Александр Прозоров - Заклятие предков

— Давай, давай, родная, — прошептал, наклонившись к самым ее ушам, Середин. — Выноси, милая… Хлебом одним неделю кормить стану, только вынеси!

Скорость тем не менее пришлось сбросить. Речушка петляла среди ивовых и березовых зарослей, как подползающая к мышонку гадюка, и всадникам приходилось постоянно направлять лошадей то вправо, то влево, и только шипастые зимние подковы, выбивающие из толстого зеленоватого льда крупные осколки, позволяли скакунам удержаться на ногах. Когти ящеров скользили, продирая во льду длинные царапины, а потому каждый поворот давал людям еще метров пять выигрыша.

«Хорошо, снега нет, — мысленно отметил Олег. — Сдуло, наверное. Значит, впереди уж точно заносы…»

Словно откликнувшись на его размышления, за очередной излучиной обнаружилась стена снега высотой метра в полтора, тянущаяся с крутого берега вниз, к камышам на узком мысе.

— Ква, — только и успел сказать Середин, для которого все предыдущие прыжки заканчивались неизбежным падением.

Гнедая все сделала сама — поймала момент, взметнулась в воздух. Олег отпустил поводья, наклонился вперед, вцепившись обеими руками в луку седла. Гладкая кожа чиркнула по ногам, ушла вниз. Между ног пробежал невнятный холодок — то ли ветер поддул, то ли страх отметился… И тут же в задницу со всей силы ударило седло — удержался! Олег ухватил поводья и легонько тряхнул ими, намекая лошади, что не мешало бы и прибавить ходу.

По берегам теперь возвышались тронутые инеем сосны, под которыми изредка виднелись кусты шиповника с ярко-красными, чуть сморщенными ягодами.

«В чай их полезно класть. Аскорбинки много», — не к месту вспомнилось Олегу.

Порой старые стволы кренились низко к протоке, и ведун не без страха думал о том, что, упади такое деревце поперек дороги — они не меньше получаса потеряют, пока переберутся. Но пока великий Сварог, прародитель всех славян, да Метелица-Зима и многочисленные лесные духи благоволили путникам.

Новый занос — гнедая рванула вверх, пошла вниз… и Олег вдруг понял, что после прыжка лошадь опускается значительно быстрее, нежели он.

— Электрическая сила! — безнадежно выругался он, отпуская бесполезные поводья. — Ну, почему так всегда?

Задняя лука седла предательски пихнула в бедро. Он кувыркнулся на бок, пытаясь сгруппироваться, и в такой позе ухнулся о твердый, как танковая броня, лед, чуть подлетел, ударился снова и, промчавшись по глянцевой поверхности метров двадцать, лихо врезался в прибрежный сугроб, зарывшись в него с головой. Противная холодная масса мгновенно наполнила уши, валенки, набилась за ворот и даже попала под джинсы — и тут же принялась таять.

— Тридцать ква в одном флаконе! — ругаясь и отплевываясь, Олег выбрался на лед, услышал насмешливое ржание гнедой и погрозил ей кулаком.

— Ты цел, ведун? — озабоченно поинтересовался Сварослав, придерживая коней.

— Все в порядке, волхв, — кивнул Олег, горстями выгребая снег из-за шиворота — Это я специально…

Он побежал к заносу, на ходу расстегивая поясную сумку, набрал целую горсть заговоренной угольной крошки, рассыпал вдоль снежной стены, на всякий случай повторяя заклинание.

— Вот так. После прыжка ящеров ждет сюрприз. — И Середин бодрым шагом направился к лошади, левой рукой придерживая болтающуюся на боку саблю. — Скачи, я догоню!

Вторую похожую ловушку ведун поставил примерно через полкилометра, насыпав заговоренную линию от густого, по грудь ему заваленного снегом, рябинника, через который и пеший не особо продерется, к высокому обрыву. Пусть ящеры обход ищут, коли погоню продолжать хотят. После этого Олег немного успокоился и перешел на рысь, давая отдых тяжело дышащим скакунам:

— Далеко нам еще, Сварослав?

— Верст полтораста, — не очень уверенно пожал плечами волхв. — Пять ден обыкновенно отсюда идем.

— Угу… — кивнул Олег — Понятно.

Верста в здешней Руси была понятием сильно относительным и колебалась в пределах от одного километра до двух с нехилым гаком. Получалось, чго идти им оставалось либо сто пятьдесят, либо все триста километров. Хорошенькая разница! Кони, если гнать их нещадно и переседлываться каждые четыре-пять часов на заводных, за день могут пройти километров сто. Учитывая обстоятельства — можно отказаться от ночной стоянки и к утру выйти к жилью, отдохнуть там. Но вот триста километров за раз одолеть невозможно — лошади просто сдохнут.

— Однако и останавливаться тоскливо, — вслух продолжал Середин. — Опять за ночь всякие твари наберутся. Кто знает, удастся ли прорваться так легко еще раз?

Сварослав промолчал.

Олег попытался вновь прикинуть: пять переходов. До этого дня волхв путешествовал с санями, не торопясь. За день подобный обоз обычно проходит километров сорок. Пять переходов — все едино двести ка-мэ получается. А лошадь — не мотоцикл, ей отдых нужен.

— Ладно, — наконец решился он, расстегивая косуху. — Пойдем, пока сил хватит.

Олег скинул куртку, мокрую изнутри от растаявшего снега, затем — красную шелковую рубаху, купленную в Белоозере минувшим летом, вместо них накинул налатник. Гладкий бобровый мех приятно захолодил кожу. Пожалуй, теперь он был готов ехать еще хоть сутки напролет. Главное — согласятся ли на это скакуны?..

О том, что они приближаются к цели своего пути, Олег догадался сам. Просто лес внезапно отступил от берегов постепенно сужающейся протоки, сменившись чуть холмистыми полями с редкими островками заснеженных рощ. Только здесь ведун наконец-то перестал опасаться внезапного нападения порождений незнакомой черной магии: незаметно подкрасться на хорошо просматриваемых, идеально белых просторах было совершенно невозможно. И Середин наконец перешел с рыси на широкий походный шаг, который не сильно выматывал и без того замученных скакунов. День, ночь, еще половина дня — даже просто держаться в седле и то стоило людям немалых усилий. А каково тогда лошадям, больше двух суток разбрасывающим ногами легкий промороженный снег?

Сварослав не вмешивался. Похоже, старик убедился, что его молодой товарищ осознает чрезвычайную важность путешествия, верно оценивает опасность противника и теперь предоставил ведуну решать все вопросы. Волхв даже дороги указывать не пытался. Да и зачем? Река сама приведет.

По берегам стали попадаться пирамидки, искусно сложенные из валунов. Слегка присыпанные снегом, они ясно доказывали, что путники приближаются к некоему сакральному месту — подобными каменными памятниками народы выражают свое восхищение теми или иными чудесами чуть не во всех концах света. Чем больше пирамид — тем чаще доводилось удивляться забредающим в эти земли людям.