Александр Абердин - Сила ведлов

Местные ведлы стремительно «умнели» и уже очень скоро стали приводить Митяя, привыкшего вроде бы ко всему, в замешательство. О, дагоны и их более низкорослые сородичи были очень древним и мудрым народом с богатыми традициями, склонные к наукам и искусствам. Во всяком случае их большие дома, сплетённые из ошкуренных ветвей и лиан, ему очень понравились, как утварь из кожи, костей, высушенных тыкв и прочих подручных материалов он не рискнул бы назвать примитивными, хотя керамики и металла они ещё не знали. Зато они умели не только изготавливать просто изумительные по своей форме и качеству обработки орудия труда, но и каменную посуду, которая была ничуть не хуже керамической. А ещё почти половина дагонов и дагонедов была ведлами. Если на севере, среди кроманьонцев и неандертальцев только один человек из десяти был ведлом, а один ведл из двух с половиной тысяч сумел найти свои говорящие камни, то здесь, в Центральной Африке каждый двенадцатый ведл имел говорящие камни. Найдар Каменная рука отправился на север, к Великой горькой воде за своими говорящими камнями, о которых ему рассказали капли дождя, когда ему было всего четырнадцать лет, а вернулся двадцатилетним парнем, познакомившимся с множеством других людей.

Говорящими камнями Найдара были два изумительных по своей красоте зелёных граната, два шестигранных кабошона с плоским дном. Размером они были по двадцать одному сантиметру в поперечнике, а толщиной в три сантиметра. Носил он своих мальчиков на груди и именно с их помощью, а также двумя резцами из алмаза, главный ведл племени Короткобородых, так дагоны этого большого рода проверяли остроту своих обсидиановых, кремнёвых и хрустальных ножей и копий, изготавливал из самых различных видов камня охотничье оружие, инструмент и утварь. Митяй, поначалу, всё никак не мог понять, почему археологи так и не смогли найти ни одного наконечника для стрелы, пока не узнал, как хоронят ведлов с говорящими камнями. Те настолько сживались с ними, что после их смерти говорящие камни просто рассыпались в пыль. Ну, а после этого все те изделия из камня, которые изготовил покойный ведл, тоже превращали в каменную пыль, тело умершего сжигали в погребальном костре, несгоревшие кости тоже толкли, а потом весь порошок, собранный в погребальные бурдюки, высыпали в ручьи и реки, чтобы Мать Земля потом слепила ведла заново. Дагоны и те, с кем они соединили свою кровь, в один голос говорили, что очень мудрые ведлы после смерти сами обращались в пыль, без всякого костра, а после этого пылью становились все изделия из камня, которые они изготовили, а самые великие так и вовсе превращались в лёгкое золотистое облачко и улетучивались. Их Мать Земля сразу же забирала в свою обитель, без лишних хлопот.

Ясное дело, что при таком раскладе в руки палеонтологов будущего не могла попасть ни одна косточка тех, кто являлся естественным переходным звеном от неандертальцем к человеку. С пристрастием следователя Митяй расспрашивал Найдара и других дагонов о том, как они тут живут, чем занимаются и о чём мечтают, открывая для себя массу новой информации. В частности он понял, почему ведловство дагонов, а они в нём были великими мастерами, всё-таки постепенно сошло на нет и рассеялось. Всё объяснялось скорее всего тем, что дагоны так и не догнали одну простую истину – с помощью говорящих камней можно заставить двигаться все другие камни и даже более того, приманить к себе другие говорящие камни, заставив их подняться из-под земли, не только собрав по руслам рек те, которые не были разбиты вдребезги тупыми валунами. Это для них не только явилось самым большим откровением, но и заставило все народы, жившие окрест, беспрекословно повиноваться каждому слову великого отца камней Митяя Олеговича Мельникова. Ну, тот в свою очередь не бронзовел от такого преклонения, головка у него не кружилась и даже более того, он очень жестко фильтровал свой базар и, прежде чем пошутить, всегда говорил что его следующие слова будут шуткой, только шуткой и ничем кроме шутки они считаться не могут. А то перестанут быть шуткой. В общем Митяй попросту старался доказать всем, что он в первую очередь их друг, а уже потом великий учитель и всё такое.

Ему удалось сделать это довольно быстро и после того, как плотина была построена, поблагодарив всех за героический труд и турнув, куда подальше, Митяй занялся созданием нового центра экономического развития. Нефть в этих краях имелась, полезных ископаемых, включая всякие руды, тоже хватало, но самое главное под боком имелся Атлантический океан, в котором было растворено всё, вплоть до урана, а потому толковому ведлу ничего не составляло извлечь из океанской воды хоть чёрта лысого с хвостом и копытьями. К тому же для нужд металлургии на его дне имелась целая прорва железных конкреций. В общем с сырьём никаких проблем не было, а поскольку в этом регионе Центральной Африки от Сенегала на западе и до Судана на востоке проживало почти восемьсот тысяч человек, на севере Африки их жило впятеро меньше, а южнее и вовсе лежали практически безлюдные джунгли экваториального пояса, через которые можно было проехать только по рекам, то Митяй, поговорив с вождями, заложил в этих краях пятьдесят семь городов, расположив их преимущественно вдоль водной транспортной артерии и лишь до некоторых городов нужно было добираться на супершишигах.

С планом строительства городов все согласились и закипела большая стройка, но с учётом того, что на следующий год снова зарядят дожди. Правда, сухой сезон в десятом году оказался слегка подмоченным. Пусть и не сильно, но хотя бы раз в две недели то там, то сям проливался освежающий тёплый дождь и это происходило почти повсеместно. Между тем замеры, сделанные на ледниках до начала сезона дождей, показали, что во время него они увеличились в среднем на полтора метра, что очень порадовало Митяя, но ещё больше его порадовало то, что за весь последующий сухой сезон слой рыхлого льда уменьшился всего на восемьдесят пять сантиметров. Ну, а потом он дождался, когда начнётся второй сезон дождей. На этот раз они уже не были такими сильными, а поскольку сброс воды регулировался пятью реками, то никакого переполнения озёр и водохранилища не произошло. Зато электроэнергию было просто некуда девать и Митяй даже стал подумывать, а не протянуть ли провода на ледники и не установить там холодильники, но вслух об этом говорить никому не стал. В этом году толщина ледяного покрова снова увеличилась и даже больше, чем в прошлом. Процесс явно пошел, но он решил всё же подождать до конца сухого сезона, а тот оказался мокрее прошлогоднего. Климат явно менялся, причём в лучшую сторону, делался уже не субэкваториальным и не склонялся в сторону тропического, а становился субтропическим, но ведь прошло так мало времени, чтобы говорить об успехе.