Игорь Райбан - Испания

Дверь в таверне заменял широкий холщовый полог, просто откидывающийся в сторону. Ну а что вы хотели? Это XVII век! Была еда, да питье на столе, в тарелках да кувшинах.

Итак, мы кое-как запихнулись в пустую таверну, или ввалились шумную гурьбою, сразу сдвигая два грубых столика в один большой стол.

Сняли и повесили шляпы и оружейные перевязи на вешалки, придвигая стулья поближе к столу, и почтенно расселись за ним.

Маркиз хлопнул в ладоши, подзывая хозяина таверны, и сделал заказ: «Десять кварт красного вина «пало кортадо», для начала на закуску – жаркое «касуэла», чесночный соус «алиоли», копченые колбасы «фуэт», ну и холодный овощной суп «гаспачо», мясную ветчину «хабуго».

А он знал толк в еде, у меня слюнки потекли от всех названий блюд.

Гурман маркиз же выудил из кошеля один золотой эскудо, кинув его на стол, расплачиваясь за всё:

– Давай тащи стряпню на стол, не стой бревном!

Хозяин тотчас исчез, скрывшись за шторой импровизированной кухни. Следом за ним вышли женщины из прислуги, неся кувшины и глиняные кубки.

– А что за деревня? – спросил, интересуясь у сеньоров, пока суть да дело, расставлялись тарелки, наливалось вино в кубки, приносилась еда.

– Поместья дона Алькасар де Сан Хуан, по его имени так и называется это место, – важно ответил маркиз, просвещая меня.

Когда стало всё готово (вино налито, закуска принесена), маркиз, слегка привстав, произнёс тост:

– За здоровье нашего короля – Филиппа IV!

Все дружно поддержали его, том числе и я, заорав во весь голос.

– За Короля!

Изрядно пригубив крепкого красного вина из кубка, все навалились на закуску, уничтожая её за милую душу. Утолив первый голод, сеньоры начали вести разные беседы. Дон между делом спросил, обращаясь:

– Монсеньор Риккардо, и как там идет военная кампания во Фландрии? Как взятие городов и бастионов?

Похоже, дон де Девэло, не забыв обиду от поражения, решил подловить на несоответствиях: он так и смотрел с нескрываемой злостью, не сводя глаз.

Чувствуя некое напряжение витавшее в воздухе, а также пристальное внимание остальных сеньоров, ответил уклончиво:

– Кампания во Фландрии идет потихоньку, с переменным успехом, но командующий войсками Франциско де Мело знает свое дело. Увы, сеньоры, больше я вам ничего поведать не могу, секреты—с.

Сеньоры понимающе закивали головами, плавно переходя к другим разговорам: о лошадях, о женщинах, о вине, также обсуждая последние новости, интриги королевского двора в Мадриде.

Желудки наполнялись, блюда пустели, царивший в голове сумбур от перемещения улетучивался восвояси, и превратности жизни мало-помалу начинали казаться пустяками, не заслуживающими внимания.

Минута в таверне, оказывается, вполне стоит года воздержания и наоборот, а баловать чрево есть признак благодушия… иногда.

Я приналег на вино, наслаждаясь вкусом и прохладой, отдавая дань кружке с вином. Огонь, не вино!

Оно негустым мёдом растекалось по желудку, расслабляя тело, ударяя в голову.

Конечно, такое божественное вино, не шло ни в какое сравнение с нашими «винами», которых бодяжат, добавляют всякую химию, изготавливая из ядовитых консервантов.

Дорвавшись до хорошего вина, а главное – дармового, без остановки подливал в кубок, тут же осушая до дна.

Обычный перекусон обещал превратиться в хорошую пьянку.

Доблестные сеньоры принялись хвастать своими подвигами, я тоже решил не отставать от них, намереваясь продемонстрировать пару нехитрых трюков.

Пошатываясь слегка на ногах, встал из-за стола, подошел к вешалке, доставая дагу с висевшей перевязи. Потом обратился к сидящим за столами сеньорам:

– Все смотрите, вон мишень висит.

На противоположной стороне зала таверны висела разделочная доска, её и выбрал в качестве цели. Коротко размахнувшись, метнул клинок в доску.

Увы, попасть то я попал, но он не вонзился, как надо.

Фернандо вскочил, быстро сбегал и подал его. Только с третьей попытки клинок впился в доску, крепко пришпиливая её к стене. Сеньоры восторженно зацокали, выражая похвалу.

Раззадорившись, попросил слугу принести дагу назад.

Когда клинок был в руке, положив ладонь на стол, принялся втыкать клинок между раздвинутых пальцев ладони – переборами, убыстряя ритм в темп музыки.

На всю таверну уже играла музыка, в исполнении местного музыканта барда, откуда-то появившегося, исполняющего горячие мотивы фламенко на гитаре. Все дружно захлопали, восхищаясь моим искусством.

«Ну как дети малые, ей-богу», – подумал спьяну.

Уже в конец обнаглев, без всякого этикета обратился к щедрому маркизу:

– А тут подают шампанское?

Маркиз громко проревел хозяину таверны:

– Слышь, бездельник, «каву» всем. Двадцать кварт!

Кава – сорт испанского красного игристого вина, похожего на сорт шампанского. Кварта – мера объема жидкостей, равна половине литра.

Хозяин сам вынес вина с кухни, ловко неся на подносе несколько запечатанных бутылок для затравки. Вся компания дружно и одобрительно загудела, восхваляя щедрость маркиза.

Привстав снова из-за стола, беря бутылку в одну руку, клинок – в другую, я поднял бутылку вверх, горлышком немного вниз, и по—гусарски отсёк его, подставляя рот.

Вино хлынуло красным шипящим потоком, словно кровь из раны!

Оно вливалось бурным ручьём в раскрытое горло, заодно обливая меня и все вокруг светло—розовым цветом.

Кабальеро вновь захлопали, поражаясь пьяной удали.

Игристое вино сильнее, чем обычное вино, ударило по мозгам, стирая окончательно все барьеры.

Отведав вина из горлышка, пустился в пляс, изображая, типа «яблочка» под аплодисменты уважаемых донов.

В награду сеньоры вновь наполнили кубки, провозгласив тост за что-то там великое. Пришлось выпить, дабы не вызывать подозрения, не быть вызванным на очередную дуэль.

Дальше пьянка продолжалась по накатанной колее до самого вечера.

Под конец веселья чуть ли не лез к сеньорам обниматься, серьезно воспринимая их своими дружбанами, пьяно бормоча и запинаясь в словах:

– Ты меня уважаешь, кабал, кабак, кабальеро? А ты знаешь, кто я такой?

Я – сталкер Джоник, меня все уважают…

Да нет, меня толком никто и не слушал, все наперебой рассказывали друг другу свои истории, даже слуга Фернандо по—свойски влезал в разговоры сеньоров.

Лишь дон сидел за столом какой-то смурной, и не встревал в пьяный базар дружной компании; да молодой и скромный мессир—каноник, поодаль от него, изредка пригубливая кубок.

Смутно помню ещё, как лез к дону с извинениями и заверениями в вечной дружбе.

…Я очнулся на следующее утро.

Дернувшись телом, обнаружил, что весь опутан веревками, наподобие колбасной ветчины. Вот дьявол – что за пустоголовые шутки.