Евгений Таганов - Рыбья кровь

– Зачем вы здесь? – гневно спросил его Роган.

– Посад порешил идти ратью на Арс, – невозмутимо отвечал Куньша. – Поведет рать он. – Гончар указал на Дарника.

На княжеском дворе произошла маленькая заминка. Тиуны и десятские изумленно переглядывались между собой.

– От меня вы не получите ни одного гридя, – холодно промолвил князь.

– Мы их и не просим, только его. – Выборный ходок вторично указал на подсудимого вожака.

– Я еще своего суда над ним не вынес. – Рогану явно не хотелось уступать.

– Посад сказал: если князь откажет, будет городское вече.

Угроза подействовала – вече было плохо управляемым сходом, оно могло не только подтвердить свое решение по Дарнику, но и устроить суд самому князю.

– Хорошо, – сказал князь. – Вот видишь, тебе и наказание, которое ты хотел, – с насмешкой обратился он к дерзскому бежечанину.

Тот стоял, приоткрыв рот от изумления, не в силах поверить в происходящее.

Было просто собраться на поминки взволнованной толпой и слово за слово порешить поквитаться с ночными разбойниками. И даже вырвать себе воеводу у князя, тоже несложно. А вот что делать дальше?

Это уже должен был решить сам Дарник, на то он и выборный предводитель. Быстрян по-своему определил новую ситуацию.

– Уж не знаю, радоваться тебе или печалиться, что ты избежал изгнания, – сказал он Дарнику по дороге на дворище.

Куньша с двумя другими выборными ходоками сразу попытались давать новоявленному воеводе советы, но Рыбья Кровь отправил их восвояси, попросив все разговоры отложить до утра.

У ворот дворища стояла толпа, восторженными криками приветствуя юного вождя. С большим трудом удалось уговорить их разойтись по домам. Не меньше досаждали и собственные ватажники, готовые исполнить любой приказ и не сомневающиеся, что эти приказы сейчас же последуют.

Голова у Дарника шла кругом: вот она, его мечта о собственном военном походе, но почему она осуществилась столь рано? Что-то говорил Быстрян, что-то спрашивали Меченый и Борть, о чем-то просили Черна и Зорька. Ничего он уже не слышал и не понимал. Хотел только уединения, которое в конце концов и получил, отправив обеих наложниц спать за перегородку. Мысли и воображаемые картины о воеводстве продолжали наскакивать друг на друга и переплетаться в путаный клубок. Так и заснул, ничего путного не решив.

Зато, едва на рассвете его разбудили посадские петухи, он проснулся свежим и отдохнувшим и в каких-нибудь полчаса все предстоящее до мельчайших подробностей выстроил перед собой, как будто сидел и записывал на пергаменте одно задание за другим.

Арс находился в шести днях пути от Корояка и, по рассказам очевидцев, представлял собой неприступную крепость с гарнизоном в двести – триста воинов. Князь Роган дважды пытался захватить это разбойничье гнездо и оба раза уходил несолоно хлебавши. И вот теперь против Арса поднялся возмущенный посад Корояка.

Многие ватажники спали во дворе на повозках, выгнанные из домов счастливыми обладателями наложниц. Их весьма удивило веселое настроение, с которым к ним вышел Дарник.

– На Гусиный Луг идем? – спросил Терех, хватаясь за оружие.

– Не, сразу на Арс выступаем, – определил один из бойников Бортя.

– Сначала поесть не мешает, – добавил еще ктото.

Все рассмеялись.

– Арсам мало здесь досталось, добавки требуют, – в тон своим подчиненным заявил Дарник.

Ватажники зашевелились, приступая к обычным утренним обязанностям. Кто кормил лошадей, кто осматривал амуницию, кто точил топоры и мечи, при этом все исподтишка испытующе посматривали на вожака.

К Дарнику подошел Быстрян.

– Я тоже с тобой пойду, – требовательно сказал он.

– Конечно, – великодушно согласился Дарник.

Из Ургана среди прочего он привез еще и медную ромейскую медаль-фалеру, и теперь она случайно оказалась у него в руках.

– Зачем ты ее достал? – как всегда кстати, поинтересовался Селезень.

– Надо подготовить вам награды за взятие Арса, – с серьезным видом пошутил Дарник и сразу понял, что попал. Бойники заулыбались, его слова сняли лишнюю напряженность. Взятие разбойничьей крепости тотчас уравнялось по значению с Ивицей и торговым походом в Урган.

Едва успели слегка перекусить, как к дворищу стали собираться ополченцы, а следом вновь пожаловали выборные ходоки. Теперь им пришлось больше слушать, чем говорить.

– Мне нужно триста вооруженных людей, сто двадцать лошадей, тридцать снаряженных возов, десять двуколок и пятьсот дирхемов, – спокойно, как о само собой разумеющемся, сообщил им юный воевода.

– А дирхемы зачем? Каждый будет со своим оружием и харчем, – возразил Куньша.

– На запасное оружие и дополнительные припасы. Я потом не собираюсь побираться.

Ходоки переглянулись, наполовину принимая его предложение.

– Чем должны быть снаряжены возы? – уточнил гончар.

– На каждом возу должны быть: полотняный верх на высоких дугах, съемные боковины из крепких досок высотой в два аршина, два запасных колеса, бочка для воды, пила, по две лопаты, косы и кирки, четыре топора, палатка и ящик для наконечников стрел и сулиц, десять подков, десять саженей веревок и десять мешков.

– А мешки зачем? – удивился ходок, представитель кузнецов и оружейников.

– Для пленных арсов, – усмехнулся Дарник. – И вот еще что: одну восьмую всей добычи мне и одну восьмую моей ватаге.

– А что вложишь ты? Одну двадцатую или одну сотую? – съязвил Куньша.

– Я вложу свою ватагу и победу над арсами, – спокойно ответил Дарник.

Ходоки молчали, услышанное произвело на них сильное впечатление. Они уже почти не сомневались, что сделали правильный выбор с этим безусым юнцом.

– Сход не согласится, – покачал головой Куньша.

– Тогда уговаривайте другого на своих условиях.

По ватажным старшим прошло невидимое движение. Да хоть немного уступи, казалось, просили они.

– А пятьсот дирхемов кому, тебе? – спросил третий, самый невзрачный ходок.

– Ваш человек будет ходить и покупать, что я скажу. – Дарник не затруднился с ответом.

– А не мало ли триста ополченцев? – усомнился Куньша.

– Если я сам буду отбирать, то не мало.

– Ну что ж, пойдем послушаем, что скажет сход. – Гончар решительно поднялся с лавки.

Дарник со старшими проводили ходоков до ворот, где по-прежнему висел княжеский сын Тавр как самый выразительный довод в пользу чрезмерных требований Рыбьей Крови.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил, когда ходоки скрылись из виду, Быстрян.

– Мама научила, – улыбнулся Дарник.

Старшие коротко хохотнули и разошлись рассказывать о переговорах остальным ватажникам. Дарник им не препятствовал, его одинаково устраивало любое решение схода. Хотя нет, не любое, ведь в случае отказа ему грозило снова попасть на княжеский незаконченный суд.