Евгений Таганов - Рыбья кровь

– Представь, что все они муравьи, которым положено бегать вокруг и от злости кусаться, – утешал он Ульну. – Они очень маленькие, и им нужно долго бегать вверх-вниз по дереву, чтобы оттуда тебя, такую большую, рассмотреть. Как-то угождать им бесполезно и сердиться на них тоже не следует. Твое дело – быть мне достойной женой, а остальное приложится. Скоро по князьям с тобой ездить будем, и все тебе обзавидуются.

Ульна не верила, но улыбалась. Чтобы оградить ее от бабьей враждебности, Дарник приказал прямо посреди зимы разобрать на войсковом дворище одну из гридниц и перевезти ее в Воеводину под воеводский дом. Впрочем, когда они туда водворились, молодая жена заметно стала тяготиться скукой, имея вокруг себя только бойников-охранников и одну тетку-няньку, привезенную ею с собой из Малой Глины. Как это можно скучать, оставаясь одной, не мог понять Дарник, и чтобы лишний раз не выслушивать пустых жалоб, еще чаще возобновил свои разъезды с дальними и ближними ночевками.

– Что, не сладко с молодой женой? – посмеивалась Шуша, с прежним радушием привечая его. – Больше подарков дари, и все уладится.

– Я была с тобой, когда твоя жизнь висела на волоске. И теперь она первая, а я десятая, – шипела Черна.

– Но за тебя же не давали три тысячи плинт, тогда бы и ты была первой, – отшучивался Дарник. – Ну разве можно считать первой ту, за которую дают какую-то плату? Она первая по плинтам, а ты – любимая по сердцу.

– Ты правда так думаешь? – сразу успокаивалась тростенчанка.

Фемела тоже интересовали семейные дела воеводы.

– Многоженство – это поганое варварство, – бурчал он. – Магометане хоть прячут свои гаремы от чужих глаз, а ты выставляешь их наружу.

– А вы делаете еще хуже, – отвечал ему Рыбья Кровь. – В ваших святых свитках сказано, что женщина произошла из ребра мужчины, а у мужчины двадцать ребер, значит, ценность мужчины в двадцать раз выше ценности женщины, и чтобы они были равны, ему надо иметь не меньше двадцати жен.

– Да откуда ты такое взял?! – Ромей от возмущения весь так и подскакивал.

Дарник же, довольно смеясь, жестом показывал, что разговор окончен и пора купеческому наставнику уходить.

Помимо дома в Воеводине была возведена легкая трехъярусная сигнальная вышка, точно такую же соорудили и на войсковом дворище. Липовские мастера изготовили два ящика со стеклянным окошком и отполированным бронзовым отражателем, вмешающих по двадцать свечей, и скоро обученные сигнальщики уже вовсю переговаривались между собой на расстоянии двух верст. К сожалению, эти фонарные огоньки были видны лишь в ясную ночную темень, но Рыбья Кровь был чрезвычайно доволен и таким результатом.

Беспокоясь о том, что нет никаких известий из Корояка, Дарник предпринял дальнюю конную разведку на запад, до первого мирного городища. Там ему сообщили, что князь Роган сильно занемог и даже подымные подати отправил собирать вместо себя воеводу Стержака. Можно было вздохнуть с облегчением и заниматься повседневными делами без особой оглядки.

Кроме строительства Воеводины липовчане и бойники приступили к возведению на востоке от Липова дворища Бугра для Быстряна. Отсюда, на взгорке, недоступном вешним водам, они весь остаток зимы прокладывали две дороги: одну – на север, к Малой Глине, другую – в сторону восточного Остёрского княжества. Прокладывали просто: рубили прямые просеки и как можно сильней накатывали санный путь. Весной оставалось только выкорчевывать оставшиеся пни, засыпать песком ямы, и дорога будет готова.

Не забывал воевода и о ватаге Меченого. Раз в неделю к ним обязательно отправлялся малый обоз: четверо саней в сопровождении конной ватаги. Назад сани шли, груженные тяжелыми плинтами, не пустовали они и отправляясь из Липова. Дарнику во что бы то ни стало хотелось наладить торговый обмен между обоими селениями, чтобы его легкомысленная женитьба приобрела более важный смысл. Отрезанные арсами по реке от южных городищ, глинцы почти не имели богатых тканей и женских украшений и охотно меняли их на овечью шерсть, бычьи кожи и лен. Дарника удручало лишь то, что весь товарный обмен шел практически на нужды самого войска и не приносил никакой прибыли.

– Ты все делаешь правильно, – успокаивал его Фемел. – Выгода все равно есть. Очень скоро новая жизнь привяжет к тебе смердов сильнее, чем к их старостам.

Арсы, разумеется, знали о постоянных торговых обозах между Липовым и Малой Глиной и при желании легко могли их перехватить. Но Шуша оказалась права – воевать с равным себе хищником они не хотели. Более того, привыкнув уже регулярно являться на липовское торжище и видя, что военная сила в городище ничуть не ослабевает, сами стали рассматривать Дарника с его войском как необходимого союзника. И то один, то другой их представитель при случае заговаривал с липовским воеводой о возможном совместном набеге. Дарник отвечал уклончиво – хотел, чтобы арсы предложили ему возглавить такой набег. Те же прикидывались непонимающими – и ничего не получалось.

Освоив северный путь на Малую Глину, Рыбья Кровь вплотную занялся восточной дорогой. Все большие реки Земли Русов являлись притоками Танаиса и текли с севера на юг. Пространство между ними представляло собой изрезанную оврагами безлюдную пустошь. Леса здесь были хоть и не такие дремучие, как в верховьях Танаиса, но без наезженных путей их так же было мудрено пройти. Фемел много рассказывал о том, какие у них в Романии ухоженные дороги, с постоялыми дворами через каждые несколько миль. Такую же дорогу мечтал построить себе и Дарник. Когда ему говорили, что все овраги не засыпешь и все взгорки не сроешь, он только отмахивался. Переправы через широкие речные потоки его тоже не смущали – где не найдем брода, наведем паромную переправу и построим для охраны сторожевые вежи, отвечал воевода.

Предпринятые глубокие рейды на восток обнаружили лишь селище лесовиков, живущих в дерновых землянках и говорящих на непонятном наречии, да два словенских дворища, где жили не менее одичавшие огородники, кормившиеся одной капустой и репой. Однажды, в конце февраля-сеченя, воспользовавшись ясным безморозным днем, Дарник с десятком бойников забрался особенно далеко. На санях расстояние имело совсем другое измерение, чем верхом или на подводе. Думая, что прошли верст сорок, они преодолели все шестьдесят и достигли реки Илочи, тоже текущей на юг. Здесь они увидели санные колеи и по ним вышли к большому селищу Толоке, стоявшему на скалистом речном мысу.

Было уже совсем темно, когда они постучались в ворота селища, просясь на ночлег. Вместо ночлега на них из ворот выскочила дюжина цепных псов, от которых пришлось серьезно отбиваться. Следом выступило два десятка мужиков с топорами и рогатинами, угрожая расправой, если незваные ночные гости не уберутся подобру-поздорову. Бойники тоже схватились за оружие, и воеводе с трудом удалось удержать их от драки. Ночевали прямо в лесу, укрывшись в санях поверх захваченных с собою шкур толстым слоем еловых лап.