Андрей Горюнов - На пути Орды

Где же ты, где, российский бунт, – бессмысленный и беспощадный? Российская действительность, еще более бессмысленная и беспощадная, чем ты, давно уж ждет тебя!

Пора, мой друг, пора!

Не будь тебя, хотя бы в виде ожидания, – скажи: как не впасть в отчаяние при виде того, что свершается дома, и будет свершаться, наглея, и впредь?

Деньги спецов иссякали на глазах.

Все реже Алексеем перехватывались разговоры по соткам, все чаще с полигона в Центр летели SMSки – краткие и ясные, как сама правда: «Целую срочно тысячу почтамт райцентр».

Однако время готовности «ноль» неуклонно приближалось.

Аверьяновский взвод перевели на казарменное положение, поставив на боевое дежурство; контейнер в ангаре был, по слухам, уже укомплектован под завязку и полностью готов к телепортированию.

Похоже было на то, что в течение ближайших часов состоится старт.

Все меньше и меньше времени оставалось у Алешки для перехвата ситуации, а если говорить конкретнее, для захвата телепорта и направлении контейнера в нужную ему точку. Если он протабанит момент и взвод уйдет в Бухрейн мочить Али-Баб-эль-Ладена, – тут все! «Четыре сбоку – ваших нет!» – как говорится. Ведь после старта кулаками не машут.

Начинать надо было сейчас, в данный момент. Никаких отговорок, «подумай… стреляй!».

А все же сначала подумай!

Алексей облокотился о стол, взявшись за голову. Задача перехвата управления представлялась довольно непростой.

По жизни известно, – если прийти куда бы то ни было и честно рассказать о том, что тебя волнует, спокойно жить не дает, – подобная исповедь не вызовет ничего, кроме отторжения и насмешек: «вот дурачок-то».

Если же твои помыслы чисты, а дело – правое, честное, благородное, справедливое, – жди вдобавок еще и глумления. Но главное вот что – миссия твоя провалится с треском, цель не будет достигнута.

Вопрос должен быть поставлен как-то иначе, – так, чтобы тебя самого окружающие, взяв за шкирман, с силой швырнули именно туда, куда ты и норовил втайне попасть. А ты должен при этом выкручиваться, сопротивляться, возмущаться чинимым произволом, отбиваться руками и ногами.

И вот теперь, когда ты с истошным визгом и плохо скрываемым восторгом в душе летишь, стремглав, к своей истинной цели, можешь мысленно перекреститься и возблагодарить небо за то, что, когда Господь раздавал всем мозги, ты не оказался в очереди за ушами.

Попасть на полигон, в ангар, минуя часовых, не представляло для Аверьянова-младшего большого труда.

Алексей остановился в темноте ангара, в дальнем закутке, под дверью группы нуль-навигации. На нем был рюкзак с монетами из ларца тринадцатого века, в руках – пустая винная бутылка, крепко заткнутая винной пробкой, а также штопор. Монеты в рюкзаке были прикрыты в три слоя мятыми алюминиевыми банками из-под пива и газировки.

Алексей замер, прислушиваясь. Он был готов к началу операции по захвату телепорта.

За дверью шел разговор о вечном.

– Если все гладко утром пройдет, завтра я в это же время, вечером, – пиво в руки и ноги на телевизор!

– Ну, если вылет не задержат. И если самолет не опоздает.

– Не опоздает! Нам бы, главное, здесь опять не сплоховать.

– С чего бы? Персидский залив почти на нашей долготе, то же полушарие. Если сквозь землю, по прямой, – три тысячи километров – с чем-то…

– Ты по прямой не вздумай! Делай аккуратно, в обмазку, в облет. А то облажаешься, как прошлый раз, со старлеем с этим. Сначала тут его об бетон колотил-колотил, чуть коктейль из него не сбил, а потом аж вон куда захреначил!

– А ты б вообще убил бы.

– Я?!

– Ты! Тебе вот этот взвод доверь, – утром в Бухрейн он в виде майонеза придет.

– Почему в виде майонеза?

– Ну, они же для шашлыка барбекю, уксус и масло грузили, а яйца у них свои есть. Так что тебе по команде «Старт!» только взболтать осталось… Изготовить суспензию, так понимаю…

– Знаешь, Кучкин, что скажу тебе, гнида? Лень с тобой связываться, спорить неохота. Буду краток, но убедителен: ты хоть и доктор наук, а все равно падаль и козел тот еще…

– Мужики, а что это красное в заварном чайнике?

– Это я кракаде, ну, суданскую розу, вчера заварил, да никто пить не стал.

– Слушай, а спирта у нас технического не осталось? Кракаде – это отлично: развести, чуть сахарку добавить, «клюковка» получится, – не отличишь.

– Вчера ж последние триста грамм слопали. Спирт есть еще, но у Медведева в сейфе.

– Понятно…

Внезапно в наступившей тишине откуда-то раздался звук откупориваемой винной бутылки, хлопок пробки…

– Слышали?!

– Ага. За дверью!

– Эй! Кто здесь?!

Ввергнутый в светлое помещение из темного коридора Алеша Аверьянов зажмурил глаза… В одной руке у него была пустая винная бутылка, в другой – штопор с накрученной на него пробкой.

– Откуда ты, прекрасное дитя?

– Да я бутылки здесь собираю. Мне Боков разрешил. И банки, люминивые…

– Алюминивые!

– Алюминивые тоже беру. А у вас какие?

– Да никаких. Мы это не пьем. Шипучку пить – штаны гноить. А где ты эту бутылку нашел?

– Под дверью у вас.

– Ладно врать-то: «Кагор архирейский». Дорогой напиток-то!

– Я могу оставить, если вам жалко.

– Чего жалко? Она ж пустая!

– Спасибо, дяденька, что объяснили, – не без ехидства заметил Алексей.

– Пожалуйста. А ты бы мальчик, чем бутылки в одиннадцать вечера собирать, лучше бы уроки делал. А то, видишь, банка у тебя «люминивая»…

– А я уроки все сделал. Кроме одной задачи по физике.

– Плохо с физикой-то?

– Да нет, тройка твердая. Просто задачки дал наш сыч, – ну, ни на какой козе не подъедешь.

– А условие помнишь? Расскажи – посмеемся.

– Я сюда не веселить вас пришел. Мне домой пора и жрать хочется.

– Да ты не обижайся, разрубим твою задачку! А пожрать, мы и сами бы пожрали. Если было бы чего. Ну?

– «Ну», – повторил Аверьянов-младший. – Не запряг еще. Условие простое. Дано: пятьдесят копеек. Возвести в квадрат.

– Две тысячи пятьсот.

– Верно. У меня тоже так получилось на куркуляторе.

– Калькуляторе.

– Ага, на нем. А теперь переведите две тысячи пятьсот в рубли.

– Две тысячи пятьсот копеек – это двадцать пять рублей.

– Правильно. И извлеките квадратный корень.

– Квадратный корень из двадцати пяти – это пять рублей.

– Ну! Вот точно так же и у меня! А теперь вопрос: как это пятьдесят копеек в пять рублей превратились?

– Чего?

– «Чего-чего»? Возвели в квадрат, перевели в рубли, извлекли корень и в десять раз стали богаче. Как это? Ведь в квадрат возвести и извлечь корень – это туда-сюда… Взаимно обратные действия. С чего начнешь, тем и кончишь. А тут пятьдесят копеек стали пятью рублями. Почему?

– И говоришь, это задача по физике?