Андрей Мартьянов - Время вестников

– Вам некуда меня поселить? – проницательная византийка на редкость верно истолковала ерзанье и озадаченное покашливание своего спасителя. – Не беда. В великом походе вас наверняка сопровождают братья или сестры какого-нибудь монашеского ордена? Они милосердны и наверняка не откажут в приюте, пусть я не совсем одной с ними веры.

– И то верно, – со вздохом облегчения признал фон Райхерт. Где-то ему попадалась на глаза несколько шатров бенедектинцев, помогавших пользовать раненых, и между ними вроде как сновали монахини…

На навязанную им гостью в откровенном восточном наряде хлопотливые и скромные черницы воззрились с явственным неодобрением. Елена-Даниэлида скромно потупила очи, обведенные густо-синей краской, и укрылась за широкой спиной защитника и покровителя. Старшая над монахинями, сестра Фелицата, недовольно поджала губы, но все же согласилась принять под благословляющее крыло невинную жертву военных действий.

– Не забывайте меня, – то ли в шутку, то ли всерьез прошелестела Хониата, исчезая за пологом шатра.

Благополучно устроив подопечную и мысленно пометив себе «В ближайшее же время озаботиться шатром, прислугой и иным полезным добром», шевалье фон Райхерт смог наконец позаботиться о собственных делах, помчавшись выяснять – добрались ли до места назначения высокородный пленник и драгоценные фургоны.

Со стороны осаждаемой Липены долетел всплеск криков – не поймешь, торжествующих или разочарованных. Штурм все еще продолжался, ворота замка оказались на удивление прочными.

Несмотря на буйный нрав и полнейшее отсутствие дисциплины, шотландцы исполнили порученное в точности. Четыре массивных фургона выстроились поназади алого королевского шатра с золотыми леопардами. Слуги в одеждах с гербами Плантагенета уже сновали вокруг, составляя опись содержимого. Сам Комнин куда-то сгинул – но встревожившегося барона Мелвиха немедля окликнули кельты в уже знакомых цветах Мак-Иннесов, сообщив, что неуловимый император не смылся по дороге, жив и относительно здоров. Ради вящей безопасности лично принцем Эдвардом приказано взять его в железа, что сейчас и исполняется в походной кузне. Где его высочество Эдвард? Да вроде только что прискакал от крепости и проезжал тут… Хей, каро, принца никто не видал?

– А вот и наш герой, – правитель маленькой страны объявился сам, в полном военном снаряжении, верхом и с десятком спутников за спиной. В сером облачном небе плыло ярко-синее с косым белым крестом знамя Шотландии. Гунтер решил, что принц не слишком усердствовал при штурме – просто присутствовал, ибо положение обязывало. – Мои поздравления, шевалье Мелвих. Я восхищен, – в голосе Эдварда не слышалось ни малейшей издевки. Он и в самом деле говорил то, что думал. – Вам удалось всего за день проделать то, на что Ричард и его доблестное воинство потратили два месяца. Кстати, замок сдался. Готовьтесь – в ближайшие дни вам придется влачить на себе тяжкое бремя славы.

…Праздновать победу, естественно, было решено в захваченной Липене. Сначала предполагалось, что пиршество с соответствующими развлечениями и раздачей наград будет проходить в главной зале крепости, потом выяснилось, что зал слишком мал и торжества лучше перенести во двор. Мессир фон Райхерт с удивлением отметил, как буквально на пустом месте и из ничего возникают столы – к о злы с уложенными на них досками, скамьи, помост для персон королевской крови и их приближенных, а в лагере – наскоро сколоченные трибуны около будущего ристалищного поля. Турнир среди победителей – это неизменно и настолько традиционно, что его проведение даже не обсуждается.

Напророченное Эдвардом тяжкое ярмо славы обрушилось в первые же часы после известия о пленении Исаака Комнина. Германца немедля вытребовали под ясны очи его величества Плантагенета – еще не успевшего отойти после горячки боя у врат крепости и изъяснявшегося короткими, рублеными фразами. Из сказанного королем фон Райхерт уловил только то, что им весьма довольны (подумав про себя, что Ричард здорово покривил душой – он наверняка мечтал изловить вражину самостоятельно, желательно в какой-нибудь драматической обстановке) и что ему надлежит быть на празднестве, которое состоится завтрашним же днем. Засим Гунтера вежливо оттерли в сторону, ибо явились представители Ордена Храма – горевшие желанием обсудить с Ричардом нечто высокополитическое, секретное и чрезвычайно важное.

Остаток дня барон Мелвих провел в хозяйственных хлопотах. Выяснилось, что через лагерных маркитантов можно достать практически все: от самую малость бывшего в употреблении трофейного сарацинского шатра с необходимой обстановкой до церемониального блио (тоже почти новехонького, с тщательно заштопанной прорехой на левом боку), приличествующего благородному шевалье на завтрашней церемонии. Не возникло проблем и с прислугой. В лагере околачивалась уйма личностей обоего пола, прямо-таки изнывавших от стремления за малую мзду принять на себя заботы о рыцарском имуществе.

Удивленный конкуренцией и опасаясь в одно прекрасное утро проснуться обворованным, германец нахально потребовал рекомендаций от прежних хозяев. Желательно – письменных. Или устных, если бывший работодатель находился в лагере военных действий.

Половина претендентов на рабочее место немедля растворилась в воздухе. Оставшиеся, поскребя в затылках и поохав, раздобыли-таки требуемое. Проведя небольшое собеседование, Гунтер решил, что четырех человек ему вполне хватит – сделав выбор в пользу людей среднего возраста, уже достаточно поживших на свете и осознавших преимущества честной службы перед быстрым обогащением за счет опустошения хозяйского кошелька. Заодно мессир барон нанял двух девиц, местных уроженок – прислуживать леди Хониате. Которую он собирался завтра же забрать из-под опеки монахинь… если ромейка пожелает, конечно. Ибо вопрос о статусе спасенной дамы и надлежащем поведении благородного рыцаря по отношению к ней до сих пор оставался для германца загадкой.

В разгар установки новоприобретенного шатра заявился взъерошенный и ужасно деловитый Мишель де Фармер. С поздравлениями по случаю грандиозного успеха и банальным вопросом «Пожрать сыщется?»

Наскоро проведя ревизию запасов, господа рыцари обнаружили здоровенный кусок холодной солонины, которую сжевали, сидя на свернутых попонах и наблюдая за вечерним мельтешением лагеря. Поколебавшись, мессир фон Райхерт решился задать давнему приятелю деликатный вопрос касательно пленной византийки. Мишель восхищенно и завистливо присвистнул, увесисто хлопнул бывшего «оруженосца Джонни» по спине и заявил, что тут и раздумывать нечего. Даму надо немедля перевезти сюда, устроить со всеми возможными удобствами, не забыть дать ей обещание верно хранить ее честь от нападок и клеветников… ну, дальше и сам сообразишь. Не маленький, чай.