Виктор Бурцев - Вечное пламя

– Ганс!

То, что до этого выглядело как большая кочка, вдруг приподнялось и с жалостными стонами поползло в сторону Ивана. Колька опустил рогатину, и в свете углей Лопухин с облегчением узнал немца. Грязный, перепачканный какой-то мерзостью, но живой. Настоящий.

Иван помог доктору подняться, тот охал, прихрамывал, что-то бормотал, но шел.

Однако до костра они не дошли.

Потому что возле костра стояли три фигуры, протягивая к огню бледные руки. В прореху между облаками выглянула луна, и стало хорошо видно, что за твари вышли из болота. Немец громко икнул и согнулся пополам. Его вырвало. Колька попятился, пригнулся и выставил перед собой уже потухшую рогатину. А Иван… просто стоял, глядя на источенные временем и болотом лица, гниль и плесень… Три мертвеца, двое взрослых и один ребенок, мальчик, грелись у гаснущего костра. На лице одного из них что-то блеснуло, Лопухин понял: очки. Впрочем, и без этой детали он уже понял намек…

– А вот вам шиш! – крикнул он. – Не возьмете!

Он оглянулся. В слабом лунном свете было видно, как то тут, то там поднимаются из воды темные, покрытые водорослями фигуры. Некоторые стояли неподвижно. Некоторые, медленно раскачиваясь, приближались к островку. Трое у костра развернулись в сторону Ивана и теперь пялились выпученными, побелевшими глазами.

– Нет, ребята, так не годится… – прошептал Лопухин, набрал в грудь воздуха и заорал: – Я вам так просто не дамся! Слышите?!

Он прицелился в ближайшую темную фигуру и выстрелил. Из ствола «нагана» вырвалось пламя, будто он стрелял не пулями, а горящим керосином.

Тварь сложилась пополам, словно сломалась в поясе, и стала расползаться, разваливаться на части, превращаясь в клейкую массу густой грязи, стекающей в топь. Эхо выстрела покатилось по болоту, вернулось… Снова и снова…

«Где-то стреляют», – сообразил Иван.

Но хорошо это или плохо, понять он уже не мог. К островку приблизилась еще одна фигура, и Лопухин всадил ей еще одну пулю, точно в голову. Только ошметки грязи полетели.

– Убирайтесь, уроды! – Иван размахивал револьвером, не зная, в кого еще всадить пулю. Твари медленно и молча приближались к островку. Все ближе и ближе…

Завопил Колька. Кто-то из мертвецов подполз сзади.

Парнишка умело, где только набрался, перехватил рогатину ближе к себе и коротким концом принялся бить тварь по голове, раз за разом пробивая тонкий покров кожи, из-под которого сочилась гнилая вонючая жижа. Мертвец цеплялся за ноги паренька, стараясь оттащить его в сторону, подмять под себя. Но немец, до того скрючившийся у ног, вдруг вскочил и начал бить уродца ногами.

Лопухин отправил в полет еще одну пулю, но промахнулся. Раздосадованно взревел, подпустил тварь поближе и выпустил последний патрон. Фонтан пламени отшвырнул мертвеца обратно в болото, но следом двигался еще один, и еще… Иван бросил в них бесполезный «наган» и вытащил нож.

Где-то неподалеку прозвучали новые выстрелы. Запрыгала, задергалась гать. За приближающимися фигурами Лопухин едва-едва разглядел, как бревна гати, по которой они пришли, отрываются и плывут, плывут куда-то в сторону, увлекаемые неведомо откуда взявшимся течением.

«Нам конец! – подумал Иван. – Отрезали!»

Почему-то он знал, что и по другим гатям уже не пройти. Остров отрезан начисто, напрочь. Конец!

Лопухин размахивал ножом, пытаясь достать до ближайшей твари и не попасть под расставленные лапы. Что-то вопил Колька, даже немец горланил что-то бессвязное, стоя в классической боксерской стойке и размахивая кулаками.

До неизбежного финала оставалось совсем немного, когда с болота, со стороны, откуда они пришли, раздались выстрелы. Автоматная очередь!

– Лежать, сволочи! – гаркнул до боли знакомый голос. – Лежать! Scheiss auf dich! Strolch!

– Парховщиков… – не то выдохнул, не то всхлипнул Иван.

– Сюда, сюда пошли! – Парховщиков тянул Ивана за собой. – Сюда!

– Да куда же? Коля! Там топь, топь! – Лопухин пытался оттолкнуть руки красноармейца, но сзади наседали вылезшие из болота твари. И выхода другого не было.

– Я дорожку знаю! – рыкнул Парховщиков и рывком швырнул Ивана в воду. – Пошел! Только не останавливайся!

Он толкнул следом Кольку и немца, дал очередь по приближающимся темным фигурам и прыгнул следом.

Вода не доходила и до пояса. Под ногами ощущалась на удивление твердая поверхность – будто бы не по болоту идешь, а реку вброд переходишь.

– Не останавливаться! – орал позади Парховщиков. – Только не останавливаться!

– Куда идти-то?! – крикнул Иван, больше всего боясь свалиться с неожиданной подводной тропы.

– Прямо!

Лопухин, сильно толкаясь ногами, вспарывал воду, как военный катер. Он умудрился обернуться и увидел, как твари пытаются следовать за ними, но медленно погружаются в черную воду. Тонут.

– Двигай, двигай! – гаркнул Парховщиков. – Не стой!

И они двигали. По пояс в холодной воде, мимо островков и кочек. Строго по прямой, словно кто-то огромный и могущественный насыпал тут в незапамятные времена подводную дорогу. Может быть, в те времена, когда сам Сатана орудовал тут своими вилами. Но если черт выбил тут бездонные ямы, то кто же насыпал спасительную тропу?

Когда дно начало повышаться, Парховщиков сбавил темп, и Иван почувствовал наконец, как же он устал. Однако он продолжал идти, толкая воду перед собой.

– Не останавливаться… Только не останавливаться… – шептал Лопухин как заклинание.

Через некоторое время они выбрались на большой остров, на котором росло несколько берез. Иван, тяжело дыша, упал лицом вниз. Рядом рухнул немец. Колька прошел дальше и уселся под березой. Рядом, как ни в чем не бывало, уселся Парховщиков, положив автомат на колени.

– Как звать? – Красноармеец ткнул парнишку локтем.

– Колька… – хмуро ответил тот.

– Ух ты! Тезки, стало быть, – обрадовался Парховщиков и добавил тихо: – Это хорошо.

Лопухин перевернулся на спину. Попробовал сесть, но тело не слушалось.

– Ты… Ты как нас… нашел? Коля… – Дышать было тяжело. Грудь словно стиснуло невидимым обручем.

– По выстрелам, – легко откликнулся красноармеец. – Стрелял ты на болоте. И шумел много.

– Шумел?.. – Почему-то Иван вспомнил, как топнул по островку и как гулко отозвалась земля. – Разве ж шумел?..

– Костер еще жег. В общем… демаскировался ты, газета, по-полному. Дальше некуда. Капитан бы тебе за такое дело по шее надавал.

– Погиб капитан…

– Знаю, – прошептал Парховщиков. – Знаю.

– А наши там как? Наши. Где наши сейчас? Ушли?

– Да… – Голос Парховщикова прозвучал неуверенно. – Да… Я… Я из болота вас выведу. Ну, а дальше… вы сами пойдете. Там городок. Ты его лучше обойди стороной. – Он замолчал.