Merlin - Olivier

Весть о возвращении молодого Бабынина в родное поместье в подраненом виде уже успела долететь и до окрестных помещиков. Успела до них долететь и весть, что рану боевой офицер получил при защите от врагов какого-то немецкого то ли курфюрста, то ли генерала, за что был пожалован званием то ли саксонского, то ли прусского барона. Так или иначе, но еще до приезда Бабыниных домой в из адрес пришли приглашения на «визит в любое удобное время» практически от всех близких (и не очень) соседей. Поскольку приглашений накопилось довольно изрядно, помещики решили не откладывать дело в долгий ящик и с первым визитом порешили отправиться сразу же по окончании обеда, наказав дворне к возвращению (ожидаемому, в соответствии с объемом гостевой программы числа не ранее седьмого) подготовить торжественный обед по поводу получения немецкого баронского титула и (в довесок) личного поместья Бабынину-Мунихскому (как получившего ранение под немецким городом Мюнихом) от Императора Всея Руси. Как младший сын, Петр Анатольевич наследовать Бабынино не мог, но как барон, по мнению его Величества, не должн оставаться безпоместным…

Особо в наказе отбывающего поместного уже дворянства было указано, что прибывшим на праздник гостям непременно нужно будет подать это… ну, жульен, ну и на закуску чего нибудь, поскольку компотом на торжественном застолье обойтись будет невозможно.

«Теплица» обещала через неделю выдать гораздо больший урожай «навозных белых грибов», однако главный повар все-таки опасался, что урожая будет недостаточно для накормления двух десятков гостей. Вдобавок, эмалированных чугунков было всего два, и необходимо было срочно озаботится изготовлением допкомплектов данной кухонной утвари.

Если по первому вопросу все зависило от матушки-природы, то решение второго вопроса было вполне в руках человеческих. А более конкретно, в руках кузнеца, который был решением данной задачи и озабочен.

Вообще-то традиционная работа кузнеца (как следует и из самого названия производственной должности) заключается все-таки в ковке уже готового металла. И поэтому, хотя Василий и выполнял время от времени и литейные работы, вершин мастерства в литейном деле он так и не достиг. Посему изготовленные в большой спешке две дюжины «порционных чугунков» оказались какими-то некузявыми, более по форме напоминающими не традиционную русскую кухонную принадлежность, а традиционный русский женский головной убор, именуемый в простонародье «кокошник». Однако переделывать было уже поздно, и некультяпистые чугунки, тут же прозванные ехидными девками «кокошницами», были приняты в эксплуатацию.

Не обманули предчувствий француза и грибы. Хотя и уродились они в количестве довольно большом, на всю ораву гостей их было все-таки маловато. Однако из опыта готовки на кухне князей Друцких-Соколинских молодой француз вынес, что грибы с картошкой пахнут в приготовленном виде грибами, а не картошкой. И посему решился на изменение изначального рецепта, добавив к томящимся в молоке грибам некоторое количество нежного мяса цыпленка и немного нейтральных по вкусу овощей… впрочем, к моменту начала готовки блюда нужда в овощах, как оказалось, отпала в связи с дорастанием грибов до лучших размерно-весовых кондиций. Про мясо же цыпленка Франсуа, как оказалось, зыбыл, поручая молодым поварихам исключить из содержимого «кокошниц» дополнительные ингредиенты, и в результате на стол гостям «жульен» был подан в составе, несколько отличном от первоначального. На вопрос же подвыпившего владельца дома, почему «жульен нынче не такой как всегда», Гастон Жерар тут же хитроумно ответствовал, что жульены бывают разные, с мясом и без мяса, с овощами или нет, а главное, мол, так это грибы в сметане, и даже не грибы, а сметанный соус и сыр.

Гости, приехавшие более для удовлетворения языков и желудков, нежели для какой иной цели, чуть ли не хором поинтересовались, а какой такой сыр может быть импользован при изготовлении столь славного блюда, поскольку «традиционный сыр» в их понимании (то есть творог обыкновенный) явно в составе блюда не наблюдался. Француз, не понимая, чего не понимают гости (а может быть, делая вид и желая блеснуть новым своим достижением в молочной промышленности) распорядился немедленно доставить из погребов новые «сливочные» сыры. Сыры были доставлены. Но небольшой, случившийся несколько ранее, казус в значительной степени определил новую традицию в современном сыроделии.

Как уже отмечалось выше, г-н экспериментатор успел заметить, что вкус новых сыров заметно улучшается со временем. И постановил (в сугубо исследовательских целях) сыры, изготовленные в один день, складывать в погребе отдельно от более ранних и более поздних, и на месте складирования писать дату их заложения. Однако староста, проверявший выполнение распоряжения, обнаружил, что отвественный за написание дат исполнитель (он же — макальщик сыра в расплавленный воск) пишет столь коряво, что прочесть написаное не мог и сам писатель. Посему для облегчения процесса маркировки собственноручно вырезал из куска пробки несколько цифр в качестве образца, повелев работнику не писать от руки, но лишь обводить чернилами шаблоны. Работник же как-то в процессе покрытия куска сыра воском одну из прочерниленных цифр в воск уронил, и она прилипла как раз к тому куску сыра, который и был доставлен гостьям для демонстрации. Видя такое, иноземный специалист по сырам объяснил, что чернильная-де цифра на головке сыра есть вещь просто обязательная, прочерниленый же кусок все же надлежит удалить и в пищу не принимать, прочее же для еды не только вполне пригодно, но и весьма вкусно и полезно. На вопрос, а что же это за сыр такой, принесшая его девка без минуты сомнений ответствовала, что данный сыр является швейцарским, но ежели господа гости желают, то голландский либо российский так же немедленно доставят. Гости возжелали и сыры были выставлены на всеобщее обозрение и поедение. Оценили сыр не только гости, но и хозяева — в дальнейшем Петр Анатольевич, отправленный в отставку в связи с ранением в чине капитана, в своем новом поместье, предоставленном Государем в селе Шунга, верстах в десяти от Костромы, наладил весьма изрядное его производство, да так, что сыр, названный новым помещиком «Костромской», пользовался популярностью не только в Москве, но и в Петербурге… впрочем, это слуучилось несколькими годами позднее.

За столом же случился еще один незначительный казус. Поскольку сыр принесли целыми головками, некоторые из гостей, к старости глазами ослабевшие, восковой обмазки не заметили и начали дегустацию вместе с воском. Когда же инозенец неполиткорректно намекнул на возможную ошибку, один из гостей, а именно помещик Сорокин, не желая выглядеть идиотом, заметил, что в его краях оболочку делают из воска сугубо красного, и отсутствие ярко выраженного покрытия его и ввело в заблуждение. Мысль об использовании красного воска, использовавшегося ранее лишь для праздничных церковных свечей, показалась новоявленному сыроделу не лишенной остроумия, и в дальнейшем была им применена на практике.