредительскую работу.

Во время допросов Лихачев показал, что в 1933 году хозяйство отца было признано середняцким. Отец в 1915—1916 году и до начала революции 1917 года работал надзирателем в Камышловской тюрьме. Выдачей колчаковским карателям семей коммунистов не занимался, никакой контрреволюционной подрывной и диверсионной работой на производстве не вел. Ни в какой контрреволюционной организации не состоял, о существовании таковой не знал.

14 марта 1938 года в заседания тройки при УНКВД Свердловской области в составе секретаря обкома партии, начальника НКВД и прокурора области слушали дело по обвинению Лихачева, сын кулака, белогвардеец, являлся участником контрреволюционной повстанческой белогвардейской организации, ставившей своей целью свержение советской власти путем сооруженного восстания. По заданию контрреволюционной организации на производстве вел подрывную вредительскую работу, направленную на разрушение паровозного парка. Постановили: Лихачева Павла Петровича расстрелять.

30 июля 1938 года заявление НКВД тов. Ежову, НКПС Кагановичу от Лихачевой А. В.: «Мой муж Лихачев Павел Петрович арестован. При разговоре со следователем Калининым – мой муж „государственный преступник, который понесет должное наказание“. У нас двое детей, которые знали отца как хорошего человека и вдруг на вопросы детей отвечаешь „Вы его должны забыть, а за что он арестован, я не знаю и больше таких вопросов мне не задавайте“. В один из таких разговоров с одной из дочерей 13-ти лет сказала: „Мама, ты тоже там можешь оказаться государственной преступницей“. Отец его до 26 лет был батраком и работал в кузнице. Во время войны отца должны были взять на войну и по настоянию своей жены, шесть детей и старуха мать, он поступил в Камышловскую тюрьму надзирателем и там работал до 1917 года, в 1917 году он уволился и снова занимается сельскими хозяйством и работает в кузнице. На четвертый день после свадьбы муж поступил работать на станцию Камышлов кочегаром. В 1929 году мы переехали в Пермь и здесь он работал лучше многих других. Три месяца спустя после ареста мужа ко мне зашел Яковлев, он сидел вместе с моим мужем в одной камере, его выпустили. Я боялась с ним разговаривать, он видимо тоже трусил, но из пятиминутного нашего разговора я узнала, что Лихачев привлечен за террор, а так как это неправда, то его нужно ждать домой, со слов Яковлева. Но он не вернулся. Спустя месяц после ареста мужа я задала следователю вопрос „Скажите, по какой статье привлекается Лихачев“, он мне ответил: „Вам этого не надо знать, мы знаем и этого вполне достаточно“. Все письмо хочу свести к тому, чтобы дело моего мужа рассмотрели в Москве, когда мужу было особенно тяжело переживать за отца, то он всегда собирался ехать в Москву – искать правды. Сейчас я считаю, если бы он выяснил все эти вопросы в Москве, то таких печальных результатов не было бы. По моему мнению, местные работники или настолько запутались во всех этих делах, что у них не хватает сил проверить действительные факты, или работает нечестный народ, не преданный делу рабочего класса и далеко не являющийся слугами народа, чувствуется, что каждый боится за себя».