Иван Коваль - Тысячелетие МашыаХХХа

– Это у тебя такая страшная история про Черного Москвича? – удивленно переспросил доктор Куин. – Что-то ты всё время про эту самую вашу красавицу рассуждаешь. Или она со временем сама превратилась в Черного Москвича? То есть в Черную Москвичку и стала предводителем этой самой банды и вырезала все ваши деревни вместе взятые, включая израильских ваших рабовладельцев, солдат, царей и самого Машыахха, в связи с чем вы и назвали ее Черной Москвичкой и поставили ей памятник из бронзы на вершине вашей священной горы Арарат? – искушённому народу явно нужны были серьезные страшилки, а не душещипательные легенды о потерявшихся любовниках или нравоучительные рассказы о разрушенной любви двух нежных рабских душ.

– Да. А что красавица? Красавица она и есть красавица. В любых условиях. Она и здесь красавица, и в Иерусалиме среди наших иудейских хозяев она красавица. И даже отправь ее на эту самую вашу Луну, – Койот задрал голову и посмотрел на Луну, которая ярко светила на небосклоне и о которой ему здесь целый вечер рассказывали всякие небылицы о том, что это тоже планета и на ней когда-то жили люди, – и там она тоже будет красавицей. В общем, наш Черный Москвич, огромный, черный, страшный, весь заросший черной длинной шерстью, главарь их племени и самый жестокий москвич из всех самых жестоких черных москвичей, он без памяти влюбился в эту девушку. Ну, вот прямо насмерть. Ну, вот просто умереть и не жить. Влюбился так, что позабыл все свои старые страшные замашки старых черных москвичей, потерял интерес к своей дикой жизни, к пище, к природе и даже к своему собственному племени. Любовь – это мощное чувство, как говорят наши старики. Влюбленность – это как страшная болезнь. Кто-то от нее выздоравливает, а кто-то умирает. А кто-то живет с ней всю жизнь.

– И чего? – переспросил вечно торопившийся Камиль Мусин притихшего Койота, который надолго замолк, наверное, задумавшись о себе и своей Еве, про их собственные судьбы и их нынешнюю любовь. – Чего задумался? Всё очевидно. Эти самые Черные Москвичи – жиды своей нынешней Московии. А чего с этим самым Черным стало? От любви? Издох, поди?

– Сам ты издох, – не выдержал Койот издевательств. – Он-то как раз и не издох, потому что красавица была его пленницей. Она его очаровала, образумила, научила говорить по-нашему, по-человечески, приодела во что-то, забрала от его дикой стаи и привела в свою деревню.

– Тут и сказочке конец, и всем нашим ужасным ужасам тоже конец. А кто нас, придурков, слушал – молодец, – подытожил доктор Куин и начал громко зевать. – И стали они жить поживать, детишек черных москалей рожать да добра наживать. Скучно.

– Как бы не так! – грозно ответил Койот, – тут как раз и начинается всё самое страшное!

– Да ну? – заинтересовался Сергей-458-й. – Ану, давай, валяй. Страши.

– Перепугались все в Козюлине-то этом. Переполох страшный учинился. Разбежались все по окрестностям, по другим сёлам, а то и просто в чистый лес. В общем, куда глаза глядят. Очень уж большой и страшный был Черный Москвич этот. И как их не упрашивала вернуться назад их тамошняя красавица – все боялись. А потом вызвали солдат, еврейскую царскую стражу, те пришли…

– И убили этих страшно влюбленных? – начал угадывать Камиль Мусин, – или, если точнее сказать, страшных этих влюбленных, потому что они были слишком уж страшными, даже если объединить их красоты да разделить на двоих.

– Молчи, негодник! Тебе всё лишь бы опошлить! – начали возмущаться остальные. – Ну-ну, продолжай.

– Да продолжать-то уж и не много, – ответил Койот. – Пришла еврейская стража, арестовала их, и угнала куда-то вглубь страны, к хозяевам нашим поближе, в зоопарки их тамошние, к людям тамошним, которые стали изучать этого самого страшного Черного Москвича, делать над ним разные опыты да исследования. Хотели понять, как это он в столь страшных условиях выжил да еще черной шерстью своей оброс там, где обычные люди все повымерли. А его любимую красавицу, ради которой он убежал от своего стада, у него забрали да и отдали ее хозяину. А она не вынесла такого издевательства над собой, да и умерла вскоре…

– Ну, а Черный Москвич чего? Стал умнее? После любви-то? – кто-то заинтересовался странной этой историей.

– Да я и не знаю уже точно. Может и живет еще, хотя и вряд ли. Давно это было. Помер, поди, уже где-то в их зоопарке. Тут даже у нас, рабов, жизнь страшная. А что уж говорить об этих зоопарках? Вот такая страшная история… – Койот загрустил, очевидно, снова раздумывая про себя, про свою Еву, про их любовь и про то, что их ждет в ближайшем будущем.

– Мда… История скорее не страшная, но печальная да поучительная. Хоть ты и влюбился, но друзей своих ради бабы не бросай, народ свой не предавай, религию свою не меняй, а при необходимости держи свою возлюбленную возле себя да не отдавай ее никаким рабовладельцам. О! Да и сам не будь дураком. То есть рабом. И человеком будь всегда, а не рабом или там диким Черным Москвичом, – Сергей-458-й сделал все доступные для него выводы и заторопился ко сну. – Всё. Спать пора. Завтра утром работать и работать. Спокойной ночи.

– Нету силы, нету страсти… есть, зато, одни напасти… – срифмовал наугад сонный и вроде как постоянно пьяненький Зорро, их отрядный поэт. – Пошли спать! Ну их нафиг, этих Черных Москвичей.

– Зло победило, – подытожил свой рассказ Койот. – Зло сильнее. Злу легче жить и выжить. Потому оно и побеждает. Точно так же, как Тьма и Свет. Для того чтобы был Свет, нужно чего-нибудь сжигать. А для того, чтобы была Тьма нужно просто отсутствие Света.

– Мудрец, – похвалил Койота его новый друг по прозвищу Тора-Бора. – Пошли в нашу Тьму. Отдыхать. И да будет завтра Свет!

И почти уже уснувшее общество тихонько расползлось по своим палаткам. И только задумавшийся Койот долго еще сидел возле потухающего костра и думал о жизни. О своей жизни, о чужой, и о всякой.

"Всего было, если не ошибаюсь, четыре мощных течения, которые ставили своей целью полный контроль еврейства над всей земной цивилизацией. Над всеми народами планеты. И самым первым из таковых движений является и сегодня самое популярное из них – сионизм. Сионизм стремился собрать весь рассеянный еврейский народ как единую нацию на территории, обещанной ему и только ему еврейским Б-гом. Основой движения был супереврейский национализм, фанатичная иудейская вера, беззаветное исполнение переселенными евреями всех своих религиозных заповедей. Всё казалось очень просто. Вернуться на родину предков. Восстановить Третий Храм. И тогда наступит то, обещанное евреям на протяжении тысячелетий – пришествие последнего Мессии, наступление эры Машыахха и полная еврейская власть над всеми народами.