Александр Прозоров - Смертельный удар

Токсар против воли ухмыльнулся, услышав такую откровенную похвалу из уст хозяина.

— Я оставлю тебе достаточно сил на суше, — продолжал развивать перспективу Ларин, посматривая то на обветренное лицо скифа, то туда, где шла жестокая драка, — с ними ты прорвешься за внешнюю стену и осадишь Томы. Весь ближайший день ты будешь яростно атаковать и, даже если тебе не удастся захватить город, свяжешь все силы защитников.

Ларин умолк ненадолго, словно размышляя, стоит ли посвящать Токсара во все детали операции. Решил, что стоит.

— Делай что хочешь. Можешь даже применить катапульту Архимеда. Но мне нужно, чтобы три или четыре дня ни один корабль из этой гавани не вышел. Ясно?

Токсар вновь молча кивнул, но Ларин понял по глазам, что скиф считает его затею опасной авантюрой с самого начала. Однако это лишь раззадорило Ларина, который также прочел во взгляде Токсара, что тот и сам не прочь отправиться с ним в эту авантюру. И Леха взял бы его, такой толковый помощник не помешал бы при налете на Одесс. Но кому-то нужно было отвлекать внимание местных греков на себя, и лучшей кандидатуры он сейчас не видел.

— Ты тут повоюй без меня, — сказал он на прощанье, — а я там с одним делом разберусь и назад. Долго не задержусь.

Закончив свою быструю инспекцию, Ларин вновь вскочил на коня и на глазах у озадаченного Токсара покинул лагерь. По дороге к Истру ему все время попадались разъезды скифов, которые меньше чем по пятьдесят человек не перемешались, и дважды он разминулся с пехотными отрядами, шедшими на помощь к Токсару.

«Нормально, — успокаивал сам себя адмирал, въезжая в город ближе к вечеру, когда солнце уже опускалось, — сил ему должно хватить».

Не теряя времени, он проследовал на «Узунлар», новехонькую квинкерему, которую недавно присмотрел себе среди прибывшего из Тиры флота. Корабль был новый, но капитан достаточно опытный, успевший повоевать на Истре еще в прошлую кампанию. Его корабль был сожжен в одном из боев греками и Темир, так звали капитана, был отправлен в Тиру с приказом получить другой.

— Как продвигаются сборы? — деловито осведомился Ларин у капитана, минуя охрану из морпехов и взлетая по сходням на борт корабля.

Темир встречал его у борта.

— Все готово к отплытию, — поклонился рослый скиф, чьи волосы выбивались из-под шлема, блестевшего в лучах неяркого солнца, а борода укрывала едва ли не все лицо, ниспадая на чешуйчатый панцирь, — шесть квинкерем и восемь триер полностью заняты пехотинцами. Прикажете выступать?

— Нет, — с сожалением ответил адмирал, скользнув взглядом по палубе, где копошились матросы, натягивая какой-то канат, — будем ждать ночи.

— Я понял, — поклонился Темир, явно одобряя действия командира, — будем выступать по темноте.

— Неплохо бы, — пробормотал Ларин себе под нос, уже направляясь в сторону кормы, — только придется подождать, пока вернется этот чертов алхимик с новостями. Тогда и отплывем.

Достигнув кормы «Узунлара», Леха остановился, желая рассмотреть акваторию и корабли, по которым, надо сказать, соскучился. Его душа по приказу Иллура все время разрывалась между морем и сушей. Но тут было ничего не поделать. Царь есть царь. Кем скажет, тем и будешь.

Корабли стояли на рейде Истра, доставшегося скифам после недавнего штурма почти без разрушений. Для прибывшего флота здесь, однако, было тесновато. Высокие борта квинкерем едва не касались друг друга. Триеры находились за ними и были адмиралу со своего места почти не видны. По палубам, огибая баллисты, расхаживали гордые морпехи, по одному виду которых уже было ясно, что они готовятся к походу и все знают о скором отплытии.

«Скорей бы уже прибыл Каранадис, — усмехнувшись, но с легким раздражением, подумал Леха, подставляя лучи вечернему солнцу, — а то весь город узнает, что мы готовимся в ночной рейд».

Солнце медленно садилось. Чайки, покрикивая, кружили над акваторией. Вдоволь налюбовавшись этой идиллией, Ларин спустился в свой кубрик под палубой, решив немного отдохнуть перед походом. Дело предстояло куражное, может быть, в ближайшее время спать не придется совсем. Поэтому, приказав разбудить себя, когда прибудут гонцы, адмирал быстро заснул. Однако будить его не пришлось. Он сам проснулся и вышел потягиваясь на палубу, буквально за несколько минут до прибытия Каранадиса.

Стояла уже глубокая ночь. Дав привыкнуть глазам к темноте, Ларин приблизился к борту, слегка напугав часовых, которые сначала не признали его, схватившись за мечи. Сначала адмирал услышал топот копыт, а затем на пирсе появился отряд скифской конницы, казавшейся тенями из преисподней в кромешной тьме. Отряд был невиден до тех пор, пока не «проявился» в свете тусклых факелов часовых на пирсе у самой воды.

Присмотревшись, Ларин узнал фигуру Инисмея, который первым спрыгнул на мокрые доски пирса. А затем помог спуститься сгорбленной от скачки фигуре, в которой адмирал узнал своего оружейника. Под охраной еще дюжины спешившихся скифов они направились прямо к сходням.

— Ну, хвала богам, все в сборе, — проговорил Ларин, сделав знак охраннику позвать капитана.

— Как все прошло? — коротко осведомился он, когда Инисмей втолкнул измученного скачкой Каранадиса на палубу.

— Хорошо, — ответил за грека сотник, — стена взорвана. Конница прорвалась в тыл грекам без большого сопротивления и сейчас уже, наверное, наводит шум у самых стен города.

— Отлично, — ухмыльнулся Ларин, подумав про себя: «Пока все идет по плану», а вслух добавил, заметив рядом безмолвного Темира: — Вот теперь отплываем.

Капитан кивнул и растворился в темноте. Вскоре оттуда раздался протяжный свисток, которому ответили с других кораблей. Послышался осторожный плеск выпускаемых весел, скрип снастей. И адмирал скорее ощутил, чем услышал, как пришла в движение его военная машина.

В Тавромений, порт на скалистом берегу, с которого был виден главный сицилийский вулкан, мирно дремавший сейчас, Федор прибыл на рассвете. Отсюда начиналась дорога в горы, где, в треугольнике между Катаной, Тавромением и Алезой, в хорошо укрытых от глаз лагерях была сконцентрирована новая армия, которой Ганнибал отводил столь важную роль в предстоящих событиях. На то, чтобы принять командование и доукомплектовать армию всем необходимым, у новоиспеченного главнокомандующего Федора Чайки была всего неделя.

— Армия почти готова, — предупредил его Ганнибал, — пехота ждет тебя в лагерях, осталось лишь погрузить слонов и закончить с конницей.

— У меня будет и конница? — слегка озадачился Федор, имевший опыт командования только пехотными соединениями и по обыкновению предпочитавший обходиться только ими.