Андрей Посняков - Тайный путь

– Крыша?

– Ну, покровитель какой-то имеется… Амбросиево чье село?

– Наше, литовское…

– Значит – московский князь воду мутит, тут и думать нечего.

– Или татары.

– Или татары, – согласно кивнул юноша. – Ну, с крышей – это пусть потом сами разбираются, наше дело – банду вычислить. А как ее вычислить?

– Как?

Лешка насмешливо посмотрел на собеседника:

– Эх ты, а еще умным себя считаешь! Соглядатаев их надо взять! Курьеров! Смекаешь?

– Ну да, ну да… – Ваня закусил губу. – Кажется, я в тебе не ошибся!

– Кажется?

– Да уж, не ошибся.

– А курьеров не из местных искать надо… Но и не из чужаков. Чужаки-то что могут о местных делах знать?

– Само собой.

– Тогда – среди кого?

Отрок задумался:

– Купчишек мелких можно пощупать, приказчиков, проводников…

– Верно, верно…

– Скоморохов там всяких… артельных…

– Артельных? – Лешка хлопнул ладонью по столу. – В самую точку, Ваньша! Их в первую очередь и проверим.

Староста Епифан с помощниками с Лешкиными доводами согласился сразу. И – почти сразу же – буквально на следующее утро был получен результат.

Лешка как раз сидел на крыльце, точил бруском ржавую, подаренную старостой саблю – ну, уж какая нашлась…

Видел, как пробежал по двору неприметный мальчонка. Да сразу к недостроенному амбару, откуда слышался командный голос хозяина. Как только парнишка юркнул в амбар, Епифан сразу замолк. Потом вышел на двор и быстро направился к Лешке. Тот с интересом ждал новостей.

– Нашли гада, – подойдя ближе, взволнованно прошептал староста. – Артельный нарядчик Елмошка с утра к Черной болотине бегал. Говорят, не впервой уже. Места там колдовские, дикие – с какой это надобности честному парню там шляться?

– Да уж, – согласился Лешка. – Действительно – с какой это надобности? Хорошо… – Отложив саблю, юноша поднялся на ноги. – Однако, торопиться не следует. Сначала надобно все хорошенько обдумать.

– Да чего уж тут думать, – гневно сверкнул глазами Епифан. – Взять за шкрябень поганца да потолковать как следует!

– Э, нет, – Лешка возразил с ходу. – Этак и спугнуть можно… Епифан, ты, кстати, Ваньку нигде не видал? С утра куда-то запропастился. Потеряется еще, с кого я тогда бабки за охрану срублю?

– Да на сеновале он, Ваньша, дрыхнет… Вроде. Так что с Елмошкой-то делать?

– Ладно, потолкуем, – вздохнув, согласился юноша. – Только взять его нужно будет осторожненько, чтоб другие артельщики не видали.

Епифан засмеялся:

– Ну, это само собой. Пойду, скажу парням…

Проводив глазами старосту, Лешка немного постоял на крыльце и пошел к сеновалу. Постучав о бревна подвернувшейся под руку палкой, позвал:

– Ванька, эй, Ванька!

Тишина.

Так крепко спит, что ли?

Юноша подошел к лестнице и полез наверх:

– Вань! Ванька…

И тут вдруг наконец донеслось шуршанье соломы, из-под которой показалась недовольная Ванькина физиономия:

– Ну, что орешь? Сплю я.

– А чего такой красный?

– Жарко…

Позади, у ворот, вдруг послышались громкие возбужденные голоса. Лешка оглянулся, увидев быстро идущего через двор рыжеватого цепкоглазого мужика – артельного старосту. Интересно… Может, косцы чего напортачили?

Юноша живо зашагал следом, увидев уже идущего навстречу Епифана.

– Что, что случилось? Чего шум?

Артельщик скорбно снял с головы шапку:

– Паренька нашего, Елмошку, зарезали у ручья… Может, сходим вместях, поищем татей?

Лешка чуть не споткнулся. Ну…

…и дела пошли. Гнусные, прямо скажем, дела. И кому это Елмошка понадобился?

– Да пес его знает, кому? – почесал затылок артельщик. – Может, на лазутчика татарского наткнулся.

– Может. – Староста Епифан озадаченно кивнул. – Коли так, дело плохо… А, все равно к боярину придется за помощью посылать. Пойду, людей кликну… Вы тоже посматривайте, – подумав, добавил он. – Верно, малый отрядец нехристей где-то рядом шатается. Был бы большой, не ждали бы, не высматривали – напали б сразу.

Лешка с этим вполне был согласен. Тем не менее, задержав в воротах артельщика, попросил поподробнее рассказать про убитого.

– А ты кто такой? – вскинулся было мужик.

Не рассказал бы ничего, да Епифан поспешил подойти, представил юношу:

– То мой приятель старый, воин опытный. Ты уж ему, Семен, расскажи, что просит. Худа не будет.

– Ну уж… – Артельщик пожал плечами. – Коли ты, Епифан, просишь… – Он цепко посмотрел на Лешку. – Ты вот что, парень… Мне тут особо некогда – сруб достраивать надо да Елмошку убиенного хоронить. Вот ты к погосту-то и приходи, к могилкам. Там и поговорим.

– Что ж вы его, прямо сейчас хоронить собираетесь?

– А чего ждать-то? День-то вон какой жаркий.

Утерев пот, Семен вышел со двора старосты. У сруба уже гомонили артельщики, жалели так незадачливо погибшего Елмошку, сходясь в одном – хоть и никудышний был парень, да ведь безобидный. И кому понадобилось жизни его лишать? Оно и выходит – татарам. А раз так, опасаться надо.

Могилку вырыли быстро, у самой оградки, так же быстро зарыли.

– Земля тебе пухом, Елмоша!

Постояли, сняв шапки, послушали, как потный от жары дьячок гнусаво прочел заупокойную молитву, и снова вернулись к срубу. Буднично так, словно бы ничего особенного не случилось. Лешку даже покоробило подобное отношение – все ж человека похоронили, не собаку бездомную.

– Семене… – Юноша догнал артельщика.

Тот обернулся:

– А, это ты…

Замедлив шаг, махнул своим – идите, мол, я скоро. Пожевал губами:

– Ну, вот и схоронили раба Божьего Елмошку, Елмошку Ягодника. Царствие ему небесное.

– Царствие… – покивал Лешка. – А почему – Ягодник?

– Ягоды шибко любил, Елмошка-то… – Семен усмехнулся. – Частенько к болотине за черницей бегал. Бывает, прибежит – вся морда синяя. Вот, видать, и сей раз собрался… да не вышло.

Артельщик вздохнул.

– Да уж… – Юноша тоже вздохнул. – Судьба… А он на какие болота ходил?

– Да Бог его знает. Мы ведь не здешние, тутошних местов не знаем, а Елмошка, поди, у кого из Епифаньевых расспрашивал про ягодные угодья. Не знаю…

– А чем он у вас занимался, покойничек-то?

– Да так, на все руки, – отмахнулся Семен. – Принеси-подай. Он ведь к нам недавно пристал, по пути – из милости взяли. Может, со временем, и вышел бы толк, да уж теперь что об этом?

– Это уж точно. – Юноша согласно кивнул. – А когда он к вам пристал-то?

– Да недели три тому…

– А где?

– На дорожке лесной, недалеко тут… Жалок был, плакал… Злые татарови, мол, отца с матушкой в полон увели, один язм и остался, не бросьте, добрые люди, душу хрестьянскую не погубите.