Александр Абердин - Сила ведлов

Длинный и широкий язык холма, поднимающегося над урезом воды метров на триста, выступал из леса километров на пятнадцать, имел в ширину восемь и весь порос высокой травой и дикими персиками. Молодой ведл-садовод Артём, летавший вместе с Митяем и Михаилом, так обрадовался, что уже был готов немедленно разбить сад и пересадить в него все деревья, которые он уже видел дающими роскошные плоды. Для того, чтобы новый Ребалан не испытывал трудностей с водой, на самом высоком месте холма, перед лесом, было запланировано строительство громадной, овальной водонапорной башни-бассейна размером шестьсот на восемьсот метров и высотой в двадцать пять. А что, в Ребалане и его окрестностях жило тысяч двадцать пять народа, справятся, да, и верблюдов по низине шастало не мало. К тому же холм был сложен из плотного ракушечника, а выше по реке имелись известняки, глина и даже мергель, так что с цементом проблем не возникнет, да, и поднимут стены водонапорной башни строители не в три дня, а по мере необходимости. Ну, а уже от неё городу предстояло спускаться вниз, с северо-запада на юго-восток, широкими, по двести пятьдесят метров, террасами, полукольцом охватывающими самый верхний район города.

На террасах будут разбиты фруктовые сады, по ним потечёт множество арыков, а над ними ещё и потечёт в водонапорные башни вода из малых акведуков и повсюду будут стоять белоснежные двух и трёхэтажные таунхаузы, сплошняком окруженные широкими верандами с колонами и арками, сплошь увитые виноградом. Лучший ученик Ольги, Артём Виноградов, привёз с собой на юг почти пять тысяч виноградных ростков и чуть лишился рассудка от радости, когда увидел в лесу лианы дикого винограда. Это именно ему принадлежала идея строительства такой громадной водонапорной башни. Воду в неё должны будут подавать по целой системе, состоящей из пяти громадных акведуков, не три, а пять норий, поднимая её всё выше и выше исключительно одной только силой земного притяжения и воды, а та вода, которая выплеснется, пойдёт на орошение полей и огородов, которые будут разбиты на пологом склоне, спускающемся к Куре. Но самое главное, этот сложный, широкий и глубокий акведук общей длиной в двадцать пять километров, по которому вода будет течь с довольно большой скоростью, чтобы заставить нории крутиться как можно быстрее, подаст воду наверх, она потечёт по меньшим акведукам в другие водонапорные башни и те заставят взметнуться вверх тысячи фонтанов, кондиционируя воздух, а потом она потечёт вниз по арыкам, орошая сады.

Проектировщики даже предусмотрели такую удобную штуку, как три канатно-подвесных дороги с сиденьями, как на горнолыжных склонах, чтобы было легче подниматься на холм с урожаем и без него. В общем проект получился роскошным, вот только туалады, не привыкшие к такому, ничего не поняли, но зато остальные ведлы-строители остались очень довольны и уже стали прикидывать, с чего начать работу. Глины в окрестностях хватало, как песка и известняка, но больше всего на холме было ракушечника, самого главного строительного материала, тем более что террасы им всё равно придётся нарезать. Да, как ни крути, но князь Михаил, принимавший самое непосредственное участие в проектировании города, явно вознамерился построить самый красивый город на всей планете, как и самый большой, ведь по прикидкам на этом холме можно было поселить не менее полумиллиона человек и при этом никто не станет стукаться задницей об задницу, а это как раз то, о чём он всегда мечтал, жить на своих трёх гектарах. Однако, всё же самое большое потрясение Митяй испытал тогда, когда они спустились к Куре и он, опустив руки в воду, принялся ведловать и примерно через час сказал:

– Ну, Мишаня, знатное место тебе досталось. Главное, что ракушечника здесь полно и тебе не придется ездить за ним далеко, чуть снял с него плодородную землю, в сторону свёз и пили сколько потребуется. Поэтому завтра же собирай тракторёнка, соляра у тебя хватает, целых десять бочек, и закладывай вон там, на склоне того бугра, карьер. Эх, Мишка, чего ты только не найдёшь на раскрытых ладонях Куры и Аракса. Там всего полно. Так что срочно поднимай металлургический комплекс, электростанцию к нему, нефти в Баку навалом, сама из-под земли поднимается, и бегом строй большие корабли. Станешь нам на них металл отправлять. Реки здесь столько руды вниз сносят, что мне даже завидно, парень. Про говорящие камни я вообще не говорю.

Обязательно всё построю, Митяй Олегович. – Широко улыбаясь ответил князь – Зря что ли ты меня учил. Вот увидишь, уже к зиме отстроимся. Народу здесь много живёт, а значит есть кого большому и серьёзному ведловству учить. Ты мне только техники сюда подбрось хоть немного. Особенно бульдозеров и экскаваторов, которые Игнат изготавливать начал. Митяй кивнул и сказал скороговоркой:

– Подброшу-подброшу, княже. Как только домой вернусь, сразу же велю отправить тебе технику. Ну, что же, братишка, ты оставайся, трудись, а я полетел к своим. Ты же знаешь, пока я не увижу, что чёрные дарги всем довольны, не успокоюсь. Юный, но уже очень куркулистый князь сразу же взмолился:

– Митяй Олегович, а может вернёшься на Большой Шишиге? Оставь мне оба автожира. Мы же взяли с собой полный комплект оборудования для перегонки нефти, её мы из земли в лёгкую поднимем, я сверху уже высмотрел несколько мест, где она сама сочится, так что бензин у нас знатный получится, а без метана можно будет пока что и обойтись.

Митяю трудно было отказать в такой просьбе своему ученику и он с улыбкой кивнул ему. Через три часа, не смотря на то, что уже вечерело, он сел в машину вместе с вторым водителем, ещё одна пара водителей села во вторую и они поехали сначала на восток, а уже в сумерках повернули на север. Стояла полная луна, да, и фар на каждую из Больших Шишиг Игнат навешал знатно. Хотя и не галогенки, светили они знатно, так что обе машины быстро неслись вперёд и ещё до полуночи Митяй успел вернуться в лагерь. Очень, кстати, своевременно, так как на следующий день, около одиннадцати часов утра приехали все остальные машины и началась погрузка пассажиров. В восемь Шишиг и восемь пассажирских колёсных барж удалось поместить всех оставшихся чёрных даргов и караван тронулся в путь, чтобы через двое суток добраться до берега Кубани. Четыре Шишиги, взяв на буксир все восемь прицепов, поехали в обратный путь, а четыре остались на берегу, дожидаться кораблей из Дмитрограда. Митяй мысленно уже снова был в пути, но на этот раз он прокладывал самый удобный маршрут на Урал. Однако, ход его мыслей то и дело прерывался раздумьями о том, как там устроились на новом месте чёрные дарги и не случилось ли какой ссоры.

Усадить их на два кораблика и большую баржу не составило особого труда. Их заманили туда чудесным ароматом жареной осетрины, против которого и сам Митяй с трудом бы смог устоять, а может быть и не смог. Теперь же оставалось только дождаться возвращения Антона, ведь что ни говори, а Большие Шишиги на подводных крыльях плыли по реке даже с баржами на прицепе быстрее его тихоходов. Поэтому они провели на реке целых три дня, пока под вечер на реке не показались даже не три, а четыре судна, два буксира и две баржи, большая и малость поменьше, но тоже весьма вместительная. Ну, а на берегу уже была построена из брёвен довольно приличная пристань, к которой те незамедлительно причалили и пришвартовались. Сразу же началась посадка на суда, но в путь они тронулись только рано утром и через трое с половиной суток доплыли до Дмитрограда. За время пути Митяй не только знатно выспался, но и расспросил Антона, что творится в городе и как встретили дмитроградцы чёрных даргов. Ну, город жил своей обычной жизнью, то есть ударно трудился. Без дела никто просто физически не мог сидеть, так всем хотелось сделать все те вещи, о которых Митяй рассказал так подробно и даже нарисовал их на листах пергамента, что ведлы-мастера видели их перед собой, словно в натуре.