Федор Березин - Встречный катаклизм

– Да, конечно. Извините за вопрос. Нас просто, как производителей оружия, волнует проблема, связанная с несчастными случаями в результате небрежного обращения со взрывчатыми веществами на вашем флоте. Просто целый шквал несчастных случаев, такого еще не было.

– Вы правы, это беспрецедентная серия случайностей, какой-то злой рок. Но там работает специальная правительственная комиссия, так что мы с вами, в силу служебной необходимости, так или иначе узнаем подробности.

– Хотелось бы побыстрее. Может, учитывая нашу будущую договоренность, ваши органы безопасности снимут парочку грифов секретности индивидуально для нас?

– Это, как понимаете, не моя компетенция, – мило улыбнулся человек, говоривший с акцентом.

– Ладно, бог с ним. Нам все равно приятно, что ведущая держава мира оценила наши достижения в ракетостроении. Конечно, сравнительно с нашей «птичкой», ваши «Гарпуны» кажутся неуклюжими доисторическими монстрами. Сколько их ни модернизируй, это все равно семидесятые годы. Вообще, снижение военных расходов дурно повлияло на ваши новейшие разработки, вы не находите?

– Абсолютно согласен с вашей точкой зрения.

Речь в диалоге шла о срочном приобретении у французского оружейного концерна «Аэроспасьяль» сверхзвуковых противокорабельных ракет нового поколения – АНС. Ведущий неафишируемую войну флот Соединенных Штатов действительно не имел на вооружении ничего похожего. Это были уже не шуточки: политики, имеющие отношение к делу, были в ужасе, самая сильная страна мира была вынуждена искать помощь на стороне, дабы свести в свою пользу конфликт относительно локального масштаба.

Знаете в чем была сложность? Да, для «пятьдесят вторых», к которым неслись уцелевшие в бою с истребителями «Су». Не только в том, что «Б-52», как его ни дорабатывай, все же машина пятидесятых годов, а «Су-27» рекордсмен мира в своей категории, и не светит «Стратофортрессу», как он ни старайся, ни убежать, ни сманеврировать от маленькой двенадцатитонной «птички». Лишь в одном, подходящем для данного случая параметре «пятьдесят второй» может соревноваться с «Су» – у него в чреве больше станций постановки помех. Конечно, у бомбардировщиков не только пассивные методы обороны, у них и противосамолетные ракеты имеются, однако еще одна упомянутая сложность – против них. Видите ли, перед локаторами «Су» только враги и их помехи-ловушки, а вот перед носами «Стратофортрессов» не только враги – там вдалеке еще шастают по небу добиваемые «Хорнеты». Какое до них дело атакуемым «Стратосферным крепостям»? Вроде бы никакого, но, видите ли, технические факторы снова вносят свои коррективы в тактику. Дело в том, что, кроме луча локатора наведения, цель перед запуском ракеты ловит еще луч опознавателя «свой – чужой» – у него свой маленький излучатель-приемник. Однако работают они в разных диапазонах. У опознавателя гораздо меньшая точность в силу некоторых физических составляющих нашего мира. Посему луч наведения может уже прекрасно поймать цель, однако более широкий луч опознавателя часто ловит не только врага, но и свой самолет, находящийся дальше либо в стороне. Что тут изволите предпринять? На экране цель одна, но на запрос опознавания она отвечает: «Я свой!» И «Су» получают дополнительную фору для сближения.

Идиотизм ситуации был многогранен. Единство и борьба противоположностей в чистом виде. Только подумать: его личное везение плавно перетекало в везение русских. Из всего экипажа «Юмткебла», попавшего под перекрестный огонь сразу нескольких крупных русских кораблей, только Ричарда Дейна вынули из воды живым и невредимым. Все остальные полегли или были вытащены в предсмертной агонии, как, например, операторы ЗРК – два обугленных, мокрых куска протоплазмы, уже даже не вопящие от боли, а так – сипящие что-то бессвязное. От злосчастного «Юмткебла» на поверхности моря не осталось ровным счетом ничего, он был еще и крайне секретной штуковиной и подлежал безжалостному уничтожению при возможности захвата противником. После расставания с широколопастными гребными винтами вероятность захвата перевешивалась лишь вероятностью утопления, каковая и победила, – капитан Эмбервилл привел в действие специальные заряды, вложенные в корпус еще в стадии проекта. Их хлопок был почти не слышен в окружающем хаосе, но обрезал опорные подводные крылья и разгерметизировал главный отсек.

И тогда Ричард Дейн забыл, что он направленец науки, и бросился спасаться со всех ног.

И были горящие сужающиеся проходы, и были хлебающие соленую влагу распахнутые люки, и лопающаяся от 120-миллиметровых попаданий скорлупа скошенных стен, и осколки, режущие людей на части, и никто уже не наводил зенитные ракеты – пылали изнутри шкафы с грузом микросхем да визжали, черпая воздух вакуумом, треснувшие от жары индикаторы. Сколько секунд или вечностей это длилось? Почти для всех, кто вокруг, так долго, что жизни не хватило достать до края. Ну а у кого хватило, те, перевалив через люк, угодили в новое измерение – боли. А «Юмткебл», неспешно кувыркнувшись брюхом вверх и выставив миру свои обгрызенные лапы, совершил глубоководное погружение без возврата.

И везение Ричарда Дейна успело отодвинуть его на пару десятков метров в сторонку и накрыло своим защитным куполом до момента, пока перед носом не плюхнул брызгами спасательный вертолетный гак.

А где же везение русских, спросите вы?

Из всего экипажа «Юмткебла» остался в живых и был захвачен единственный на борту человек, который знал о теории взаимопроникновения миров, то есть, при умелом допросе, могущий своими показаниями поставить точку после объяснения происходящего.

Допрашивал ли великий Ньютон яблоки, падающие на голову, о причине их падения? Не берусь утверждать, но все может быть, хотя могло быть и наоборот – Природа, желая объяснить себе собственную суть, пытала гениального англичанина ударами по черепу. Сейчас в лапах советского ударного соединения имелся – нет, конечно, не Ньютон и, ясно, не Золотой Ключик, но, по крайней мере, человек, знающий, что между мирами имеется замочная скважина.

Думаю, все понимают, что произошло потом. Нет, абсолютного торжества разрушения не было – не было эдакой бойни, размазанной на сотни кубокилометров, когда отрезанные крылышки, хвосты и двигатели кувыркаются в замедленной съемке падения, сминают встречающиеся по пути парашюты с повешенными за загривок котятами-человеками, а еще мимо валятся издырявленные осколками, порезанные очередями, убитые наповал левиафаны неба, а за ними – чернота смерча, а внутри завывание стратосферы через посеченные фонари кабин…