Клещенко Елена - Наследники Фауста

– Придержи язык, Вагнер!

– Прости, если выразился неточно. Но поверь мне, он знал, что делает! Он понимал, что ты захочешь… исправить ошибку и наказать преступника, что ты не простишь. Понимал он и то, что я прихвачу тебя с собой, если мне чуточку помочь, совсем немного. И как ни досадно мне будет оправдать его надежды, все же я поступлю так, как он ждет. Семь бед - один ответ, и коли гореть в огне, так хотя бы вместе с тобой, дражайший друг.

– Как же ты это сделаешь? - Он бледно улыбнулся. - С помощью этого камешка? Сейчас его отберут у тебя.

– Давай, зови стражу, - подначил я. - Пускай они подивятся, откуда у преступника диамант великой ценности - ведь вошел-то я сюда с пустыми руками, и в том они поклянутся, если кто их спросит! Это же ты мне его передал, или забыл, как совал его в мой карман и наставлял спрятать получше?…

На сем я замолчал. Молчал и господин юрист.

– Подавись своим камнем, - сказал он наконец, - я запрещу им с тобой разговаривать и слушать твои слова, и будь спокоен, они повинуются!

– О да, - вскричал я радостно, - запрети им, запрети! Что бы ни происходило у них на глазах, что бы ни слышалось из моей камеры, пусть они и головы не повернут, ведь все это будет только колдовским мороком! Как стихнет, они войдут, да поздно будет!

По лицу его я видел, что он пытается понять, чем я угрожаю и может ли быть, чтобы я вправду обладал той властью, о которой говорю. Я же уповал на то, что было мне доподлинно известно: среди вещей, коих досточтимый Хельмут боялся, были его соратники, предательство, дьявол и адские муки - перед смертью и после. Полагаю, в ту минуту он от души мечтал увидеть арбалетную стрелу в моей спине, и сожалел, что не сделал для этого необходимых приготовлений - потому, вероятно, что уготовил мне другую гибель, или же затем, чтобы ничьи уши не услышали, как я называю его соучастником давнего преступления, или по обеим причинам сразу. Теперь же он был как цыган, у которого взбесился и стал на дыбки покорный цепной медведь: выпустить жалко, удерживать страшно.

Но, похоже, ему и раньше приходило на ум, что коварство дьявола может обратиться против него самого, он ждал этого и готовился противостоять. Новая мысль явилась ему, и он улыбнулся краем рта.

– А что если я оставлю тебя в живых?

– Обещаю, что не полезу на рожон, коли получу жизнь и свободу. К великому сожалению, я не смогу погубить тебя, не погибнув сам. Зато, если сделаем так, мы оба славно обманем его и оставим с пребольшим носом. Укротим наши страсти и договоримся, старый дружище?

– Бес тебе друг, - холодно ответил он.

– Нам обоим, - следовательно, по правилам логики, мы друзья одного друга и сами друзья?

– Заткнись наконец, а то как бы я не передумал! Ты будешь жить, но не здесь. После того, как ты осмелился мне угрожать, я не оставлю тебя в Германии. Ни в империи. В этом мире тебе не место.

– Как тебя понимать? Соблюдя свои обещания, как ты изымешь меня из этого мира? Отправишь живым на небо?

– Почти так, - коршун снова усмехнулся. - Тебе известно, кто такие Вельзеры из Аугсбурга?

– Купцы?

– Купцы… - Хельмут сожалеюще рассмеялся. - Как ты был взрослым дитятей, так и остался им. Купец, бедный Вагнер, отмеряет полотно в лавке, а Вельзеры - банкиры, понимаешь разницу?

– Очень богатые купцы?

– Ну пусть так, Господь с тобой. Насколько они богаты, ты поймешь из того, что в должниках у них император и папа, а также герцоги и короли. Так вот, наш император и король испанский отдал им на откуп землю в Новом Свете. Та страна расположена недалеко от островов Вест-Индии, зовется она Венесуэлой, и в ней сейчас немецкий губернатор, очень дельный и отважный человек. Скоро туда отправляется наш флот. Вот с ними-то ты, мой милый, и покинешь Старый Свет. Им нужны врачи, так что твои способности найдут достойное применение.

– Вест-Индия, Венесуэла… - Признаться, я ошалел и не сразу нашелся, что спросить. - А что ты сделаешь, когда я вернусь?

– Когда вернешься? - язвительно переспросил он. - Бог даст, к тому времени я уже отойду от дел! Да ты сперва туда доплыви, а после будешь мечтать о возвращении! А теперь спрячь свой камень, я кликну стражу. Отправлю тебя сегодня же, чтобы ты, чего доброго, не опоздал к отплытию. Напишу приказ и дам тебе прочесть, потом передам охране и приказ, и тебя. Тогда без шума отдашь мне камень. Доволен?

– Вполне.

– Скажи мне теперь, - заговорил он почти мирно, после того как отдал солдату распоряжение позвать господина Динера и привести сюда стражников. - Ты же, как всем известно, учился у этого старого греховодника, что причинил всем нам столько огорчений, - учился не только медицине, но и астрологии. Если два гороскопа противоречат друг другу, как узнать, который сбудется?

– Что значит «противоречат»?

– Ну вот, предположим, Кай - друг Тита. - Эта сволочь рассуждала так безмятежно и так прямо глядела мне в глаза, словно мы с ним были не приговоренный и судья, а два добрых друга, решивших отобедать вместе. - В гороскопе Кая сказано, что он умрет молодым, а в гороскопе Тита - что все его друзья будут здравствовать.

– Так предсказания не делаются. Но я понял тебя. Может случиться так, что друзья поссорятся прежде, чем Кай умрет. Или же - Тит умрет раньше Кая.

– Хорошо, но если противоречие явно и непреодолимо?

– А это бывает редко. И тогда, конечно, одно из двух предсказаний не сбудется.

– Какое же именно?

– Неверное, разумеется. - Я улыбнулся. - Изложи свой случай.

– Как-нибудь позже, если Богу будет угодно, как-нибудь в другой раз. - Он помолчал и добавил: - А ведь может статься, что ты найдешь там золото, Вагнер. Чем только не шутит нечистый… Что ж, и это будет неплохо.

Вот так это случилось. Я остался в живых и не был навеки заключен в темнице. Но как замерзший, попав в тепло, сперва ничего не чувствует, зато потом кричит от нестерпимой боли, так и я, лишь выиграв сражение с Хауфом и ожидая мою стражу, понял все, что произошло и произойдет. Быть в Виттенберге, в получасе ходьбы от тебя, сквозь решетку видеть каменную ограду, застящую улицу, по которой ты пройдешь завтра или нынче, - и не увидеть тебя, не иметь способа подать весточку! И полбеды еще, что я тоскую по тебе, а главная беда - что не могу ни предупредить, ни защитить! Что если Хельмут захочет повредить тебе? Какую каверзу выдумает, какой нанесет удар?

Но горевать было не время. Дорога до моря далека, авось сбегу. Тайно вернусь за тобой, повинюсь во всем, увезу и спрячу.

Выйдя из дома нотариуса, я сперва побрела не в ту сторону - к рынку. Повернула обратно, потом решила и вправду зайти на рынок - купить меду для моего питомца. Поистине, он это заслужил.

От господина Кайнца я узнала, что недоношенный младенец в стеклянном пузыре поведал мне чистую правду. Действительно, Серый Дом был подарен моему мужу, но дарственную писал совсем не Иоганн-Георгий Фауст, а некто Мартин Краус, ныне в Виттенберге не проживающий. Когда я робко заикнулась, не состоял ли сей добрый гражданин в какой-либо связи, родственной или дружеской, со знаменитым нигромантом, нотариус ответил, что господин Краус приходился нигроманту кузеном со стороны матери, и отсюда-то, очевидно, пошли толки, что Серый Дом принадлежит Фаусту, на деле же сей последний, хоть и жил здесь некоторое время, никогда не имел собственности в черте города, так что вы, почтенная госпожа докторша, можете быть совершенно спокойны…