Федор Березин - Встречный катаклизм

– Понятно, – рассудил Ричард Дейн. – Реакцию, говоришь, проверяете. А как же декларация прав человека, – он оскалился.

– Послушай, – скривился Панин, – уж тебе бы – военному моряку, после купаний в морях-океанах по вине доблестного русского флота, не стоило бы о правах вспоминать.

– А ты чего, Роман, обиделся? Это я так, шучу. Но мне еще вот что непонятно. Кто это «мы»?

– А ты что, Ричард, думал, я по своему желанию или симпатии могу устроить встречу с Адмиралом? Ты и правда не приспособлен к разведке – прямолинеен, как настоящий летчик-перехватчик. Или ты прикидываешься, Ричард, для освоения языка?

– Прикидываюсь, Рома.

Так, за веселой перепалкой они постепенно добрались до жилища Павла Львовича Гриценко. Конечно, они без проблем могли доехать на служебной машине – в связи с уникально секретными событиями службы, занятые проблемой, не имели недостатка ни в чем. Но им обоим было интересно хоть немного пошататься по этому большущему городу, потому что один хвастался им, родным, а другому вся эта российская действительность была абсолютной новинкой. И еще, только здесь, продираясь сквозь толпу в метро либо вскакивая в автобус, они могли говорить, не опасаясь прослушивания. Конечно, они не были заговорщиками и им нечего было особо бояться, но все же эти прогулки давали им некую иллюзию свободы. Ясно, как любые работники разведок и контрразведок или просто любители видеотриллеров, они ведали о том, что современные средства контроля позволяют отслеживать их разговоры даже в толпе, на эскалаторах, но стоило ли кому-то тратить на них усилия? Это соображение они тоже брали во внимание.

– Что мы можем сказать о «пирате»? – спросил командующий Седьмым флотом адмирал Харолд Торстейн.

– Речь должна идти не только об этом отдельном «пирате», а вообще о них, – начал комментировать контр-адмирал Кассиус Бенет. – Лодка у них превосходная, нам только мечтать. У них большая автономность выбора тактики действий. Мы, конечно, и ранее это подозревали, но все же не предполагали такой уровень, правильно? Лодка очень скоростная, глубоко погружается, даже не ясно, насколько. Потом, эти ее сверхбыстрые торпеды – жуть просто.

– А слабые места у нее есть? – поинтересовался адмирал Нил Зэкари.

– Мы ничего не можем сказать о ее аппаратуре слежения. Предположительно, она не лучше нашей, может, даже хуже. Здесь косвенная экстраполяция. Эсминцы фиксировали запуск наших торпед до взрыва, значит, «Атланта» атаковала первая. Ясно, наверное, о чем это говорит? Потом, само применение специального боеприпаса: если бы они могли отслеживать «Си Вулф», они бы ограничились своими чудо-торпедами.

– Ну, это чистое допущение, – отмахнулся Нил Зэкари. – Если он имеет автономное право на применение ядерного оружия тактического уровня, почему бы ему не использовать его?

– Как будем его ловить? – спросил командующий Седьмым флотом.

– Хотя мы ничего не знаем, будем исходить из того, что ученые правы, – высказался Кассиус Бенет. – Я имею в виду существование иного мира.

– Допущение принято, адмирал. Что дальше? – нетерпеливо вмешался Торстейн.

– Опять же допускаем, что тот мир копия нашего – в географическом плане, понятно. У «пирата» нет связи со своими, так?

– Да, это взято нами за параграф устава, – кивнул адмирал Зэкари. – Не дай бог это не так, тогда действительно пора просить разрешение на применение спецбоеголовок.

– Он не догадывается, где находится, правильно. Но ведь он уже столько натворил, надо же в конце концов перед своими начальниками отчитываться, так? Где у нас находится Россия? Он попрет на север. Я вношу предложение о концентрации противолодочных сил на северо-востоке опасного района.

– Это ослабит наши боевые порядки в других направлениях. Создаст там порядочные дыры, в которые не то что лодка – эскадра лодок прошмыгнет.

– И тем не менее нужно из чего-то исходить.

– Кроме того, у него все-таки атомный реактор. Что мешает ему обогнуть Австралию с юга или вообще пойти к Южной Америке? – вспотел от собственного воображения адмирал Торстейн. – Представляете, что будет, если он нанесет удар какими-нибудь тактическими крылатыми ракетами по материку?

– Бросьте, адмирал, – поморщился Кассиус Бенет, – мы уже столько его ловим, что, если бы он хотел зачем-то нападать на Латинскую Америку, он бы давно это сделал.

– Ладно, я согласен, попробуем усилить завесу на севере, – командующий флотом встал и двинулся к огромной горизонтально расположенной карте. – Давайте уточним детали. – Когда все остальные сгрудились рядом, он продолжил: – Смотрите, – он передвинул на карте несколько объемных фишек. – Перекинем «Эйзенхауэр» сюда.

– Что, восток совсем откроем? – уточнил кто-то.

– Нет, к нам через Панаму идет «Джон Кеннеди» из состава Шестого флота, он и прикроет Америку своими палубными «Остпреями».

– А лишнюю лодку они нам не дадут? – спросил Нил Зэкари.

– Дают две, – ответствовал Торстейн, – но они следуют по «большому кругу».

– Через мыс Горн?

– Да, чтобы не привлекать лишнего внимания кого не попадя.

– Чертова конспирация, чтоб ее, – ругнулся один из вице-адмиралов.

– Молодые люди, – проворчал адмирал Торстейн, хотя ни одному из присутствующих не было менее сорока пяти, – она нам самим на руку, если бы толпы зевак, а главное, пресса, знали о наших «победах», нас бы уже сжевали.

– Прямо в сыром виде, без копчения, – дополнил Нил Зэкари.

Атомные лодки обладают чудовищной автономностью. Они способны огибать земной шар не всплывая, умеют по два-три месяца дрейфовать подо льдами Арктики, возможно, они могут вообще не появляться на поверхности годами. Их уникальную автономность портят люди, доброкачественно состряпанные природой-мамой существа, но, к сожалению, для иных целей – не для сидения в замкнутой, плохо пахнущей, герметично закупоренной трубе, нуждающейся в постоянном обслуживании.

Сейчас группа таких существ, относящаяся к разным социальным классам, но в настоящий момент поставленная почти в одинаково вредные для жизни условия, хуже того, сросшаяся сплетением функциональных обязанностей до состояния симбиоза, передвигалась вместе со своей обитаемой трубой в солоноватом жидком растворе, покрывающем три четверти поверхности планеты Земля. Глубина погружения в раствор составляла сто метров. Скорость перемещения – шесть узлов. Могла ли запаянная и задраенная труба перемещаться глубже и быстрее? Ответ положительный. Однако цель ее перемещения была не в попадании куда-нибудь как можно торопливее, а в тщательном наблюдении за окружающим миром. Хитрость наблюдения состояла в том, чтобы самим оставаться необнаруженными. Существа, находящиеся внутри, вообще были лишены возможности общаться с внешней действительностью напрямую, даже органы зрения, предоставляющие обычным людям более восьмидесяти процентов информации о мире, они не имели физической возможности применить – в их лодке не прорезали ни одного иллюминатора. Наверное, правильно – что они увидели бы на такой глубине? Ведь жидкость, покрывающая три четверти планеты, не обладает свойством свечения, она просто прозрачна, потому в самом верхнем слое приятна для глаза.