Андрей Ерпылев - Мавзолей для братка

Планы рушились на глазах.

Жора пожал плечами и бросил взгляд под ноги: не хватало еще влететь в капкан рекун-травы.

Нет, травы под ногами не было, зато сапоги Геннадия Игоревича по щиколотку утонули в снегу совсем рядом с безобидными веточками, чуть-чуть выступающими на поверхность. Небольшая поросль размером с обычный тазик для варки варенья. И таких «тазиков», хорошо различимых на гладком снежном поле, как оказалось, на поляне было множество. Своеобразное минное поле для непосвященных…

Оставалось надеяться, что рекун-трава не теряет своих коварных свойств и зимой.

Боевики тем временем вразвалочку подошли к башне.

– Тут не заперто! – крикнул Косой, пинком отшвырнув деревянный кол и попробовав дверь рукой.

– Тогда входите.

Переглянувшись, оба амбала синхронно пожали плечами и исчезли за едва скрипнувшей дверью.

Минуты две было тихо, и Жора уже обдумывал новый план: толкнуть главаря на поросль рекун-травы, прыгнуть на одного из коней, даром что без седла, и дать шпоры… Вот только перерезать путы на ногах лошади он вряд ли успел бы при любом раскладе. Да и нечем это было сделать – отобрали все, вплоть до булавки.

В тот самый момент, когда план был признан бесперспективным, в доме глухо, один за другим грохнули четыре пистолетных выстрела, и раздался нечеловеческий рев:

– Мя-а-а-со!!! Свежее мясо!..

Геннадий Игоревич пребывал в прострации всего какое-то мгновение.

– Засада, с-с…! – повернул он к Георгию искаженное яростью лицо, суя руку за пазуху. – Замочу, падла!

Не теряя времени, тот изо всех сил толкнул врага обеими руками в грудь и отпрыгнул в сторону, моля Бога, чтобы в том месте, куда он приземлится, не было еще одной «мины». Лошади оторвались от своего малоперспективного занятия и заинтересованно уставились в их сторону.

Влетев в ловушку, главарь качнулся и…

Что бы было, например, если бы вас на полном ходу дернули за ноги? Упали бы, верно? А Геннадий Игоревич устоял, хотя и ценой неимоверных, поистине акробатических усилий. Видимо, не зря говорят: чтобы выжить в волчьей стае уголовников, нужно обладать по-настоящему выдающимися качествами. А он не просто выжил, но и поднялся на самый верх.

Правда, и его озадачил тот факт, что ноги намертво прилипли к совершенно безобидной на вид плешинке.

– Это что за хрень? – недоуменно попытался он вырвать ноги из невидимых тисков. – Эй, как тебя там! Вытащи меня отсюда!

– Невозможно, – злорадно ответил Арталетов, скрестив руки на груди. – Особенно, для «эй, как тебя там».

Уголовник, и это легко читалось по его лицу, лихорадочно соображал. Хмель испарился при первых же признаках опасности, и теперь его мозг работал, как часы.

– Вытащи, Жора, поговорим, – примирительно протянул он руку. – Что нам с тобой делить-то? Думаешь, я за тех двух дебилов на тебя обижен? Да они того заслуживали. Быдло, шестерки, сявки… А вот мы с тобой…

Геннадий Игоревич разливался соловьем, а Георгий твердил про себя: «Не верь, не бойся, не проси…» – не двигаясь с места. Тем более что он видел то, что происходило за спиной авторитета.

А там, неслышно, словно привидение, к двум людям приближался старый седой конь…

– Ах, так! – Потеряв терпение, главарь выхватил что-то из-за пазухи. – Тогда молись!..

«А ведь у него действительно удар что надо!»

Жора присел над неподвижно лежащим в снегу бандитом и разжал скрюченные пальцы, извлекая из них… Нет, не пистолет. «Хрономобиль» с порванной цепочкой. Геннадий Игоревич намеревался прыгнуть обратно без провожатых…

– Ну, как нокаут? – самодовольно спросил конь, склоняя набок голову. – Ловко я его?

– Мастера видно за версту, – согласился путешественник, обыскивая безвольное тело. – И вырубил, и не убил…

– А то!..

Предводитель застонал и попытался встать на ноги, когда в карманах у него уже гулял ветер.

– Чем это меня?..

– Лошадью, – честно ответил Арталетов, рассовывая по карманам отнятое у Геннадия Игоревича «опасное» добро и швыряя обратно всякие безобидные вещицы.

Он даже снизошел до того, что вернул негодяю кошелек, оставив себе две трети золота – негоже бросать человека в незнакомом краю совсем без средств к существованию.

Конечно, следовало отправить бандюгу вслед за его подчиненными, но убивать безоружного человека Жоре претило по-прежнему. Можно было, наверное, вернуть ему шпагу, освободить из капкана, предложить честный поединок… Но получить ненароком дыру в груди не хотелось еще больше. Он ведь, как ни крути, не чемпион мира по фехтованию… К тому же Фортуна уже явно переборщила со своим вниманием к нему, и не стоит ее искушать снова. Так что пусть померзнет немножко, одумается. Глядишь, и решит завязать с опасным ремеслом, встанет на честный путь…

Размышляя таким образом, Арталетов освободил лошадей, несказанно обрадовавшихся этому, заново подпер дверь, бросил в телегу несколько железяк, извлеченных из груды утиля за сараем…

Следя за манипуляциями недавней жертвы, преступник начал паниковать.

– Вы меня не можете оставить просто так, Георгий Владимирович, – резко изменил он тон, снова став изысканно вежливым. – Это попросту негуманно! Вы преступаете все заповеди, Божьи и человеческие…

– Ох, как вы заговорили, Геннадий Игоревич! – остановился Арталетов. – Негуманно! А гуманно было захватывать заложников? Гуманно было посылать нас с Сильвером грабить ни в чем не повинных людей? А обобрать до нитки и избить крестьян – это гуманно?

– Согласен. Виноват. – Мерзавец уже почувствовал Жорину слабину. – Готов сдаться на милость правосудия. Вяжите меня! – протянул он вперед сложенные руки. – Каюсь!

Жоре вдруг стало его немного жаль. Может быть, действительно доставить в будущее связанным по рукам и ногам, сдать в милицию?..

– Не верь, милок, – кашлянул за спиной многоопытный конь. – Обманет, гнида! Я б таких…

– Да, наверное, не стоит… – сбросил с себя липкое наваждение Георгий. – Я оставляю вас здесь, – решительно обратился он к негодяю. – Вот, держите! – Он протянул рукоятью вперед кинжал. – Как-нибудь разберетесь, что с ним делать.

И, не теряя больше времени, повернулся спиной…

– Берегись!

Острая боль резанула плечо, и кинжал, прошедший лишь чуть-чуть выше цели, вонзился в снег.

– Я ж говорил: шею этому поганцу свернуть нужно! – Конь был вне себя от ярости. – А ты ему ножики суешь! Дурень!

– И все равно, я не могу… – Морщась от боли в порезанном плече, путешественник подобрал кинжал и воткнул его за кругом рекун-травы, но все-таки в пределах досягаемости. Если постараться, конечно… – Прощайте, Геннадий Игоревич!

– Ничего… – шипел тот, брызгая слюной и кривя бледное лицо. – Земля круглая… Мы еще встретимся, гаденыш! За меня отомстят…