Грегори Киз - Тени Бога

— Слушаюсь, сэр.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросил граф Map.

Оглторп хранил молчание до той поры, пока в его руке не оказалась бутылка бренди, и он не сделал глоток.

— Ты же знаешь, я человек спокойного нрава, — наконец сказал Оглторп. — Ну, в молодости случались буйные выходки, но сейчас мне нужна выдержка, чтобы быть готовым к ожидающим нас в скором времени событиям.

— Каким событиям? Ты это о чем?

Воинственность покинула Мара, он сник и стал похож на жалкого, сморщенного старика. Как Джеймсу могло прийти в голову назначить этого болвана генералом?! Оглторп отставил бутылку.

— Теперь твоя жизнь и твое будущее в твоих руках. Если ты мне в деталях изложишь план осады Монтгомери — без вранья, все подробности, включая количество и места дислокации всех твоих дьявольских машин, — а сверх того, расскажешь все, что знаешь о военных силах претендента, их целях и задачах, в таком случае я буду обращаться с тобой как с джентльменом. Но если ты меня рассердишь, хоть самую малость, то я вынужден буду показать тебе, как с такими, как ты, принято обращаться в Америке.

На лбу графа набухли вены, он пытался сохранить на лице свирепость, подобающую генералу.

— Джеймс — твой законный король, — произнес он слабым голосом.

— Было время, когда я мог с тобой согласиться, — тихо сказал Оглторп, — и ты это знаешь. Но это было до того, как он отказался от Бога и поклонился Люциферу, проклятым московитам и прочему сброду. И сейчас ему служат только демоны и дураки. Ты, Map, к какой категории себя относишь? Демонов я на дух не выношу. В моей полевой сумке хранится голова одной из этих тварей. Мои индейцы горят желанием огнем выжечь из тебя дьявольский дух, и делать они это будут медленно, со знанием дела. Но если ты просто дурак, то у тебя есть шанс избежать такой участи. Теперь твоя жизнь в твоих руках.

— Можно мне глоток бренди?

Оглторп рассмеялся:

— Ну, если только глоток, разрешаю.

— Нет… я не то имел в виду… сейчас я хотел…

— Я знаю. Выпей. Вдруг это станет началом твоей праведной жизни, а может быть, последним глотком перед смертью, кто знает.

— Ты ведешь себя не по-джентльменски, твоему отцу было бы стыдно за тебя.

— Мой отец мертв, а его поместье превратилось в пепел, так что отвечай на поставленный перед тобой вопрос.

Граф опустил голову.

— Делай, что хочешь со стариком, — пробормотал он, — только индейцам не отдавай. Я устал и от этой страны, и от бесконечной войны. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать. Только индейцам не отдавай.

Оглторп улыбнулся, как своенравный ребенок:

— Даю слово. Ответь на мой вопрос, и ты спасен. Джозеф, налей ему бренди.

— Слушаюсь, сэр.

Map залпом выпил поданное негром бренди.

— Знаешь, до меня дошли слухи, что ты погиб, — сказал Map. — Поступило донесение, что твоя армия наголову разбита.

— Все верно, только слухи о своей смерти я сам распустил.

— Да? Но войска генерала Симмона…

— Почти полностью разбиты. Но я воспользовался его полевым эфирографом и отправил сообщение в Чарльз-Таун, и ваш король-самозванец… Получился обратный результат. Думаю, сейчас они уже догадались, что их обманули, но они не знают, где я. И пусть у них есть летающие корветы, но они не знают, где меня искать. Но скоро я объявлюсь. Скажи, Нейрн в форте Монтгомери?

— Да.

— И ты держишь форт в осаде?

— Да.

— И как ваши успехи?

— Не очень… но я… — Неожиданно Map замолчал.

— Я же просил, все подробно, — подбодрил его Оглторп. — Не надо меня сердить.

— Я попросил подкрепления, — признался Map.

— И подкрепление идет пешком или его доставят воздушные корабли?

— Ни то, ни другое.

— Кораблями по Алтамахе? Сэр, не заставляйте меня гадать.

— Да, на кораблях, но на подводных, у московитов есть и такие.

— Да, да, Франклин рассказывал мне о них. Я их не видел, но думаю, скоро такая возможность представится. Какие силы брошены на осаду форта?

— Пятьсот человек и пятьдесят taloi .

— Пятьдесят taloi … — повторил Оглторп.

Пятьсот человек — это много, если учесть, что у него всего пятьдесят четыре. Taloi — машины из алхимического вещества с сидящими внутри демонами. На близком расстоянии с ними можно справиться, Франклин снабдил его depneumifier , который солдаты окрестили дьявольской пушкой, штуковина способна выгнать демона из укрытия. Но и противник не дурак: осознав опасность, taloi начали использовать как мобильную артиллерию, и это сделало их еще более опасными.

— Как ты считаешь, сколько у Нейрна сил?

— Сотни две, наверное. Но на стены с ружьями лезут женщины и даже дети.

«Похоже, тут Map ошибается, у Нейрна даже и двух сотен не наберется», — подумал Оглторп.

— И когда вы ждете прибытия амфибий?

Map глубоко вздохнул и пробормотал:

— К утру.

— Сколько их будет?

— Четыре. На каждой по пятьдесят человек.

— То есть еще двести человек. Итого семьсот человек, четыре боевых корабля и пятьдесят taloi . Что еще?

— Ничего. Форт Мальборо больше не дает.

— Получается, что и в узком месте Алтамаха под контролем. Спасибо за дополнительные сведения, Map.

«А у меня пятьдесят четыре человека», — сверлило в мозгу Оглторпа. И вдруг он улыбнулся: «Пятьдесят четыре человека и идея. Бывало, удача улыбалась мне и с меньшим количеством воинов».

Красные Мокасины провел пальцами по сухому стеблю кукурузы, взглядом обвел поля, огромными пятнами разбросанные по прерии, простиравшейся до лесистых холмов вдалеке, там дымок вился кольцами и тянулся к небу.

— Я чувствую себя привидением, — сказал он стоявшей рядом с ним девушке.

— Почему? — Взгляд ее темных глаз последовал за его взглядом, словно она старалась увидеть то, что видел он.

— Потому что я дома. Дом — единственное место, где оживают воспоминания. Здесь запахи и даже свет кажутся другими. Они заставляют меня вспомнить, что я чувствовал и о чем думал в пять лет, в двенадцать и в тот момент, когда покидал отчий дом. Все мои прошлые и давно умершие облики следуют за мной, как привидения.

Девушка не стала вступать с ним в философско-мистические рассуждения, а постаралась вернуть его на землю.

— Это твоя деревня? — спросила она.

— Да. Кови Чито.

— Что значит «Большая Пантера», — перевела она. Язык чокто был новым для этой красивой, но сурового вида девушки, называвшей себя Горе.

Красные Мокасины покачал головой:

— «Кови» также означает расстояние, равное примерно французской лиге. Мы назвали деревню так потому, что надо пройти целую лигу, чтобы обойти ее кругом. По крайней мере, так сейчас говорят. Но мой прадед однажды сказал мне, что это неправда.

— Зачем сочинять небылицы о названии деревни?