Алексей Волков - Командорские острова

Указ объявляется спустя полчаса. Толпа немедленно бросается поздравлять новое начальство. Лишь Август со своими приближенными стоит несколько в стороне и то краснеет, то бледнеет. От волнения он даже позабыл о моей супруге.

Но возражать, тем более публично, нельзя. Приходится принять нейтральный вид да надеяться на то, что после разговора наедине Петр отменит свое решение.

Я тем временем наконец-то оказываюсь рядом с Мэри.

– По-твоему, это порядочно – бросить меня одну с королем?

Кажется, Мэри обиделась.

А я хотел как лучше. Женщины…

– Почему одну? Полный зал гостей. Я не бросал, лишь не хотел мешать вашим танцам.

– Да? И ты не ревнуешь? – Мэри говорит тихо. Воспитание мешает ей устроить мне сцену прямо на людях. Зато потом может отыграться наедине.

– К танцам? – уточняю я.

– Не только. Слышал бы, какие он мне комплименты делал!

– Было бы странно, если бы Август молчал. При виде тебя оживают даже камни. Ты – самая лучшая и в этой зале, и на всей земле…

Но лесть не удается.

– И не только комплименты. Он мне еще и предложения делал.

– Звал в королевы?

– Нет. Всего лишь ехать с ним. – Мэри отворачивается от меня, идет прочь, и приходится догонять ее так, чтобы это не бросалось в глаза.

Еще в пору первого распавшегося брака я научился философски относиться к женским капризам. Радовались бы, что не скандалю в ответ, но их и это бесит.

Даже такую выдержанную и благовоспитанную леди, как Мэри.

– Хочешь, я набью ему морду? – предлагаю примиряюще.

– Командор! Ты же человек с положением. И вдруг такое!

Любой ответ предпочтительнее молчания.

– Но не могу же я вызвать на дуэль короля! Зачем нам его смерть? К тому же убивать человека только за то, что потерял голову при виде самой прелестной женщины в мире, – этак людей скоро не останется. Да и поверь, он уже наказан. Тем, что ты со мной.

Мэри вздыхает и спрашивает уже другим тоном:

– Серж, ты не боишься, что однажды я от тебя уйду?

Как ни странно, боюсь.

– Но разве тебя удержишь, если ты решишь? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Не уйду я никуда. Я так долго ждала, когда же мы будем рядом…

Британская леди куда-то пропадает, и передо мною стоит очаровательная женщина. Без меры любимая и родная.

После ее заявления нам не остается ничего другого, как незаметно улизнуть с праздника и направиться в свои покои.

Кажется, ночью кто-то нас искал. Не уверен. Но если и так, то верные Василий и Ахмед наверняка объяснили, что барина нет, не приходил и непонятно, придет ли, а посему не пошли бы уважаемые и не очень посетители ночною порою да подальше в надежде на желаемую встречу?

Утро было отнюдь не мрачным. Немного не выспался, зато своевременный уход избавил меня от затяжного похмелья.

Полетов сегодня не предвиделось. Володя еще вечером заявил, что дизель требует переборки. А раз он сказал…

Только был Ардылов в неважном состоянии, и работа могла затянуться надолго.

Хотя нет. Как ни удивительно, мой бывший раб и нынешний российский дворянин умел трудиться в любом виде. И никогда никаких нареканий по поводу его работы не было.

Раз сегодня разведка не состоится, то, следовательно, именно в этот день Карл объявится в пределах досягаемости. Вопрос лишь: на суше или на море? Шведский король может попытаться десантироваться прямо в виду Риги, а может высадиться где-нибудь в Ревеле и оттуда двинуться пешим порядком.

Ладно. Это под Нарвой в другой истории ему удалось обрушиться на русскую армию как снег на голову. И вместе со снегом. Сейчас сезон не тот. И вчерашний облет ничего не дал. Даже в самом худшем случае идти ему на нас не меньше двух полноценных дневных переходов. Морем быстрее, но морем эскадрой стремительно не подойдешь. Пока будешь маневрировать у берега, мы вполне успеем подготовиться. Сорокин говорил, на последние штрихи ему потребуется пара часов.

Все же я велел Ардылову максимально поторопиться. Володя хмуро буркнул, что постарается. Он остался, а я направился к Петру.

В кабинете царя как раз шла горячая беседа.

– Мы же договаривались, Питер! – пылко вещал Август. – Устье Невы – твое, а Лифляндия с Эстляндией отходят к Польше.

– Где это видано – отдавать завоеванное? – вместо Петра возразил Головин.

– Население присягнуло на верность России, – поддержал его Меншиков.

Тихонько сопел в углу Паткуль.

Для этих двоих уступка земель означала лишение их новых постов. Да и с какой стати уступать?

Страх Августа тоже был понятен. В свое время шляхта выбрала его благодаря обещанию присоединить к Речи Посполитой Прибалтику. Хотя сама рисковать и воевать не собиралась. Теперь трон под королем пошатывало.

– Не боись, – хмыкнул Петр. – В Польше мы тебя поддержим.

Я послушал еще немного, убедился, что все идет должным образом, и потихоньку отправился прочь.

Политика политикой, однако судьбу Риги придется вскоре решать силой оружия. И не только Риги…

Карл вел себя как последний подлец.

Нас ждала куча дел. Пусть производство было отлажено, но все же я испытывал постоянное беспокойство: как же там? Это даже не бардачные девяностые годы двадцатого столетия. Помимо самого процесса постоянно приходилось прилагать массу усилий, чтобы достать нужное сырье, а уж его доставка при отсутствии транспорта каждый раз превращалась в целую эпопею.

А непрерывные попытки усовершенствовать как качество изделий, так и технологический процесс? А первый пароход, который мы намеревались заложить уже в этом году? А геологическая экспедиция, посланная нами на Южный Урал?

Коллективно и запоздало нам удалось вспомнить, что золото водится не только на далекой Аляске и в солнечной Калифорнии, но и в российских пределах. Даже примерно наметить район. И вот теперь приходилось ждать итогов экспедиции. Из-за нынешних расстояний и отсутствия связи посланные молчали. Наш же единственный дирижабль был пока необходим здесь, в Прибалтике.

И Демидовы никак не могли наладить добычу железа в потребных нам количествах. Хватало бы металла, можно было бы попытаться потихоньку начать строить железные дороги. При здешних расстояниях это не дань прогрессу, а насущная необходимость. Но, увы, все это остается лишь в дальней перспективе, как и многое другое.

Пока железо сплавляется на баржах по речке Чусовой, затем перевозится на Каму, оттуда – на Волгу, затем – вверх по течению до Нижнего Новгорода и оттуда по Оке. Крюк порядочный, но гужевым транспортом получается еще дольше.

Дел была масса, на всю оставшуюся жизнь. Неотложных, требующих отдачи всех сил, а вместо этого мы должны были сидеть в Риге в ожидании прихода юного мальчишки, считающего себя наследником Цезаря и Македонского в их бранной славе.