Сергей Конарев - Балаустион

— Да пусть режет, — хмыкнул гиппагрет, недоуменно глядя на лохага. — Ты что, баба, что ли?

Галиарт в ужасе закатил глаза. Леонтиск едва удержался от соблазна последовать его примеру.

Время пустилось вскачь.

— Кишка у тебя тонка! — крикнул в ответ Полиад, не слушая номарга. — Убивать связанных? Ха, не сможешь!

— Не смогу? — Лих прищурил глаза. На его щеках вспыхнули знакомые Леонтиску пунцовые пятна. — Плохо ты меня знаешь, Красавчик! Эй, Леонтиск, приволоки кого-нибудь из «белых», живо!

Спорить времени не было. Афинянин опрометью бросился вон из спальни, пронесся по коридору мимо съежившейся у стены Клеобулиды, ворвался в кабинет.

— Ты! — заорал на Ификрата. — Встать!

Эвнома он оставит себе, что бы ни случилось.

— Ты чего? — Феникс, перепугавшись, вскочил на ноги.

Побледневший «белый плащ», проехав спиной по стене, неуклюже поднялся, помогая себе связанными за спиной руками.

— Выходи! Бегом!

Через половину минуты они были уже в гостиной. Коршун, с побелевшими от бешенства глазами, схватил парня за шею и подтащил к окну.

— Значит, говоришь, не смогу, красавица? — от его вопля звенело в ушах. — Клянусь богами, сейчас ты увидишь, что я могу!

В руке Лиха блеснул кинжал, устремившись к горлу пленника.

— Погоди, что ты делаешь! — зашептал Мелеагр, схватив его за руку. — Проси передышки… подумать….

Лих ничего не слышал, его трясло от дикой злобы. Леонтиск бросился к окну.

— Полиад, дай нам полчаса! Все обдумать, принять решение… Сейчас многие из нас слишком возбуждены, чтобы здраво оценить обстановку. Полчаса, слышишь?

— Давай, давай, афинянин! — Галиарт прижал кулаки ко рту.

— Малыш, ты что, их слушать будешь? — грозно зарычал гиппагрет, нависая над Полиадом. Тот молчал, нервно кусая губы.

— Ну все, конец! — заорал Лих. — Смерть!

— Не надо, ребята, вы чего? Вы чего, не надо, ребята! — бормотал, заикаясь, перепуганный насмерть Ификрат.

— Ему, ему говори, своему лохагу! — Леонтиск тряхнул пленника за плечо. — Скажи ему, что мы не шутим.

— Мы всех убьем! — надрывался Лих.

— Пусть режут, малыш, — уговаривал Полиада Циклоп. — Что такого?

— Они — мои воины, — сглотнул Полиад.

— Вот именно — воины. Разве солдат боится смерти? Тьфу ты, вот позорище, клянусь свиньей!

— Командир, не надо! — перекрывая этот гам, громко взвыл пленный. — Не нападайте, дайте им полчаса! Пожалуйста! Они не шутят, они всех нас убьют. Пожалуйста, командир!

Порыв ветра зашелестел ветвями деревьев. Тихо лязгнул металл.

— Ладно, — Полиад тяжело вздохнул. — Будь по-вашему. Но если вы надеетесь, протянув время, что-то выиграть, то зря.

«А вот тут ты ошибаешься, ублюдок. Выиграем, еще как», — злорадно подумал про себя Леонтиск, но следующие слова Полиада заставили его понять, что ошибается он.

— И своего шустрого дружка тоже не ждите — недалеко он упрыгал на одной ноге, — ехидно ухмыльнулся Полиад. — Хм, кстати, чуть не забыл: он просил кое-что передать вам, сказал что ему в ближайшее время не пригодится….

Полиад на мгновенье отступил назад, за пределы круга света, но тут же вернулся обратно, сжимая в руках продолговатый деревянный предмет.

— Вот, держите, — лохаг размахнулся и зашвырнул деревяшку в окно. «Спутники» оцепенели, узнав в ней треснувший протез Аркесила.

— Что вы с ним сделали, псы? — Лих, убравший было лезвие от шеи Ификрата, снова прижал нож к горлу пленника. Его рука тряслась.

— О, клянусь богами, он жив-здоров, — примиряюще поднял руку Полиад. — Ну, если честно, то не совсем здоров, но жизни его ничего — пока — не угрожает. Сейчас он чувствует себя не лучшим образом и, к сожалению, неспособен кому-то сообщить о вашей беде, ребятишки. Так что на подмогу не рассчитывайте и мыслите позитивно. Ваши полчаса пройдут быстро. Примите правильное решение — или умрите, сдерживать доблестного гиппагрета дольше я, увы, не смогу.

Взметнув крыльями белого плаща, Полиад отошел в тень. Циклоп сплюнул сквозь зубы, и даже не поглядев в сторону дома, последовал за ним.

В наступившей тишине эврипонтиды обменялись тяжелыми взглядами. Было страшно.

— Почему я должен верить тому, что ты рассказал? — кустистые брови эфора гневно сошлись к переносице, темные складки вокруг рта стали еще глубже. — Все это больше похоже на сюжет балаганной трагедии, чем на правду.

— И тем не менее это правда, клянусь всеми богами, господин эфор, — Аркесил заплакал бы, если бы не был воспитанником агелы. Он почти физически ощущал, как стремительно утекает время — и вероятность снова увидеть друзей живыми. — Господин эфор, прошу тебя только об одном — нужно, чтобы о происходящем сообщили полемарху Брахиллу.

— Еще чего! — поджал губы Фебид. — Чтобы я своими руками способствовал гражданской распре, содействовал схватке между спартанцами? Не бывать тому! Боги — до чего довела нас ненависть между двумя правящими домами! Порой мне кажется, что римляне правы, когда говорят, что греки без их патроната перебили бы друг друга в междоусобных стычках. Позор и несчастье!

— Но если то, что сообщил нам олимпионик Аркесил — правда… — мягко начал Леонид, пристально глядя на эфора.

— …то нужно это остановить, — кивнул тот. — Ты абсолютно прав, мой молодой друг — есть только один способ узнать, правда ли то, что мы сейчас услышали. И я немедленно отправлюсь к дому лафиропола Эпименида, чтобы лично разобраться в происходящем.

— Ты, отец? — нахмурился Исад. — Но это может быть опасным….

— Опасным? — удивился Фебид. — Нет, сын, что бы я ни говорил о моральном разложении спартанцев, они еще не настолько обезумели, чтобы поднять оружие на эфора.

— Тем более, если рядом с господином эфором будешь ты, приводящий разбойников в ужас одним своим видом, — с улыбкой произнес Леонид.

— Да, я хочу, чтобы ты сопровождал меня, сын, — согласился эфор.

Молодой номарг кивнул, без особого, впрочем, энтузиазма. Он предвидел многие неприятности, в которые его отец-идеалист просто не желал верить.

Аркесил сидел, мучительно соображая, сообщить ли им о том, что дом Эпименида вместе с «белыми плащами» окружили номарги? И, может быть, надежда на доблесть Исада неоправдана, когда речь идет о его товарищах по отряду Трехсот? И что, если его сообщение заставит их засомневаться, передумать, отказаться от вмешательства? Теперь, когда предупредить полемарха Брахилла оказалось невозможно, только вмешательство Фебида могло, как искренне надеялся олимпионик, предотвратить — или остановить — кровавую резню, ожидавшую попавших в западню эврипонтидов. Нет уж, лучше придержать язык, и пусть эфор остановит номаргов — у него должно хватить для этого и духа и веса. Аркесил и сам отправился бы с ним, несмотря на телесные повреждения, но он обязан сделать еще кое-что….