Андрей Посняков - Последняя битва

– Самострелы! – запоздало крикнул кто-то из лиходеев. – Самострелы у них! Спасайтесь братцы!

Бросив убитых и раненых, разбойники исчезли в лесу.

– Н-да-а. – Подойдя к Раничеву, Онцифер наклонился, вытирая об траву окровавленный меч. – Ну и глаз у тебя, боярин! Я-то уж на что опытен, а ведь не заметил аспидов.

– Привычка. – Иван улыбнулся и поискал глазами своих. Ага, вон они, уже на солнышке, в долине. Сидя в траве – писец Глеб деловито перематывает тряпицей правую руку Саввы, тот кривится, но молчит, терпит. А Рыжий-то ухахатывается, хвастает:

– А я ему – рраз! А он… Ну, думаю, все…

Иван подошел ближе:

– Что там у вас?

– Савву копьем ранили.

– А ну-ка…

Присев, Раничев велел Глебу размотать тряпицу и внимательно осмотрел рану. Слава богу, ранение оказалось пустяковым – конец копья, раскровянив предплечье, скользнул по кости. Болезненно, но не смертельно.

– Ну до свадьбы заживет. – Иван подмигнул бледному, как полотно, Савве. – Повезло тебе, парень.

Глеб снова принялся забинтовывать, умело накладывая витки один за другим. Раничев даже поинтересовался:

– Ловко у тебя получается? Где научился?

– В монастыре. – Писец улыбнулся. – Да и так, странствовал.

Вообще, этот скромный сутулый парень с некрасивым лицом и вечно скорбным взглядом по-прежнему оставался для Раничева во многом загадочным, в отличие от того же Осипа Рваное Ухо или, уж тем более, Саввы. Глеб ничего о себе не рассказывал, вообще разговаривал редко, больше молчал, а его историю Иван знал с чужих слов. Авраамий поведал вскользь, что его писец лет пять назад странствовал по ливонским городам – сопровождал хозяйские товары, да отстал от своих, отбился – и, претерпев немалые трудности и лишения, все же сумел вернуться в русские земли. Интересно, наверное, было бы послушать, да только парень ничего не рассказывал, замыкался в себе да часто-часто крестился, видать, хватил горя у немцев. Ну зато язык выучил – все польза.

Схоронив трупы, и свои, и чужие – а как же? хоть и разбойники, а все же люди – принялись думать, что делать с ранеными? Естественно, речь шла вовсе не о таких, как Савва – у того что, считай, царапина, но ведь были и другие – двух скоморохов так уделали, хлопот не оберешься. Один был навылет ранен в грудь и – раз еще жил, значит, копье не задело сердце, другому пробили голову. Да и вражина один валялся, держался за живот, стонал, видать, плохо было бедняге. Иван пытался его разговорить, узнать, что за шайка, – тщетно. Раненый лиходей лишь смог кивнуть головой, когда Раничев прямо спросил: а не собирались ли разбойнички захватить скоморохов в плен, чтоб потом запродать ордынцам? Ну, ясно, этого и хотели, гадать нечего.

– Где скрываетесь, в лесах? – не отставал Иван.

– У-у-у! – Разбойник стонал, грызя зубами землю. Вряд ли от него можно было чего-то добиться. Раничев махнул рукой, пытаясь рассуждать логически: напавшая на скоморошью ватагу шайка явно относилась к числу небольших, местных, что, пользуясь политической неразберихой, вовсю промышляли на границе Литвы и Верховских княжеств. Да вряд ли их много, было бы много – не справились бы, да и те не выбрали бы для нападения столь рисковый, но в общем-то, верный способ. Если б не внимательность Раничева, еще неизвестно бы, кто победил. А так, конечно, судьба была явно не на стороне искателей удачи – атаман погиб, перебито полшайки, долгонько остальным придется зализывать раны, долгонько!

Оп!

Краем уха услышав характерный свист, Раничев проворно повалился в траву. Длинная стрела из крепкого ясеня, дрожа, впилась в соседнюю березу. И тотчас же где-то рядом, в кустах, послышался вскрик. И тут же оборвался хрипом.

Привстав, Раничев махнул рукой, и все залегшие в траве скоморохи, поползли к кустам, окружая неизвестного стрелка, скорее всего, кого-нибудь из остатков разгромленной банды. С нехорошей ухмылкой Кряжа вновь зарядил самострел, прицелился на внезапно донесшийся шум…

– Не стреляйте! – Из малинника, подняв руки ладонями верх, выбрался высокий темноволосый парень с длинными черными волосами. Странно знакомый парень, где-то Иван его уже видел, и не так давно.

Поглядев на Раничева, незнакомец – нет-нет, знакомец! – вдруг улыбнулся, оправив широкую, складками, рубаху. – Ну здрав будь, боярин. Наконец-то догнала.

Догнала?

Раничев хмыкнул. Ну конечно… Еще б не знакомый. Та самая девица, что пыталась напасть на их обоз еще там, дома… Ульяна.

– Узнал. – Девчонка тряхнула волосами. – Там, в кустах, один черт. Выцеливал тебя. Сильный. Пришлось убить.

Ульяна вытащила из-за пояса окровавленный нож и, наклонившись, спокойно вытерла его о траву.

– Гляди-ка, – перешептывались скоморохи. – Девка!

Иван окинул девушку пристальным взглядом.

– Как ты узнала, куда мы едем? И зачем догоняла?

– Проследила, не так-то и трудно, – усмехнулась Ульяна. – А зачем догоняла… Боярин, возьми с собой! Хлопот со мной не будет, обещаю, к тому ж я неплохо владею оружием, умею драться, стрелять из лука, заговаривать кровь. Возьми, а?

И такая жуткая тоска стояла в ее взгляде! Словно у загнанной охотниками волчицы.

– А если не возьму? – Раничев усмехнулся. – Что будешь делать?

– Честно?! – Девчонка сверкнула глазами. – К разбойным прибьюсь. Найду ватажку посильнее – и прибьюсь.

– Не боишься?

– Отбоялась уже свое… Знай, боярин, назад мне дороги нет. Никто не ждет, не держит, никому я не нужна… как и мне – никто.

Иван хмыкнул и пожал плечами:

– И что с тобой делать прикажешь? Взять?

Он обернулся к скоморохам:

– Ты бы как поступил, Онцифер?

Скоморох задумался, почесал затылок, потом буркнул:

– От девок в пути одна обуза.

– Ах, обуза!

Одним прыжком Ульяна очутилась напротив Гусли. Нагнулась, подхватила с земли копьецо, поднатужилась и – хрясь! – переломила через колено.

– Сильна, – уважительно покачал головой Глеб.

– А ну! – Девчонка протянула скомороху обломок копья, себе же взяла другой. – Сейчас посмотрим, кто кому обуза? Бейся, если не трус!

– Стоп! – живо вмешался Раничев. – Опусти палку, дева. Кому сказал?! А ты, Онцифер, отойди в сторону, ишь, бороду распушил.

– Да ты что, за меня боишься, боярин? – обиженно возопил скоморох.

– Конечно, боюсь. Я видел, как она бьется.

– Ты, никак, ее взять решил?

– Наверное. – Улыбнувшись, Раничев положил руку на плечо скомороха. – Друже Онцифер, мне ведь еще по немецкой земле странствовать. Лишний клинок и пара острых глаза – вовсе не лишние. Так что прошу любить и жаловать. – Он картинно отвел руку. – Девица Ульяна. Прошу не приставать – чревато!

Немного погудев, скоморохи махнули рукою – в конце концов, главным-то здесь был боярин Иван – раз уж он решил взять с собой приблудную весьма подозрительную девку, что спорить?