Андрей Ерпылев - Расколотые небеса

Машины с номером «три-три» в полку Гжарбиньского не было. Вернее, не было уже больше года, после того как этот самый «тридцать третий» превратился в облако пылающих обломков вместе с ротмистром Еремеевым – красой и гордостью воздушной гвардии. Тот «летный инцидент», когда без каких-либо видимых причин, среди бела дня, при отличнейших погодных условиях сорвался в смертельное пике лучший пилот полка, до сих пор отдавался болью в сердцах каждого из «небесных волков». Главное, что случилось это над городом и покинуть машину ротмистр так и не смог, до последнего пытаясь отвести летающую смерть от мирных кварталов. И ему это удалось. Ценой своей жизни…

– Призрак… – суеверно шепнул поручик, пытаясь перекреститься неуклюжей из-за компенсирующей перчатки рукой.

Сам не понимая, что делает, пилот пытался поймать чужую машину в рамку автонаводки, но раз за разом на панели вспыхивало одно и то же: «Сбой системы».

– Ей-богу призрак…

– Кузнец! Ты понимаешь что-нибудь? – раздался в наушниках голос «третьего», поручика Васкевича. – Я его в коробочку беру, а система сбоит! Чертовщина какая-то…

– Да у меня то же…

– Второй, третий! Что у вас? – вклинилась земля.

– Призрак у нас! – огрызнулся Кузнецов, пытаясь захватить цель в пушечный прицел с примерно тем же результатом. – Покойный Еремеев с того света пожаловал! С проверкой.

Земля поперхнулась:

– Кто?.. Вы что, поручик, пьяны? Проверьте уровень кислорода в дыхательной смеси немедленно!

– Никак нет – я в порядке. Преследую «Сапсан» нашего полка с бортовым номером тридцать три! – отрапортовал поручик, переводя вооружение на ручной режим: погоня уже приближалась к границе «заповедной» территории. – Похоже, неуправляемый… Разрешите применить оружие.

– Не разрешаю, – буркнул Гжарбиньский. – Повторите, как поняли.

Но повторить Кузнецов не успел: преследуемый перехватчик как-то нелепо завалился на крыло и плавно, будто осенний лист, заскользил по плоской спирали к земле. Все повторялось до мелочей и так точно, что у Кузнецова, бывшего в том самом роковом полете напарником Еремеева, перехватило горло. Все то же самое, а главное – тоска от абсолютной невозможности помешать, предотвратить…

«Да это же мне снится! – чуть не заорал Кузнецов, внезапно озаренный догадкой. – Это же сон! Не бывает так…»

И действительно, словно во сне, в каком-то сюрреалистическом танце два истребителя сопровождали безвольно падающий третий…

Почти до земли…

Наваждение рассеялось лишь после того, как под ними, на буро-желтом от прошлогодней стерни поле, вспух оранжево-черный гриб никому не известной породы.

Amanita Ignasis. Огненная поганка…

– Сэр, скьюзми…

– Не утруждайте себя, бой, – высокий блондин в сером костюме сверкнул гостиничному лакею белоснежной улыбкой. – Я отлично понимаю по-русски.

И в самом деле, акцент в речи иностранца был едва уловим. Большинство обитателей соседней Эстляндии, например, владело государственным языком не в пример хуже. Не говоря уже об уроженцах более отдаленных окраин Империи.

– Вот ваш багаж… ваше степенство, – решил не ломать без нужды язык могучий вологодский парень, к которому прозвище «бой» шло еще меньше, чем седло пресловутой корове. – Разрешите показать вам номер…

– Спасибо, милейший, – иностранец порылся в бумажнике и протянул полиглоту бумажный рубль, тут же сгинувший без следа, кажется, даже без малейшего участия со стороны нового владельца. – Я разберусь самостоятельно.

– Как прикажете, – не настаивал покладистый лакей, исчезая за дверью. – Приятного отдыха.

– Спасибо, спасибо… – пропел блондин, обходя огромный «президентский» номер «Гипербореи» – новейшей гостиницы, открытой буквально прошлой осенью на побережье Финского залива, неподалеку от старенькой «Европейской», уже не способной вместить всех иностранных туристов, жаждущих приобщиться к красотам Северной Пальмиры.

По совести сказать, Роджер Ньюкомб никогда бы себе не позволил подобной роскоши, если бы рассчитываться пришлось из собственного кармана. Ну а если платит «фирма», то зачем экономить?

Конечно, отели, расположенные в историческом центре русского мегаполиса, считались на порядок более престижными, чем окраинные «ночлежки», как их презрительно называли аборигены, привыкшие к византийской роскоши своей варварской страны. Но мистеру Ньюкомбу были привычнее рафинированные европейские интерьеры. А что до архитектурных красот… Ему вполне хватало того вида, который расстилался за огромным панорамным окном номера. Тем более что с тридцать четвертого этажа «Гипербореи» город, чуть размытый легким туманом, напоминал рельефную карту. Вроде тех, которые используются в командно-штабных учениях.

«А что, – Роджер откатил бесшумно движущуюся в направляющих дверную панель и вышел на просторную лоджию, – отличный пункт корректировки получился бы – все цели как на ладони…»

Острый глаз профессионала легко различал в дымке сверкающие на солнце шпили Петропавловского собора и Адмиралтейства, длинный пенал Зимнего дворца, мосты, здание Биржи на Стрелке Васильевского острова… Нужно ли говорить, что полковник спецслужбы Его Величества не нуждался ни в каких путеводителях или гидах. Да и бывал он в столице «империи зла» далеко не в первый раз. Правда, каждый раз под другими именами… А кто сказал, что нынешнее – настоящее?

В конце концов настоящему мистеру Ньюкомбу сейчас совсем не плохо на Новой Гвинее, куда его отправила в полугодичную командировку родная «Нью-Йорк Геральд Трибюн». Почему же не воспользоваться на время его именем, в России мало кому известным? И что с того, что воспользуется им не янки, а обитатель противоположного побережья Атлантики? Союзники Британия и Штаты или нет?

Облокотившись на низкие перильца, мистер Ньюкомб курил, задумчиво стряхивая пепел в зияющую под ним многометровую пустоту. Европейские привычки тоже остались за кордоном.

«Что за странные люди эти русские, – меланхолично размышлял он. – В любой по-настоящему цивилизованной стране непременно сделали бы какое-нибудь более солидное ограждение, чем эта декорация… Или вообще намертво заклинили бы балконную дверь под каким-нибудь благовидным предлогом вроде вредного для здоровья смога или еще какой-нибудь чепухи, способной устрашить добропорядочного европейца. Это же рай для самоубийцы! Кто может поручиться, что даже у не помышляющего о суициде человека при взгляде в эту, ничем практически не огороженную бездну не переменятся планы на будущее?.. Хотя… Чего же еще ожидать от народа, выдумавшего водку, русскую рулетку и космические полеты?..»