Андрей Муравьёв - Паладины

…Сухо щелкнул револьверный выстрел над головой Малышева. Викинга отбросило к стене. С его плеча посыпались перебитые кольца.

– Перезаряжать… – Еще два выстрела. Пара наемников, так же, как и Костя, замерших и следивших за поединком, полетела на пол. – А не смотреть!

Улугбек Карлович вскинул револьвер. Еще две пули умчались куда-то в сторону лестницы. Археолог развернулся, желая, наверное, еще разок угостить викинга, но того и след простыл. Костя склонился над Захаром:

– Ты как?

Тот дышал широко открытым ртом:

– Как… кобыла… копытом… лягнула.

Малышев торопливо перезаряжал свой «Смит и Вессон».

Но противников не осталось. Только трупы и стонущие раненые. Этот бой они выиграли.

Сомохов рванул к лестнице.

– Куда?

Ученый не ответил. Он взбежал по ступеням, нагнулся над трупом высокого незнакомца, замотанного в плащ, откинул капюшон. На Улугбека Карловича глянули широко посаженные глаза с громадными черными зрачками. Уши убитого были слегка заострены кверху. Длинные черные волосы засалены.

Сбоку подошел, пошатываясь, Костя. Он поддерживал Захара, который стонал, держась за бок. Все уставились на остывающее тело.

Из кухни на трясущихся ногах выбрался хозяин заведения. Его позеленевшая физиономия была куда красноречивей слов.

– Это и есть купец из Венеции? – Улугбек Карлович ткнул мечом труп.

Толстячок кивнул и тут же согнулся в приступе рвоты.

Костя прохрипел:

– Почему-то меня это не удивляет.

Захар попробовал сплюнуть и не смог. Только сморщился от боли.

– Посмотри, как там Штефан.

Костя нагнулся к телу швейцарца. В остекленевших глазах мастера меча было только изумление… Последнее изумление…

Малышев покачал головой. Все поняли.

– Блин!..

Захар вытер лезвие трофейной секиры. Рядом присел запыхавшийся Сомохов.

У дальней стены двое наименее пострадавших наемников вытаскивали через черный ход одного из своих тяжелораненых товарищей. Их никто не трогал.

Через пару минут в комнате кроме русичей остались лишь трупы и умирающие.

2002 год. Вблизи Ладожского озера

Вдалеке ухнула какая-то большая птица. Девушка испуганно вжала голову в плечи и подвинулась к брату, сидящему у костра. Она часто выбиралась в лес с семьей, друзьями, приятелями по школе, но это всегда был свой, знакомый лес. Если там и встречались медведи, то, уж конечно, они были цивилизованными, если попадались волки, то это были образованные животные с непременными радиомаячками, которые хорошо знали человечью натуру.

В принципе, если подумать здраво, то бояться здесь было нечего. Все-таки европейская страна, Финляндия рядом. Но у нее нехорошо сжималось внутри, когда за пределами светлого круга от небольшого костра принимались ухать, ахать и вскрикивать почти по-человечески незнакомые твари ночного мира.

Кати поморщилась. Надо же, а братец-то и в ус не дует! Сидит спокойненько и что-то рассматривает на карте. Знать хотя бы, что именно! Может, легче бы стало.

– Долго еще нам комаров здесь кормить? – не удержалась она.

Средства от насекомых, прихваченные из Канады, отлично справлялись со своими обязанностями, но Кати не могла не уколоть человека, ответственного за то, что она оказалась в глухих лесах, на самом краю вселенной.

Брат проигнорировал вопрос, и девушке пришлось переключить все свое внимание на приготовление пищи, которая между тем вовсе и не желала готовиться. Сверху мясо вроде бы обжарилось, даже почернело, а вот внутри оно явно было сырым.

Когда Кати поняла, что безнадежно спалила то, что должно было служить ей ужином, ее настроение, и без того не самое приподнятое, окончательно покатилось вниз. Назревал скандал.

Кати оглянулась вокруг. Ей хотелось есть и ругаться – весьма ядовитая смесь.

Торвал молча протянул сестре тарелку с обуглившейся свининой и макаронами. Девушка демонстративно отвернулась – есть такое можно только животным.

На глаза Кати против ее воли начали набегать слезинки. Ну-ну! Не хватало еще и разреветься!

Когда Торвал опять протянул ей тарелку, девушка, хлюпающая носом, уже не ерепенилась и молча начала уплетать за обе щеки то, что сама приготовила. Уже через двадцать минут окрестности предстали перед нею в новом, не таком неприятном свете, гул комаров не раздражал, а костер придавал происходящему даже некую толику романтики. В конце концов, всегда можно сказать, что лето она провела в туристических походах в Европе, не конкретизируя, где именно!

Брат закончил разбирать свои записи, еще раз сверился с картой и уверенно указал рукой в ту сторону, где находился небольшой скальный массив. От места их стоянки до него было не больше полутора миль.

– Завтра туда пойдем. Дед говорил, что он оттуда пришел.

Кати вздрогнула:

– А не про это ли место тебе плели, что оно нехорошее?

Торвал легкомысленно усмехнулся:

– Вроде про это.

– А может, не надо туда ходить, а? – Она доверительно заглянула в глаза брата. – Давай, например, у реки поищем?

Девушка ткнула в сторону, где, как она знала, находилась тропа любителей водного экстрима. Вчера именно туда ушла большая часть группы западноевропейских туристов, там же желала сейчас быть и Кати. Брат отрицательно помотал головой и начал расправлять спальник.

Девушка вздохнула. До чего все-таки несправедливая штука жизнь!

Басилевс поморщился, когда дверь за неожиданными друзьями Империи закрылась. В последнее время он нечасто мог позволить себе быть прилюдно кем-то недовольным.