Алексей Волков - Флаг Командора

Я целился в голову, однако несвоевременный подъем привел к тому, что я постыдно промазал. Вместо лба пуля вошла неведомому бойцу в грудь. Стрелок попробовал зажать рану обеими руками, приподнялся, а затем полетел вниз.

Непривычный к выстрелам конь взвился на дыбы. Я едва не вылетел из седла, но кое-как удержался, совладал со скакуном и направил его к рухнувшему телу.

Мужчина был еще жив. Он перевернулся на спину и тихонько перебирал ногами в блестящих ботфортах. Какой-то миг он еще пытался приподняться, однако сил на это уже не было.

Я узнал стрелка почти сразу. Да и мудрено не узнать бывшего капитана «Виктории», которого я сам же ранил, а Петрович старательно выхаживал в плену.

Судьба!

Наши взгляды встретились, и в тускнеющих глазах я прочитал жгучую ненависть.

Капитан попробовал что-то прохрипеть, его правая рука поползла к заткнутому за пояс пистолету, но это было последним осмысленным движением.

Несколько затихающих судорог агонии, и мой враг затих.

Это не свидетельствует в мою пользу, но никакой жалости или раскаяния я не чувствовал. Тут или ты, или тебя. Бежал бы со всеми жителями и был бы жив, но если захотел проявить геройство, то приходится считаться с возможностью трагического исхода. Я-то стрелял с открытого места.

Тем временем Заяц принес мою шляпу.

Хорошо иметь высокую тулью! Стрелок явно переоценил аристократическую вытянутость моей головы. Пуля прошла в добрых двух сантиметрах от волос, оставив две дырки.

Ладно, сойдет.

Я перезарядил штуцер, и мы широкой рысью двинулись дальше.

Теперь впереди звучали редкие выстрелы. Я отдал приказ напрасно никого не убивать, и люди Ширяева, скорее всего, стреляли просто так, для создания необходимого психологического эффекта. Надеюсь.

В конце улицы выстрелы загремели подряд, и я заставил скакуна перейти в галоп.

Стреляли не только мои орлы.

Кони вынесли нас с Зайцем на самую окраину, и здесь, между лачуг бедняков, нам открылось нехорошее зрелище.

У покосившегося забора валялось два лошадиных трупа. В одном из седел навеки застыл владелец. Поодаль разлеглись на земле три моих моряка. Еще четверо торопливо приближались к стоявшему чуть в стороне виновнику смерти пиратов. Точнее, виновнице.

Леди Мэри прижималась спиной к толстой пальме. Платье на ней было в пыли. Низ подола изорван, но это могло случиться, когда девушка летела с убитого коня.

А вот декольте было явно разорвано крепкой мужской рукой. Хорошо так разорвано, до самой талии, вместе с нижней рубашкой, и можно было разглядеть в получившемся разрезе девичью грудь.

Разряженные пистолеты валялись у ног. Две штуки. Третий несостоявшийся насильник валялся с кинжалом в боку. Бежать Мэри отчаялась и теперь сжимала в руке позаимствованную у одного из мертвецов абордажную полусаблю. Раскрасневшееся лицо девушки пылало выражением какой-то обреченной отчаянной отваги, а взгляд неотступно следил за подступающими к ней головорезами.

Флибустьеры надвигались с обнаженными клинками в руках. Даже со спины их походка не сулила ничего хорошего. Еще счастье, что они не стали стрелять сразу, мстя за гибель своих похотливых товарищей.

– Отставить! – рявкнул я изо всей силы.

Пираты послушно застыли, стали медленно поворачиваться на звук голоса.

Конь поднес меня вплотную. Я торопливо спешился, бросил поводья Зайцу и шагнул между моряками и девушкой.

Одним из нападавших, к моему некоторому удивлению и досаде, был Антуан. Человек, с которым мы вместе бежали с Ямайки.

Насчет выражения лиц я был прав. Вся четверка сгорала от нетерпения отомстить воинственной леди, и лишь мое появление несколько умерило пыл.

Я повернулся к девушке. Та недобро смотрела на меня и даже вскинула полусаблю.

– Девушке не следует одной ездить по улицам в такой момент, – строго заявил я ей. – Если уж надумали покинуть город, надо было делать это вместе с отцом.

– Я совершала прогулку, когда ваша банда напала на Кингстон. Капитан сэр Генри и лейтенант Граун перехватили меня, когда я еще не доехала до дворца. – Девушка гордо откинула голову. В ее глазах светился вызов.

Картина была ясна.

Бедный сэр Генри! Вот почему он в одиночку пытался остановить преследующих! И даже не ведал в самоубийственном предприятии, что главная опасность притаилась совсем с другой стороны!

Честное слово, я невольно зауважал погибшего капитана!

– Это лейтенант Граун? – Я уточняюще кивнул на придавленное конем тело.

– Да.

Тут Мэри поняла, что случилось с ее несостоявшимся женихом.

– Где сэр Генри? Вы убили его? – Ни слез, ни потрясений не было, однако взгляд расширившихся глаз был пристальный. Мне даже стало несколько не по себе.

– Сожалею, леди. Если бы я знал, кого он так отважно пытался защитить, то непременно составил бы ему компанию в его предприятии.

Мэри шагнула в мою сторону. Рука с полусаблей приподнялась. Девушка явно собралась меня рубануть не то в отместку за капитана, не то усмотрев в моих искренних словах скрытую издевку. Кто их поймет?

Мне пришлось сделать шаг назад и в очередной раз напомнить:

– Я не воюю с дамами.

…Аул больно плевался огнем.

И тогда, и потом, и раньше я остро завидовал тем, кому довелось участвовать в больших войнах. Знаешь, кто друг, а кто враг. Здесь же…

Здесь тебя могли встретить с радостными улыбками и с теми же улыбками выстрелить в спину, едва ты отвернешься.

И не провести ни нормальной артподготовки, ничего. В ауле было много мирных жителей, и приходилось проходить его без какой-нибудь поддержки. Все союзники – автомат в руках да товарищи рядом.

Мой взвод потерял ранеными уже двоих, обоих, к счастью, не тяжело, но ребята разозлились не на шутку. Теперь мы брали всех молодых мужчин. Потом разберемся, кто есть кто. Потом, когда прекратится бой.

Отделение Ширяева как раз выволокло из дому троих. Старшему было под тридцать, второму – двадцать, третьему – лет шестнадцать, не больше. Оружия в доме не нашли, как и других следов стрельбы: гильз где-нибудь в уголке, пятен смазки или налета пороховой гари на руках и одежде.

Все это Григорий доложил мне чуточку нервным голосом.

– Отвести ко всем. Потом разберутся, – распорядился я.

Черт знает что! С этого конца пять минут назад стреляли, а кто?

– Я к Козлову.

Козлов командовал третьим отделением в моем взводе. Им надо было зачистить соседний дом.

Я вошел во двор в тот момент, когда на пороге показался Неустроев, молодой, наглый, считающий, что в бою дозволено все. Увидев меня, солдат невольно вытянулся, доложил:

– Никого! Две молодые девки, и все.

– Внимательно осмотрели?

– Так точно!

– Тогда двигаем дальше.