Алексей Витковский - Выбор воина

Ирландцы роились вокруг, как слепни возле коровы. Жалили, отскакивали, жалили снова. Хирд держался, теряя воинов, огрызаясь, отвечая ударом на удар. Но было ясно, что долго так продолжаться не может… Солнце уже давно перевалило за полдень. В глотке пересохло. Щит Хагена дернулся. Жало вражеского копья высунулось с внутренней стороны прямо против сердца. Хевдинг наклонил щит к себе, собираясь отсечь древко. Сразу двое фениев кинулись ему в ноги, рубя на лету. Их приняли в топоры. Один увернулся, второй – нет…

«Рассыпной строй?.. Нет… Их больше! Развернуться в линию?» Мысли падали словно камни в омут. Удар! Еще! «Что с остальными? Жаль ростом не вышел – не видать!»

– Поле! – хрипло пролаял Хаген. Услышали. Передали дальше. Хаген знал, что там, сзади, сейчас трое хирдманов подбросят четвертого на щитах вверх. Тот повернется вокруг себя, окинет взглядом сражение… Готово!

– Обошли справа! На холме свалка! Смяли стрелков!.. Русы отходят… Вальхи в центре еще держатся! У реки сеча! Окружили кого-то…

Треск! Снова удар в щит! Хаген еле устоял на ногах. Крепкие доски расселись, пропуская железо. «Еще такой удар, и развалится!»

– Щит! – прорычал Хаген, а затем: – Острие слева!

Ему передали запасной щит. Запоздалый дротик гулко ударился в навершие. Отскочил. А затем хирдманы выполнили второй приказ хевдинга…

Первоначальный разгон утрачен. Враги навалились со всех сторон. Щит трещал и стонал от града ударов. Держаться! Держаться! Савинов отбивался коротким клинком – длинный неудобен в такой толчее. Нечем дышать. Большой щит становился все тяжелее с каждой секундой. Но он прикрывал ноги! Какая-то сволочь уже пару раз пыталась подсечь Сашке поджилки! Ирландцы все давили и давили. Сотня отступила к самой воде. Грохот и лязг оружия заглушал даже крики умирающих. Фении дрались грамотно. Атака – отскок – атака! Метали тяжелые ножи и копья. Один раз повезло – нож угодил Сашке точно в наносник шлема. Мог бы и в глаз! Савинов не видел за толпой нападающих, что происходит в других местах. Но чутье подсказывало: плохо дело! Победный клич фениев все нарастал.

«Надо прорываться к своим, – подумал он, – иначе сбросят в реку и утопят как щенят!»

– То-овсь! – Предварительная команда мгновенно облетела ряды русов. Сашка почувствовал, как напряглось плечо соседа слева.

– Крепость! – заорал он, падая на колено и втискивая нижний заостренный угол щита в сырую траву. Между лопаток тут же уперлось чье-то плечо. Над головой возник чужой щит, сразу же вздрогнувший от удара. Сотня с лязгом сжалась, сомкнув чешую щитов с боков и сверху, ощетинилась шипами копий и рогатин. Римская команда, конечно, звучала по-другому, [61]но Савинов нашел аналогию. Что «крепость», что «черепаха» – это нечто закрытое и защищенное. Ольбарду идея понравилась, он о таком слышал. В Константинополе. Но обучить Сашка успел только свою сотню…

Атакующие на мгновение замерли. А потом с ревом устремились вперед. Они сообразили: угол зрения у обороняющихся ограничен. Значит, от копий легче увернуться! Кто-то с грохотом запрыгнул прямо на крышу из щитов. Однако опора ушла из-под ног смельчака, чешуя расступилась, и он рухнул в темноту. Лязг, стон. Готов! Ирландцы навалились толпой. Щиты загрохотали. Сашке показалось, что он оказался в огромном барабане. Чьи-то грязные пальцы ухватились за край щита, рванули. Савинов полоснул по ним клинком. Снаружи кто-то заорал. В щель сунулось копье. Его схватили, дернули. Копьеносец уперся, пытаясь освободить оружие… Вот этот миг! Они столпились вокруг! Совсем рядом!

– Таран! – взревел Сашка, вскакивая на ноги, и его со страшной силой толкнули в спину…

Ольбард отводил поредевшие сотни вверх по склону холма. Они отходили медленно, свирепо огрызаясь, кололи и рубили, срезая с боков друг друга наседающего врага. Клиньям вновь удалось наладить взаимодействие, и только одна сотня была оттеснена от других к берегу реки. Отсюда со склона холма было хорошо видно, как она яростно защищается уже у самой воды, а фении кружат вокруг, пробуют на крепость славянские щиты.

«Хороший способ», – подумал князь, глядя, как фении, держась на безопасном расстоянии, выжидают удачный миг, потом быстро атакуют и так же быстро отходят, сменяются и понемногу расшатывают, растаскивают оборону. Он прикидывал уже, как обучить такому своих воинов, не сомневаясь, что останется жив и что будет кого обучать.

«Чтобы растащить плотный клин, неплохи будут еще и арканы. Как у хузар и печенегов. Будь у ирландцев хорошие луки, они уже выиграли бы эту битву. А будь больше стрелков у нас, фении уже проиграли бы».

Оглядываясь назад, князь видел на вершине холма водоворот схватки, мелькающие копья и мечи. Непонятно, кто побеждает. Он видел, как фении обошли завязший в массе врагов урманский хирд, как стрелы косили их, словно траву. И как они все же прорвались к стрелкам. Он пока ничем не мог помочь им, как не мог помочь и сотне Медведковича, стиснутой на берегу превосходящими числом врагами. Ирландцы все напирали на строй русов, а князю оставалось только медленно отводить своих воинов назад, прикрывая левое крыло Туата. Союзники еще держались. Их полк стоял нерушимо, как скала в пене прибоя. «Где-то там – Диармайд…»

«…И стали побеждать зеленые фении, потому что их было больше. И ничего с ними не могли поделать люди из Лохланна и Гард, хоть и погибло от их рук уже много славных ирландских воинов. Стали тогда отступать к Бругу отряды короля Синий Ус, а фении преследовали их, как охотничьи псы. Погибали один за другим грозные стрелки вендов, потому что иссякли у них стрелы… Лишь люди Ангуса, страшные Туата де Данан, храбро стояли против фениев, и клан Байсгне сражался вместе с колдунами.

Именно в этот миг встретились посреди битвы король Финн, сын Кумала, и прекрасно-могучий Диармайд О’Дуйвне. И обуяла Финна при виде Диармайда великая ярость. Взмахнул король фениев своим огромным мечом и кинулся на героя. Но тот отбросил его щитом и рассмеялся.

– Ты ли это, старый Финн! Что же случилось, что ты сам отправился в битву? Не женское это дело – сражаться! Отправляйся назад, прясть свою лживую пряжу!

Закричали от ярости зеленые фении из Авуйна, когда услышали, как оскорбляют их короля, и бросились на Диармайда, а Финн опять ослабел от гнева. Но стояли рядом с Диармайдом его верные друзья – Ойсин, сын Финна, Осгар, сын Ойсина, Конан, сын Лиатлуахра, Диоруйнг, сын Довара О’Байсгне, и Голл, сын Морне, и Кайльте, сын Ронана, и Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки. Бросились они на фениев из Авуйна и перебили их всех, пройдя сквозь ряды, как кабаны сквозь заросли тростника. Тогда вскричал от гнева могучий Финн и прыгнул на щит Диармайда. Но тот снова тряхнул щитом и отбросил короля. И произнес: