Евгений Таганов - Рыбья кровь

Неожиданно со стороны северных ворот посада послышался гул сотен голосов, и сквозь темноту оттуда стало проступать заметное зарево.

– Что это? – спросил вожак у Быстряна.

Тот сам был в недоумении. Насторожились и остальные бойники. Гул нарастал, различались уже конский топот, крики о помощи, характерный лязг оружия. Хорошо, что на дворище никто не спал и быстро вооружиться и надеть защитные безрукавки труда не составило. Все ватажники живо поднялись на переднюю стену дворища и оттуда увидели, как с северных ворот пламя одно за другим охватывает деревянные дома и ограды и в их свете мечутся фигуры конных и пеших людей.

– Арсы, – уверенно определил Быстрян.

Такое здесь случалось и прежде. О набеге степняков всегда узнавалось заранее, и только арсы, притворяясь мирными смердами, мелкими группами проникали в город, чтобы ночью открыть ворота своим конным товарищам и соединиться с ними для разграбления слабо защищенных дворищ и захвата большого числа женщин.

Вот мимо ограды проскакали два всадника в меховых шапках, с факелами в руках. Один из них на скаку мечом зарубил бегущего парня. Второй чуть приостановился, посмотрел на стоявших на стене дарнинцев и поскакал дальше. В ворота соседнего дворища забили чем-то тяжелым. Дарник с Быстряном переглянулись.

– Тараном бьют, – догадался Дарник.

– Им, – подтвердил Быстрян.

На княжескую помощь из города рассчитывать не приходилось, вряд ли кто-либо рискнет выбираться в ночную темень. Оставалось полагаться только на самих себя. Дарник живо сбежал по лесенке во двор и стал распоряжаться.

Два воза вручную развернули так, чтобы сделать их второй оградой. Между ними выставили колесницу с заряженным железными орехами камнеметом. Полотняный верх с возов убрали, превратив их в простые высокие телеги, из-за которых удобно было стрелять из луков и метать сулицы. На смотровые башенки и стену Дарник послал тройки Кривоноса и Бортя, тройки Быстряна и Лисича заняли место за возами, вместе с колесничими Меченого. Сам Дарник тоже поднялся на стену, чтобы лучше было все видно. И вовремя – к их воротам десяток пеших воинов с круглыми щитами в руках уже несли таранное бревно. Еще какое-то количество арсов-всадников изготовилось к броску чуть дальше. Не дожидаясь атаки, Дарник приказал метнуть по три диска в их сторону. Послышалось ржание раненых лошадей. И следом раздался глухой удар тарана в ворота.

На пеших арсов с башенок и стены посыпались сулицы и стрелы. Нападавшие действовали умело и слаженно: те, кто со щитами, прикрывали и себя, и товарища, державшего таранное бревно, поэтому подстрелить удалось лишь двух-трех человек. От четвертого или пятого удара бревна запорная перекладина переломилась, и хорошо смазанные створки ворот широко распахнулись. Пешие арсы тотчас расступились, давая дорогу устремившимся на дворище конникам. Но такого приема, как здесь, они еще нигде не встречали. Проем ворот позволял проехать лишь трем всадникам в ряд, столько же накрывал и выстрел из камнемета.

Первая тройка рухнула, изрешеченная железными орехами, вторая и третья кувырком полетела на первую, утыканная стрелами и сулицами, четвертая вновь нарвалась на камнеметный выстрел, остальные в замешательстве перед горой всадников с лошадьми, еще шевелящихся на земле, повернули обратно. В ворота ринулись было пехотинцы, но получили в ответ такой же ореховый залп. Никому не удалось даже сойтись с дарникцами в рукопашной. Стрелки на стене тоже не стояли без дела, добросовестно посылали стрела за стрелой и наружу, и внутрь двора.

Наконец все остановились: нападающие, чтобы отступить и решить, что делать дальше, защитники, чтобы набрать новые стрелы и сулицы. Потом произошло непонятное: поскакали прочь всадники, и площадка перед открытыми воротами опустела. Некоторое время Дарник не пускал ватажников со двора, опасаясь засады. Стоны раненых заставили забыть осторожность. Несколько бойников вышли из ворот и стали затаскивать во двор раненых врагов.

Это действительно были арсы в своих длинных стеганых кафтанах и медвежьих шапках. Всего набралось семь или восемь раненых да почти два десятка убитых. Имелись потери и у дарнинцев. Двое бойников убиты и двое ранены.

Закрыв ворота, принялись все приводить в порядок. Один из арсов, носивший под шапкой железный шлем с забралом, был только оглушен ударом сулицы в голову и, придя в себя, начал буйствовать, выкрикивая, что он княжеский сын и с ним не должны обращаться как с простым ополченцем. Угадав в Дарнике главного, он обратился к нему с угрозами, мол, сейчас его воины вернутся и как следует со всеми поквитаются.

Рыбья Кровь молча его выслушал и, ни слова не сказав в ответ, велел Кривоносу повесить крикуна на воротах дворища.

– Я слышал, что у них один из сотников действительно княжеский сын, – счел нужным заметить Быстрян.

Но Дарник жестом лишь подтвердил Кривоносу свое распоряжение. И через минуту княжеский сын, или кто там еще, висел на воротной перемычке.

Посад постепенно наполнялся людьми, кто тушил пожары, кто подбирал раненых и убитых. С первым утренним светом появились и конные княжеские гриди.

У дворища Дарника один из дозоров с любопытством остановился, рассматривая повешенного арса и следы ночного побоища. Гриди сообщили, что в нападении участвовали две сотни конных арсов, которые разграбили и сожгли три десятка дворищ и захватили полсотни женщин, и лишь дворище Дарника оказалось им не по зубам. В повешенном разбойнике один из гридей признал Тавра, непутевого сына сурожского князя. На что Дарник только усмехнулся, перед князьями он уже не испытывал никакого особого почтения. Вскоре на подворье стали собираться и ополченцы, ужасно сожалея, что очередная победа дарницкой ватаги прошла без их участия.

Чуть погодя к дворищу пожаловал гонец от князя в сопровождении десятка гридей, чтобы доставить Дарника на княжеский суд.

– Я сам приду после похоронного обряда, – пообещал он гонцу, словно речь шла о чем-то незначительном.

Гонец обвел взглядом сложенных рядами убитых, гору трофейного оружия, повешенного арса, не остывших еще от боя полтора десятка вооруженных дарнинцев и не рискнул силой забирать их подсудного вожака. Раненых арсов Рыбья Кровь тоже не отдал княжеским гридям, сказав, что сам доставит их на княжеский двор.

Люди все приходили и приходили к их подворью. Всем хотелось узнать, как это дворище выстояло против сотни разбойников, тридцать из которых они здесь потеряли. Чтобы не выдавать свой секрет, Дарник приказал еще с ночи отогнать на заднюю часть дворища колесницу с камнеметом, мол, отбивались и отбивались, а как именно, про то в темноте не очень было видно.