Андрей Ерпылев - Мавзолей для братка

– Зря, зря… Кардинал, знаете ли, такой душка… А как ваши дела, милейший мой д’Арталетт? Помнится, у вас были напряженные отношения с церковными властями?

– Да, были отношения… – пробормотал Жора. – И весьма горячие…

– Эх, молодость, молодость… Я тоже когда-то был не в ладах с законом, но, как видите, все уладилось… Кстати, а это не ваши часики? – мошенник с самым невинным видом протянул на мохнатой ладошке Арталетовский «хрономобиль». – Те самые? Извините – рефлексы иногда подводят.

Рефлексы у прожженного ворюги, что ни говори, оставались на высоте…

– По каким вопросам в столицу, мой друг? – продолжал светский допрос Кот, возвращая также кошелек, носовой платок, зажигалку, пистолет и кинжал. – Проблемы с наследством? Матримониальные планы? Могу помочь…

– Нет, – вздохнул Георгий, не зная, с какой стороны подступиться к взлетевшему на недосягаемые высоты проходимцу. – Проблемы мои несколько сложнее только что перечисленных вами… Честно говоря, я разыскивал вас, чтобы предложить…

– Долю в создаваемой компании? Замечу сразу, милейший, – безразличный зевок, – какое-нибудь Луизианское Товарищество по золотодобыче и просвещению дикарей меня мало интересует. Равно как и получение алмазов чистейшей воды из коровьего навоза или строительство машины для полетов по воздуху. Вы бы только знали, как много соискателей, сулящих золотые горы, осаждают мою приемную…

– Но…

– И земельные участки на Луне близ побережья Моря Дождей мне не нужны. Пусть даже размером с две Франции и всего по экю за квадратный лье. У меня есть несколько сот арпанов [33]вполне реальных пахотных угодий на Луаре, пара виноградников в Бургундии, угольные копи близ Робю, так что на мой век хватит… Мы, кстати, приехали. Милости прошу в мой скромный холостяцкий домик!

Пришлось выбираться наружу, стараясь не попортить драгоценную обивку тесного салона эфесом шпаги – карета была небольшая, дамская, соответственно размерам хозяина.

– И это вы называете особнячком?..

Трапеза за роскошно накрытым в хозяйских апартаментах столом была в разгаре, когда старательно придерживающийся светского протокола Жора вскользь вспомнил о шуте. И никак не мог ожидать последовавшей реакции.

– Предлагаю выпить за нашего общего друга не чокаясь, – мрачно предложил Кот, повесив усы.

– Он умер? – вскричал Арталетов, отшатываясь от печального вестника. – Не может быть? Ведь ему было…

«Так вот в чем причина его неуловимости!» – подумал он.

– Все мы там будем, – с видом философа на пенсии подытожил Кот, символически пригубив из бокала и наваливаясь на жареную рыбу. – Одни раньше, другие позже… Никто не застрахован, знаете ли.

– Что же с ним случилось? – упавшим голосом спросил Георгий, уже понимая, что собеседник не шутит, и Леплайсана действительно нет в живых. – Сердце?

– Нет, голова.

– Кровоизлияние? Инсульт?

Кот задумался на минуту.

– М-м-да… Кровоизлияние, конечно, имело место… Но что такое инсульт?

– Инсульт? – Жора наконец вспомнил, что беседует не со своим современником, поднаторевшим в подобных терминах на телепередачах типа «Здоровье» и журналах «ЗОЖ», а с уроженцем далекого прошлого, к тому же не слишком обремененным образованием, да и вообще – не человеком. – Как бы вам это объяснить…

– Не объясняйте, – великодушно махнул лапой Кот, плотоядным взглядом нацеливаясь на блюдо с заливной рыбой. – Только из одного названия уже ясно, что штука весьма неприятная… Прецедент, вердикт, инсульт… Секвестр еще какой-нибудь… Лучше уж держаться от этой мерзости подальше.

– Но он хотя бы не мучился, бедняга? Я слышал, что…

– Ни единой секунды, – заверил кот, ловко взрезая когтями желе, скрывающее под собой аппетитные ломтики рыбы, – его природные инструменты заменяли столовые приборы великолепно. – Папаша Кабош свое дело знает туго!

– Папаша Кабош? – До Арталетова понемногу начало доходить. – Так он скончался не от болезни?

– Почему не от болезни?

Жора уже отказывался что-либо понимать.

– Но вы же только что сказали, что папаша Кабош… Или он сменил профессию?

– Да что вы? – поразился Кот, даже позабыв на мгновение о лакомстве. – Чтобы кто-нибудь в здравом уме отказался от должности королевского палача? У вас превратное мнение о людях, господин д’Арталетт!

– Так как же?..

– Как? Элементарно! – Кот чиркнул когтем в миллиметре от пушистой шеи. – Или вас интересуют подробности?

– Благодарю покорно! – выставил перед собой обе ладони Георгий. – Я обойдусь без подробностей!

– Жа-а-аль… – протянул рассказчик. – Зрелище, уверяю вас, было великолепным. Оба главных персонажа не ударили в грязь лицом… Я имею в виду, что эшафот у папаши Кабоша всегда содержится в образцовом порядке, и милейшему господину Леплайсану не пришлось… Ну, вы понимаете…

Арталетов почувствовал, что все только что съеденное пробирается по пищеводу к ближайшему доступному выходу, и предпочел надолго присосаться к кубку с вином.

– Собравшиеся парижане были довольны. Ваш покорный слуга, признаться, тоже…

– Так вы тоже там были? – возмущенно пробулькал Жора, не отрываясь от бокала.

– А как же? На лучшем месте – целых пять экю золотом выложил!

– И ничем не…

– Обижаете! Я помахал нашему другу платочком, когда он отвешивал свой последний поклон публике.

– А почему же вы сказали о болезни? – решил сменить крайне неприятную для себя тему Георгий, поняв, что взывать к совести мохнатого прохвоста бесполезно – он ее попросту лишен.

– Я?! Ах да… Конечно! У Леплайсана совсем снесло крышу!.. Ха, нужно будет запомнить – великолепная шутка.

– А все-таки? – перебил Арталетов бессердечного кота, тем более что не находил в плоской шутке насчет снесенной «крыши» ничего смешного, особенно применительно к данному случаю.

– Только совершенно больной на голову может шутить так опасно… Ха! Еще один каламбур: Леплайсан [34]дошутился… Вы не находите, месье, что я сегодня просто искрюсь юмором?

– Ага! Гагарин – долетался, Карпов – доигрался… Избито, месье!

– Да?.. А мне казалось… Кстати, а кто эти уважаемые господа, которых вы только что упомянули?

– Неважно… Чем же шутки бедняги Леплайсана так не понравились добрейшему Генриху?

– Генриху? Что вы! Ему они понравились, да еще как! Он так смеялся, когда читал их в записи господина Ляроша, королевского прокурора… Утирая слезы, между прочим. Скажем: смеялся до слез! Или сквозь слезы…

– Так почему же он приказал казнить Леплайсана за шутки, если последние были его прямой обязанностью?