Александр Абердин - Три недели в Советском Союзе

— Михаил Сергеевич, я хочу предложить вам перебраться в Москву. Что вы на это скажете?

Раиса Максимовна опустила глаза, а Горбачёв, посмотрев на него обиженным взглядом, спросил:

— Я чем-то не устраиваю вас здесь, Сергей Александрович?

— Нет, что вы! — С жаром принялся успокаивать человека, которого невольно обидел, Сергей — Вы меня полностью устраиваете, Михаил Сергеевич! Просто мне подумалось, что человеку с вашим талантом организатора нужно расти.

Горбачёв отрицательно помотал головой и тоже горячо и страстно воскликнул:

— Если вы не прикажете мне этого, Сергей Александрович, то я из Святого Креста никуда не уеду! Пойми те же, быть мэром главного космограда планеты это не только почётно, мне даже мэр Парижа завидует, но и ответственно, поэтому мы с Раисой отсюда никуда не уедем. Да, и не нравится мне в Москве, пыль, копоть, а здесь вокруг красотища, да, вы и сами знаете это.

Сергей облегчённо вздохнул. Глаза Горбачёва блестели так азартно, что он уже не чувствовал перед ним никакой вины, а потому энергично кивнул головой и сказал:

— Михаил Сергеевич, тогда у меня будет к вам одно важное поручение и небольшая просьба. Примите под своё руководство не только Будённовск, но ещё и порт Гагарин вместе с космодромом имени королёва. Это будет теперь зона особого международного сотрудничества, вы станете её административным руководителем. Подчиняться вы будете только Константину Петровичу Феоктистову, президенту «Лондонского международного космического альянса». Соответствующий указ президента СССР я уже подготовил и завтра в восемь утра вы вступите в эту должность. — Немного помолчав, он спросил Горбачёва, на лбу у которого от такой новости даже выступила испарина — Вы не хотите узнать, какую должность я вам хотел предложить?

Ошарашено покрутив головой, Горбачёв шумно выдохнул воздух и громко воскликнул:

— Сергей Александрович, даже зная о том, как вы умело двигаете людей и руководите огромным коллективом, мне это неинтересно. Вашу программу освоения космоса я изучил от буквы до буквы и она просто потрясает меня своей грандиозностью. Теперь меня с этой должности только ногами в перёд на кладбище отнесут. Огромное вам спасибо за доверие, Сергей Александрович! Для меня это большая честь.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Тогда я попрошу вас уделить мне сегодня пару часов, Михаил Сергеевич. Будьте, пожалуйста, поблизости от меня и как только обстоятельства позволят, мы поговорим.

Из аэропорта Евгений повёз Сергея сначала в его квартиру, где он оставил детей с няней, а потом в Дворец космоса. Там уже вовсю шел банкет. Когда он вошел в парадный зал, в котором было множество людей, путь ему преградил адъютант министра обороны и строго сказал:

— Сергей Александрович, вам приказано пройти со мной в одно место. Пожалуйста, если вы не хотите, чтобы меня выгнали с этой должности, сделайте мне одолжение.

У него сразу же закралось в душу одно подозрение и он со вздохом согласился. Генерал провёл его в комнату, расположенную неподалёку и Сергей чуть не выматерился, увидев стоящий в ней манекен с надетым на него мундиром маршала авиации. Он только и смог сделать, что плаксиво заныть:

— Виктор Ерофеевич, на зачем? Какой из меня к чертям собачьим маршал авиации, я же простой погранец.

Генерал Ивашко, улыбаясь подсластил ему эту пилюлю:

— Зато теперь ты сможешь полететь в космос, Сергей. Дмитрий Фёдорович так и сказал: — «Кто же маршалу посмеет отказать, уж точно не я». Вот так-то.

Тем не менее Сергей продолжал ныть:

— Позорище, пацану всего тридцать три года, а он уже маршал. Надо мной теперь даже пингвины в Антарктиде смеяться станут, Ерофеич, и будут абсолютно правы.

— Ничего, я им мигом клювы проволокой закручу. — Продолжал успокаивать его адъютант министра обороны — Ты, Серёга, не какой-то там пацан, над которым можно смеяться без риска получить по шее. Лётчики за тебя кого угодно порвут.

Больше всего в новом мундире Сергея поразило то, что рядом с правительственными наградами Советского Союза висел его орден «Мужества» и медаль «За заслуги перед Отечеством». Это прямо указывало на то, что домашние всё знали и упорно хранили молчание об этом безобразии. Парадный мундир сидел на Сергее, как влитой, повертев в руках шикарный маршальский мицуган, он с улыбкой повесил его на манекен и с притворно горестным вздохом пошел к двери. Вот теперь его встречали в огромном зале аплодисментами. Причём такими, что Сергей чуть было не прослезился. Надевая маршальский мундир, он даже вынул из уха свою серёжку, что немедленно заметил Леонид Ильич, подошедший к нему первым. Крепко пожимая руку он сказал:

— Герой, настоящий лётчик, даже эту фитюлину из уха вынул. Ну, пойдём, Серёжа, мы тут даже пить без тебя не начинали.

Общаясь со своими старыми и добрыми, в основном старшими, друзьями, в чей дом он вломился когда, словно бандит с большой дороги. Он уже очень скоро понял, что все были только рады видеть его в маршальском мундире и уж для них-то он точно не был шутом из рыночного балагана. Юля, одетая в специально пошитое для этого дня вечернее платье тёмно-синего цвета со стразами в виде звёздочек, и сама сияла, словно звезда. Сергею было радостно выслушивать поздравления и он, наконец, понял главное, для всех этих людей в общем-то не было столь уж важным, закончится всё удачно или ракета взорвётся, как это частенько бывает с ракетной техникой. Все они собрались здесь только для того, чтобы поздравить его с успешным завершением главного этапа одного из самых впечатляющих проектов двадцатого века, — строительства космодрома имени Сергея Павловича Королёва, который улыбался всем со стены.

Он не отказал себе в удовольствии и представил всем губернатора Космограда. Брежнев даже обнял и трижды расцеловал ставропольчанина, попавшему ему как-то под горячую руку и стал живо интересоваться у него, какие он установит теперь у себя порядки, ведь зона-то была международной, а стало быть он становился чуть ли не главой государства. Когда банкет был в самом разгаре, Сергей подошел вместе с Юлей к чете Горбачёвых, оставил с Раисой Максимовной Юлю, а сам не прощаясь ни с кем вышел вместе с ним из зала. Поскольку его жена тоже уже собиралась ехать домой, то он повёз Михаила Сергеевича в аэропорт, где они поднялись на борт «Боинга», стоявшего на стоянке и уже подключённому к местной энергосети, и сразу же прошли в кабинет. Там он и ввёл его в курс дела относительно своего происхождения и краха великой империи. Горбачёв смотрел на всё с нескрываемым ужасом в глазах, а когда краткий курс истории СССР и России закончился, прошептал:

— Боже мой, какой кошмар. Сергей Александрович, извините, но мне сейчас хочется только одного, пустить себе пулю в висок. Кем же я это стал в Москве? Просто каким-то выродком.