Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

Последние полгода во всех странах СЭВ, даже на Кубе, прошли под лозунгом поликарбоновой революции в производстве, не говоря уже о том, что новую социалистическую экономику в этих странах начали внедрять ещё начиная с семьдесят второго года и это очень быстро дало свои положительные результаты. ГДР была самой проблемной страной и советское руководство двинуло поликарбон и асфальтеновую смолу в эту страну ещё до моего бегства из СССР, а заодно чуть ли не приказало Эриху Хонекеру снести берлинскую стену и убрать колючую проволоку с границы. Одновременно с этим крупному бизнесу в Западной Германии было предложено заказывать комплектующие изделия, изготовленные из поликарбона и различных асфальтеновых резин и пластиков, в Восточной Германии. Восточные немцы дёрнулись было в Западную Германию, но поскольку их никто не останавливал на границе, то многие задумались, а пустят ли их обратно? Вскоре выяснилось, что пустят и даже не станут спрашивать, что они там делали. Ну, а вскоре уже западные немцы повалили в ГДР чуть ли не толпами, так как там водородное топливо на заправках стоило втрое дешевле. Ну, а через какое-то время, когда новые автомобили «Трабант» стали конкурировать по цене и качеству с «Опелями» и «Фольксвагенами», ещё бы ведь они из микролитражек превратились в полноценные автомобили двадцать первого и тридцать первого классов, западные немцы волей неволей завопили во весь голос «Капитализм капут!»

В общем Восточная Германия, открыв границы и разрешив своим гражданам ехать куда угодно, подложила большую свинью Западной Германии, граждан которой пускали в ГДР без визы, по паспорту или даже просто водительскому удостоверению. Однако, сильнее всего на западногерманский бизнес давил тяжелый поликабоно-асфальтеновый пресс. Ну, а в семьдесят третьем Советский Союз, никого не предупредив, принялся ещё и выводить из Восточной Германии, да, и из всех остальных стран, свои войска, отчего блоку НАТО почему-то сделалось дурно. Более того, все страны Социалистического строя почему-то тоже стали сокращать свои армии и единственное, чего в них не стали делать, это ослаблять идеологический натиск. Телевидение, радио и печатная пресса чуть ли не половину информационного пространства отводили рассказам об экономических успехах Советского Союза и его посланца во Францию – товарища Картузова с его инвестиционными проектами для стран третьего мира, а также тому, что то же самое Советский Союз делал в странах СЭВ, строя новые предприятия и передавая свои новейшие технологии. В общем людям было над чем задуматься, а немного подумав, они приходили к выводу, что новая социалистическая идеология с рыночным уклоном будет всё же получше капитализма. Тем более, что люди имели возможность сравнить цены на те же новые автомобили и водородное топливо у себя и у западных соседей, что было самым серьёзным аргументом.

Едва я вернулся в Париж, то меня сразу же попросили явиться в Елисейский дворец и Жорж Помпиду долго пытал меня, чем же это его собираются поразить в СССР. Я отмалчивался, как партизан на допросе в гестапо и только улыбался в ответ. Как об этом и было сказано ранее, в Советский Союз я поехал в составе французской делегации и представлял вместе с ещё двумя десятками господ элиту французского бизнеса. Вот только по прилёту в Москву, встретившую нас чуть ли не полуметровым снегом и морозами, я поехал не в заново отстроенную гостиницу «Россия», а к своим друзьям, на их новую дачу. Согласно программе переговоров мне только двадцать третьего ноября следовало прибыть в Кремль, чтобы присутствовать во время беседы президента Франции с генеральным секретарём КПСС и потому мы с Ирочкой могли провести два дня с Наташей и Денисом. Мы с ними не виделись уже давно и очень соскучились. Наташа пошла на повышение. Она уже была членом Политбюро и возглавляла отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС. В этой должности она даже посетила Сенегал и вместе с президентом Сенгором редактировала негритюд, смягчая и развивая его, но не об Африке у нас зашел разговор в первую очередь, а о семье и о детях.

Прямо с их дачи я и поехал утром двадцать третьего ноября семьдесят четвёртого года в Кремль. В нём я бывал в своей прежней жизни, но только на экскурсии. На этот раз я въехал в Кремль на правительственном лимузине и это был первый раз, когда мне довелось здесь побывать. Жорж Помпиду уже находился в Кремле и беседовал с Леонидом Ильичом чуть ли не с глазу на глаз, так как в роли переводчика выступал генерал Паскаль, хорошо знавший русский язык. Весь вчерашний день президент Франции провёл в Верховном совете, потом вёл переговоры в составе делегации с Брежневы и вот теперь настал тот самый момент, о котором его предупредили заранее. Когда я вошел в большой кабинет, где он беседовал с Брежневым, то Леонид Ильич, с которым я встречался всего один раз, поднялся из кресла, пожал мне руку и весёлым голосом сказал:

– Ну, здравствуй, Кулибин. Рад тебя видеть, Борис Викторович. Как продвигаются твои дела на Западе? – Я коротко ответил, что нормально и Брежнев сказал своим гостям – Этого человека вы хорошо знаете, вот он-то вам всё и покажет, а я не стану мешать вашему общению с ним.

Президент Франции и шеф Сюрте Женераль поднялись из кресел и посмотрели на меня с удивлением, а я сказал:

– Ваше превосходительство, мой генерал, руководство Советского Союза поручило мне ознакомить вас с тем, что вселяет во всех советских людей такую уверенность, хотя далеко не все из них знают, с чем это связано. Пройдёмте пожалуйста, нам нужно будет спуститься вниз на лифте.

Мы вышли из кремлёвского кабинета Брежнева и прошли несколько десятков метров по коридору, чтобы войти в комнату без окон, но с лифтом. На лифте мы спустились глубоко под землю и очутились на небольшом перроне скоростного метро. Там нас уже ждал небольшой поезд, состоящий всего из двух вагонов и как только мы вошли передний и сели в кресла, он тут же тронулся и вскоре понёсся с огромной скоростью. Президент Помпиду, который отнёсся ко всему с некоторой толикой настороженности, поинтересовался у меня:

– Борис, куда мы едем?

– На подземный космодром, ваше превосходительство. Это недалеко, всего двести километров от Москвы к востоку. Потерпите буквально несколько минут. Этот поезд мчится со скоростью семьсот километров в час, так что мы доедем быстро.

Действительно, уже очень скоро поезд плавно затормозил и мы вышли на таком же перроне, с которого отправились в путь. За дверями нас ждал небольшой электромобиль и четверо офицеров, которые немедленно взяли под козырёк. Мы сели в поданный нам экипаж без водителя и он сам повёз нас в здоровенный подземный ангар, где стояли два космических самолёта с опущенными траппами. Увидев их, Жан-Жак спросил: