Андрей Горюнов - На пути Орды

– Коммунизм!

– Так же вот наши. Клада уж нет давно, а они еще три лета там рылись, кумнизм свой искали…

– Но ничего не нашли, конечно?

– Конечно! Клад ведь один бывает, не для всех! Так вот место там – как раз то, что надо. Все его знают, – именно то самое место, где Перхач нашел. Точно знают, вот оно! И никто там копать не будет: последний сумасшедший, дед Улов, – и то уж три года, как рыться там бросил!

– Понятно. А если там татары встанут либо вообще чужие какие?

– Нечего там им делать. Безлюдье. Грабить некого. Ничего там нет. Ни выпасов, ни покосов, ни бортей, – ничего. Речка была, да сейчас ручей почти, – пересохла. Только ландыши собирать да комаров кормить. Холм бурьяном зарос, остатки каменных стен кой-где на верхушке. Три креста – глыбы каменные внизу. Литва, поди, в древности поставила. Вообще место недобрым считается.

– Годится. Кого бы туда послать?

– А когда послать-то собираешься?

– Прямо сейчас, конечно.

– Пошли моего Сеньку. Сейчас поскачет, завтра часа в три пополудни вернется. Он не сплохует. И клад зароет, и…

– Что «и»?

– И нас зароет, – кивнул Афанасич, склонив голову. – Когда вернется…

– А вот это ты брось! – одернул старика Аверьянов. – Знаешь, чего мы с тобой будем завтра в это время делать?

– Что? – спросил старик, не утирая вдруг проступивших слез.

– Петь с тобой будем! Плясать будем!

– Нет, Коля, нет… Все головы сложим завтра к полудню…

– Не убежден!

– Сенька б остался хотя бы в живых…

– А можно, я тоже останусь? – Аверьянов обнял старика за плечи и подмигнул.

– Можно, – кивнул Афанасич. – Тебе можно.

– С вами. Со всеми! – встряхнул Коля деда. – С одним Сенькой мне скучно будет. Ты ж мне в отцы, Афанасич, годишься, а мне тебя ж и утешать приходится! Сие ли, старче, не западло есмь?! Ну, или как там это по-вашему: «забздеши-психоваши-главу потеряши»?.. Жизнь только начинается, Афанасич, – уж ты поверь мне!

Едва забрезжил рассвет, как трое разведчиков, мокрые от росы и слегка вздрагивающие от холода утреннего тумана, были введены охраной в шатер Чунгулая.

Темник уже не спал.

– Они уходят?

– Нет, мой повелитель. Ворота села еще закрыты.

– Вы слышали что-нибудь?

– Нет. Ни криков, ни скрипа нагружаемых телег, ни рева скота – ничего.

– Деревня спит мертвым сном?

– Нет, повелитель! Около четырех десятков мужчин и три десятка женщин работают в поле, со стороны заката от села…

– Что они делают в поле в ночную пору?

– Они роют могилы, мой повелитель…

– А женщины вяжут кресты из стволов, которые им доставляют другие мужчины из леса…

– Большие кресты?

– В рост воина.

– Мы думаем, что они готовят себе кладбище, разгадав твои планы, мой повелитель…

– Боюсь, хитрый Афар, ты принимаешь желаемое за действительное, – ехидно хмыкнул Чунгулай. – На них сейчас можно внезапно напасть?

– Не думаю. За полем следят часовые. Даже Илим не смог незаметно подкрасться к ним ближе полутора полетов стрелы.

– Его обнаружили?

– Да. Заметили. Стали стрелять стрелами, которые летят вдвое дальше, чем стрелы из лука. Очень короткие стрелы. Илим еле успел скатиться в овражек и скрыться.

– Хорошо. Продолжать наблюдение. Я подожду, пока не встанет солнце…

Чунгулай кивнул подбородком в сторону входа в шатер.

Разведчики, не спуская с темника глаз, тут же выползли спиной вперед из его шатра. Телохранители поправили складки грубой холщины на потревоженном пологе входа.

Урок географии шел полным ходом.

– Слушай… – Катя склонилась к Алеше. – А сегодня, мать мне сказала, опять в райцентре распродажа, – обувь, босоножки и некондиция.

– Чего? – не понял Алексей.

– Некондиция? Ну, одна туфля с каблуком, а другая синяя…

– Как это?

– Шучу, конечно. Уцененка, одним словом. Весь педсостав в полном составе в райцентр смигрировал, за лаптями, а Галину опять оставили за всех уроки вести, – в наказание, что она во время прошлой распродажи все бросила и тоже поехала. Так что можно сегодня снова попробовать пораньше сорваться…

– Да не надо! – сморщился Алексей. – В школу приходить надо учиться, а не уроки срывать.

– А ты чего-нибудь взял с собой, – клад копать?

– Лопату саперную и миноискатель у Филина выпросил, ксерокс карты. Это все в машине оставил. А еще компас взял на всякий случай.

– Покажи!

– Ты что, компаса не видела? У тебя ж свой должен быть. Галина прошлый раз сказала, чтоб каждый компас принес. Практическое занятие какое-то она сегодня затеяла.

– А я компаса не принесла.

– Задняя парта! Аверьянов, Бокова! Я вас рассажу сейчас! Ну-ка, пишем!

– Да мы уже написали все, Галина Ивановна!

– Так я проверю ж потом! …Вот. Как вы знаете, если летом падают осадки… выпадают осадки… в виде дождя… ну, просто дождь идет, реже в виде града… то становится холоднее. Зимой же… осадки… Аверьянов, спрячь сейчас же компас!

– А что он? Он мне не мешает.

– Зато мне он мешает. Ты его все время крутишь в руках и отвлекаешься. Отложи его. Он сегодня нам не нужен. Мы будем изучать его в пятницу.

– А зачем же вы сказали, чтоб все сегодня принесли?

– Мало ли что я сказала. Вот сейчас вместо того, чтобы объяснять вам новое, я, как видите, теряю время на пререкания с Аверьяновым. Здесь не то что сорока пяти минут, здесь двух часов не хватит, чтобы все пройти, что положено по программе… Вот. Сейчас мы потравили, то есть не потравили, а потратили целых пять минут, нет, вот пожалуйста… Что такое? Остановились…

– Сломались?

– Странно. Да нет, завести забыла. …С вами все на свете забудешь. Кто скажет, сколько сейчас времени? У кого часы точные?

– Без тринадцати двенадцать, Галина Ивановна. Точнее не бывает!

– Знаешь что, Аверьянов… Ты свои шуточки прекрати. Оставь их для перемены.

– А что такое, Галина Ивановна?

– Ну, у тебя совесть есть? Ты смотришь на компас и говоришь «без тринадцати двенадцать». Ты что думаешь, что я настолько глупа?

– Я совсем ничего и не думаю.

– А зачем тогда эти колкости педагогу?

– Вы спросили, сколько сейчас времени, а я ответил.

– Глядя на компас? Очень смешно.

– Почему смешно?

– Потому что по компасу не определишь время, Аверьянов! Или, может быть, ты это умеешь? Тогда расскажи нам. Всем интересно.

– Я, Галина Ивановна, не по компасу время определил, а по солнечному лучу.

– А зачем же на компас смотрел?

– А как же без него угол узнаешь, под которым солнечный луч идет? В солнечных часах деления есть, а если так, то ведь надо угол знать между лучом и направлением на север… А кроме того, у нас ведь склонение еще… семнадцать градусов, то есть не у нас, конечно, а на нашей широте… Я же не могу это все в уме, без компаса… А так просто: вон там север, а вот – склонение… Левее плаката с лягушками.