Андрей Посняков - Молния Баязида

– Да-а-а, негусто, – чеканщик вздохнул. – Знаешь караван-сарай Керима ас-Сабайи?

– Тот, что недалеко от Мосула?

– Именно. Вот там и сладим дело.

– А не слишком ли…

– Нет, не опасно. Я там буду на хорошем счету – беженец, бедняга… Ночью открою ворота. Правда, если встретится караван…

– Встретится. Кривой Абдулчак как раз должен бы выйти из Куфы в Мелитену.

Послышался звук шагов. За деревьями приглушенно заржала лошадь. Пропустив Исфагана вперед, Иван, чуть выждав, отправился следом и, обогнув камень, услышал причитания Саида:

– Бедный, бедный Ибан! Его, видно, утащили гули… А я ведь предупреждал!

– Да не кричи ты так, – не выдержал чеканщик. – Найдется еще Ибан.

– Он хороший человек. Хоть и огнепоклонник.

– Слыхал бы твои слова какой-нибудь ученый имам!

Раничев выбрался из-за кустов с самым равнодушным видом.

– Ибан! – непритворно обрадовался Саид. – Так тебя не съели гули?!

– Как видишь, не съели, – усмехнулся Иван. – Я сам кого хочешь съем!

Исфаган принес бурдюк с водой и лепешку с вяленым мясом. Все с удовольствием напились и подкрепились.

– Так и знал, что у источника должны остаться припасы. Знаете, здесь бывают охотники, пастухи… – на голубом глазу врал чеканщик, впрочем, никто его особенно и не слушал.

Утром пустились в путь. Дрыхли так, что проспали время предрассветной молитвы, для мусульманина – грех непростительный, впрочем, Саид с Исфаганом были не очень-то фанатичными мусульманами – оба даже не брили головы, впрочем, наверное, были обрезанными. Тропинка, по всей видимости, тянулась параллельно караванной тропе – слишком уж часто слышались крики ишаков и верблюдов.

– Похоже, нас настигает какой-то большой караван, – обернулся Саид.

Ему бы шорты и красный галстук – вылитый советский пионер, всем ребятам пример, типа вот Игорька… Как там они с Евдоксей? Усилием воли Раничев отогнал от себя грусть и, нагнав идущего чуть впереди него чеканщика, предложил пристать к каравану.

– Так и поступим, – усмехнулся тот, сходя с узкой тропинки на ответвление, ведущее к широкой дороге.

Караван-баши, одноглазый, в грязно-бурой чалме и шелковом халате в желто-зеленые полосы – видно, это и был пресловутый Кривой Абдулчак – явлению полуголых беглецов ничуть не удивился – время было такое, к его каравану уже пристало таких с полтора десятка, все беженцы-багдадцы, впрочем, даже были и такие – сирийцы – что были приведены к Багдаду в полоне Тимура и, улучив подходящий момент, бежали.

– Дайте им халаты, прикрыть наготу, – обернувшись, распорядился восседавший на белой верблюдице караванщик.

Слуги поспешно накинули на плечи беглецов какие-то рваные тряпки.

– Ну вот, – Абдулчак погладил длинную узкую бороду с таким довольным и многозначительным видом, словно только что снял с себя любимый парчовый халат и отдал первому встречному нищему.

Видно, караванщик почел свой поступок не иначе, как за обязательную для правоверного раздачу милостыни страждущим.

– Вижу, вы из славного города Багдада, – Абдулчак, сожалея, почмокал губами. – Говорят, проклятые орлы Хромца его разрушили весь?

– Не знаю, – пожал плечами Исфаган-чеканщик. – Мы в этот момент не присутствовали. А вообще, горело хорошо, издалека видно.

– Да, и мы видели дым. Эх, Багдад, Багдад… Полагаю, Аллах не оставит своими милостями выживших. Можете дойти с нами до Мосула… Надеюсь, нечестивец не разрушил его?

– Похоже, еще не успел, – поглядев на закусившего губу Саида, Иван поспешно погасил улыбку.

Одноглазый купец вытянул руку:

– Идите впереди, вместе с остальными беженцами. Чуть позже вас напоят и дадут лепешек.

Все трое беглецов низко поклонились караванщику.

– Велик Аллах, милосердный и всемилостивейший, – потряс бородой тот. Единственный глаз караванщика прямо-таки лучился – видимо, Абдулчак видел себя уже в раю.

Караван-сарай Керима ас-Сабайи, где они очутились к вечеру, состоял из нескольких помещений и просторного двора, обнесенного внушительной стеной с башнями из высушенного на солнце кирпича. Сам хозяин, длинный сухой старик с крашенной хной бородою, вышел к распахнутым настежь воротам встречать караван, видно, давно и хорошо знал Кривого Абдулчака. Тот тоже поспешил слезть с верблюдицы. Старые приятели обнялись.

Иван, Саид, Исфаган и прочие беженцы спали прямо на дворе, на старых кошмах. Где-то совсем рядом, за стеною, перекрикивались ночные птицы. Небо было бархатно-черным, высоким, усыпанным яркими золотинками звезд. Полная луна все так же улыбалась, загадочно и радушно. Раничев потянулся, прислушиваясь к ровному дыханию соседей. Кажется, именно сегодня неведомые друзья Исфагана-чеканщика намеревались здесь что-то урвать? Ага, вот и Исфаган завертелся, встал, направился якобы к выгребной яме… Иван не знал даже, как себя вести. Вряд ли малочисленные сообщники багдадца смогут нанести купцу большой вред. А и нанесут, так…

Впрочем, осторожность никогда не помешает. Встав, Раничев быстро зашагал вслед за чеканщиком. Если что, всегда можно соврать – что в уборную. Видно было, как Исфаган осмотрелся – Иван спрятался за карагач – и свернул к воротам. Выждав, Раничев хотел было рвануть следом, однако поостерегся, увидев, как от ворот вдруг неслышно оторвались три черные тени. Однако, дела… Иван присвистнул… вернее, попытался присвистнуть – в пыльном мешке, который ему внезапно накинули на голову, сделать это…

…было весьма затруднительно. Рот, глаза и уши быстро набились пылью, Раничев закашлялся, чувствуя, как кто-то ловко выкручивает ему руки. Извернулся, выхватил из-за пояса ТТ и – последним патроном – в воздух!

Выстрел взорвал тишину, разнесся по окрестностям гулким эхом. Хватка резко ослабла, а потом и вовсе исчезла. Вокруг загалдели возмущенно, кто-то вполголоса заругался. Иван стащил с головы мешок – проснувшиеся беженцы сбились в кучу, подозрительно оглядывая двор.

– Что случилось? – недоуменно моргая, спросил у Раничева Саид.

Иван лишь пожал плечами. Самому бы знать…

Тут вдруг, неожиданно для него, во дворе нарисовался Исфаган. Бледный, как привидение, чеканщик смешался с толпой и пробрался на свое место, ничего не объясняя ни Раничеву, ни Саиду.

Из караван-сарая вышел хозяин, Керим ас-Сабайи и, поглаживая бороду, принялся успокаивать народ – дескать, что случилось-то? Ну, бывает, привиделось кому что-то.

– Вроде как упало что-то! – доказывал ему пожилой горшечник из беженцев. – Да с таким страшным треском, я думал – разорвалось небо! Люди, вы тоже слышали?