Андрей Горюнов - На пути Орды

– А он может и просто шагнуть назад! – догадался Калнин. – И сразу на другом конце!

– Точно!

– Переполз, положим, умный муравей. Дальше что?

– А после этого мы прут отпускаем, и прут распрямляется. Для всех других муравьев, которые ползут по пруту, свершилось чудо: умный муравей мимо них не проползал, а все равно всех обогнал за ноль секунд!

– Здорово. Только неясно, как этот «шаг назад сделать» и как нужную точку к старту «притянуть»…

– А вот это-то как раз секрет и есть! Если честно говорить, то я и сам не знаю, как это делается. Знаю только, что наше трехмерное пространство скручивают в четвертом измерении…

– Четвертое измерение – это время, что ли?

– Ну, не так все просто, но время тут тоже замешано. Нуль-переходы в пространстве возмущают время, точно так же, как машина времени, например, если она была бы, забрасывала бы не только по времени, но и по пространству…

– Ты мне лучше вот что скажи, что бывает-то от вашей нуль-транспортировки, чего опасаться? При посадке сильно бьет?

– Даже не почувствуешь.

– А в пути не трясет? Коробки, говоришь, не могут опрокинуться?

– Смеешься, что ль?

– То есть совершенно комфортно и абсолютно безопасно?

– Про безопасно я не говорил. Бывали случаи, когда транспортировали по пространству, а получалось, что заодно немножко и по времени. Ну, сбой бывал. Вот тут исход печальный. Тебя кидают в точку под тем же Хабаровском, например, и точно туда и попадают. Но на минуту назад. В прошлое… Понимаешь?

– А чего ж тут страшного? Какая разница: окажусь я там в пять ноль-ноль или в четыре пятьдесят девять?

– Есть разница, есть… И очень существенная!

– Не понимаю!

– Ну, видишь, Земля ведь вращается вокруг Солнца. Летит со скоростью тридцать километров в секунду… Солнце вращается вокруг центра Галактики… И так далее… То есть минуту назад знаешь, где Земля была? На несколько тысяч километров отсюда… Если тебя просто на минуту назад на машине времени откатить, то ты очутишься в Космосе… Земля еще только через минуту сюда прибудет, под тебя подгребет…

– А-а-а, понял…

– А в Космосе в таком контейнере оказаться очень плохо, прикинь. Температура – минус двести семьдесят три, давление – ноль, кислорода – ни крошки.

– Мгновенная смерть.

– Да.

– Не совсем мгновенная, конечно. Секунд тридцать помучаешься.

– Это если в космосе…

– А где еще-то?

– Можешь оказаться и внутри Земли. Ну, если вот здесь, где мы сейчас с тобой находимся, минуту назад был центр земного шара… В нем и окажешься.

– Здорово придумали.

– «Придумали»?! – Сергей усмехнулся. – Такова природа вещей.

– Забавно!

– А как еще может быть, подумай, если скачок по времени. Это только в фантастических романах бывает: «Часы перевел – чмок! Ах!!! И оказался в древнем Вавилоне!»

– Ты в него еще попади, блин, в древний Вавилон!

– А то! Четыре тысячи лет назад Земля-то, знаешь, где была! Отсюда в телескоп не разглядишь! Мало по времени назад прыгнуть, нужно еще попасть точно туда, где Земля четыре тысячи лет назад была!

– И попасть-то надо не просто в Землю, а на Землю, на ее поверхность!

– Причем с точностью плюс-минус десять – пятнадцать сантиметров, а то при выходе из ноль-пространства либо упадешь-разобьешься – если выше возьмешь, либо – если под землю влетишь – не откопаешься…

– И не просто ведь надо на поверхность попасть, а в заданную точку на шарике – в Вавилон, долгота такая-то, широта такая-то… – добавил Коля.

– А ты, старик, соображаешь… И до сих пор старлей!

– В генералы трудно попасть. Еще трудней, чем в древний Вавилон.

– Вот поэтому мы очень боимся срывов по времени.

– Да, штука опасная, но ведь небольшими скачками по времени можно даже уточнять попадание по пространству… Ведь верно?

– Это хорошая мысль. Но не тебе она первому пришла в голову. Я вот на фирме три с половиной года работаю, а на моей памяти два экипажа так потеряли, на временной подработке… Подправляли курс, уточняли дальность… Сдвинули по времени, но ошиблись чуток, не попали точь-в-точь в расчетную точку… Пять трупов. А второй раз попали точно, в расчетный миг, но он рассчитан был не совсем правильно… Девять трупов.

– Вы, смотрите, ребят не угробьте моих!

– Да что ты! Мы уж два года только под блокировкой работаем. Железно. Как срыв временной, – хоть на десять в минус двадцатой! – автоматический возврат на исходные.

– Десять в минус двадцатой степени секунды?

– Да! Коридорчик такой. Соблюдается жестко. Ты не волнуйся.

«Шестерка» зампотеха майора Савельева, приседая на разболтанных амортизаторах, вкатилась во двор ДОСа – дома офицерского состава.

– Так. – Михалыч окинул взглядом двор перед домом. – А «опель»-то угнали у меня.

– А… – только и смог выдавить из себя зампотех. – Но может…

– Помолчи! Я прошу тебя, помолчи!!!

Михалыч выскочил из машины и совершенно бессмысленно начал рыскать вдоль палисадника, оглядывая все вокруг – даже балконы своего же дома.

– Ну не улетел же он! – успокаивающе сказал майор, любовно погладив свою задрипанную «шестерку».

– Помолчи, майор! Ох, помолчи!!!

Словно ослепнув, Михалыч крутанул на месте и чуть не сбил с ног идущего мимо Звягинцева, лейтенанта, дежурившего на КПП полигона в тот самый момент, когда Аверьянов приехал на службу на «опеле» комполка.

Успешно отдежурив, Звягинцев сменился и, прибыв в городок на мотоцикле раньше всех, уже успел переодеться в тренировочный костюм и сходить к магазину за разливным пивом, которое ему, единственному офицеру в полку, удавалось брать в магазине в долг по неизвестной для мужа продавщицы причине.

В данный момент Звягинцев шел домой смотреть футбол. Обе руки у него были заняты. В одной руке была пятилитровая пластиковая фляга из-под экологически чистой воды «Святой источник», полная мутного пива, во второй руке Звягинцев нес двести пятьдесят грамм абсолютно прозрачной водки – плоский стеклянный флакончик, так называемый «спутник агитатора». По причине занятости обеих рук, он не смог остановить ослепленного горем, летящего незнамо куда Михалыча и был сбит им на пятую точку, сев на клумбу с тюльпанами.

– Куда вас черт несет, товарищ полковник?! – поднявшись и отряхиваясь, Звягинцев сделал усилие над собой, стремясь остаться в пространстве конституционного поля и в рамках литературной речи. – Я вам не лошадь: тюльпанов задницей не ем…

– «Опель»… – прохрипел Михалыч. – Ты видел?! «Опель» мой!..

– Я не видал, кто приехал на вашем «опеле»! – отбарабанил Звягинцев с утра заученную фразу.

– Приехал?!? – язвительно передразнил Михалыч. – Хотелось б узнать, кто на нем отсюда уехал!