Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

Рано утром я вылетел на самолёте нашей компании из Москвы в Триполи. Честно говоря, я летел туда далеко не с радостными чувствами, так как понимал, чего добивается Муаммар Каддафи. Моими руками он собирался делать свою собственную большую политику, о чём меня предупреждали И Андропов, и генерал Паскаль. Его планы мне были приблизительно известны, но не до конца ясны. Полковник Каддафи был сложной и противоречивой фигурой в моём прошлом, остался он точно таким же и сейчас. Чего стоила одно только заявление, что родиной «Кока-Колы» является Ливия и что эта компания должна платить ей проценты. Ещё смешнее он выглядел тогда, когда заявил, что Уильям Шекспир ливиец. Да, и его позёрство тоже говорило о многом. По своему характеру он был человеком неуравновешенным, вспыльчивым и к тому же деспотичным, хотя старался выглядеть душкой и даже называл себя одним из пяти лидеров ливийской революции. Не имея достаточно хорошего образования, но и не будучи при этом дураком, оно очень часто попросту мёл пургу, но самое главное, был способен в любую минуту наломать дров, причём с таким грохотом, что дело снова могло дойти и до посылки террористов в Западную Европу и до новых бомбардировок Ливии, да, и до репрессий против китайцев.

В общем паренька нужно было срочно чем-то занять, чтобы он успокоился и остепенился, а для этого нужно подыскать ему важное и ответственное занятие. Увы, но этому товарищу нельзя было сунуть в руки бубен или балалайку, чтобы на том дело и закончилось. Поэтому для начала я хотел навязать ему роль великого миротворца, а затем ещё и разводящего в арабском мире и плюс к этому хотел поставить его смотрящим над всей исламской экономикой. Как это ни смешно, но именно эта бандитская риторика более всего подходила к текущему моменту и прекрасно отражала суть моего плана. В Триполи было тепло и солнечно, не то что в Москве, засыпанной снегом. В аэропорту меня встречала моя охрана и лимузин французского посольства, на котором я сразу же направился во дворец Муаммара Каддафи, с которым связался при подлёте к Ливии. Поэтому мы начали наше общение с завтрака. За завтраком я рассказал ему о том, что несколько часов спустя между Советским Союзом и Францией будет подписан полномасштабный союзнический договор, какого ещё никогда в жизни не заключалась и что по нему два государства можно смело рассматривать одним целым, настолько масштабным будет сотрудничество. За последние месяцы, благодаря Бойлу, я уже довольно сносно разговаривал по-арабски, но он всё равно переводил для меня слова Муаммара Каддафи, а также помогал мне найти нужные арабские слова.

После завтрака мы вышли в атриум и продолжили нашу беседу. Моего собеседника очень интересовало, какими будут первые шаги двух стран после подписания договора. Чтобы снять его опасения, я сказал, что никаких перемен не предвидится. Это действительно было так, ведь весь последний год что Франция, что Советский Союз проводили в жизнь строго выверенную и тщательно просчитанную, да, к тому же ещё и миролюбивую политику. На уровне правительства часто проходили консультации по самым различным вопросам, а спецслужбы и вовсе чуть ли не дружили семьями. Ну, это, конечно, шутка. Тем не менее КГБ если и работало во Франции, то по больше части в её интересах и потому ведомству Андропова вместе с Сюрте Женераль удалось предотвратить не только войну Судного дня, в результате чего Египет и Сирия так и не напали на Израиль. Совместными усилиями они утихомирили и палестинцев, хотя тут роль первой скрипки отводилась КГБ, и отодвинули гражданскую войну в Ливане, не говоря уже о том, что в Анголе полным ходом шло урегулирование и Жонас Савимбе вместо того, чтобы стать партизаном, эдаким ангольским Ковпаком, стал премьер-министром. Как в Анголе, так и в ЮАР давно уже знали, что Советский Союз только потому не пускает в продажу комплект «Сделай сам бриллиант в подарок жене», что не видит в этом никакого смысла.

Действительно, зачем лишний раз напрягаться, когда всем и так известно, что оптический поликарбон этот ничто иное, как сверхпрочный алмаз, который к тому же не боится никаких ударов. На счёт золота советские учёные-биологи также давно всех успокоили, так как могли извлекать его из морской воды, не говоря уже о золотоносных песках – сотнями тысяч тонн. Просто никому в Советском Союзе не нужно было в одночасье гробить золото и алмазодобывающую промышленность во всём мире, но к этому дело уже шло. Благодаря внеземным технологиям, которые внедрялись с помощью советских, а также французских учёных всё шире и шире, земные технологии очень быстро менялись и это накладывало свой отпечаток на многие стороны жизни и особенно на процесс производства. Металлургическая промышленность стремительно хирела, но и она не должна была исчезнуть даже в отдалённом будущем. Просто теперь, когда появились новые конструкционные материалы и что самое главное, куда более мощные источники электроэнергии, металлургия стала компактнее, производительнее и чище.

Переместившись в атриум, где нам подали чудесный кофе, мы от политики плавно перешли к экономике. Полковника Каддафи интересовало, какие ещё предприятия и отрасли промышленности наша компания сможет предложить Ливии. Да, губа у лидера ливийской революции была не дура, он уже стал мечтать о целых отраслях промышленности, совершенно не понимая того, что такие вещи должны быть выстроены в общемировую систему и тут во главу угла ставилась не банальная прибыль или степень влияния, а элементарная занятость населения на всей планете. То, о чём он мечтал, мы уже проходили в той же Германии, в которой в начале двадцать первого века в сельском хозяйстве было занято всего три процента трудоспособного населения и они мало того, что кормили своей продукцией всех немцев, так ещё и экспортировали её за рубеж в огромном количестве. Правда, продукция эта, увы, была далеко не самого высшего качества и на добрых восемьдесят процентов представляла из себя суррогат, в чём немцы весьма превзошли ещё при Гитлере, когда большинство продуктов заменялись эрзацами. Уведя разговор в сторону от большой политики и понимая, что Каддафи вот-вот начнёт меня пытать по поводу Эр-Рияда, я в упреждающем порядке спросил:

– Муаммар, кем ты видишь себя в будущем? Мой собеседник сразу же насторожился и сухо спросил:

– А кем ты считаешь меня сейчас, раффи? Улыбнувшись, я ответил:

– Очень удачливым и умным парнем, раффи Муаммар. Тебе удалось к двадцати девяти годам достичь того, чего иные политики добились только в старости – стать главой государства. Ты ведь знаешь о моём даре предвидения и о том, насколько он точен, а потому должен понимать, твоё прошлое будущее, которое уже не будет прежним, мне хорошо известно. Более того, ты знаешь, насколько я открыт перед тобой, ведь ни одна гадалка не вложила бы в твои руки столь подробный прогноз твоего будущего, которое ты уже изменил. Сейчас ты заново строишь свою судьбу, своё будущее и делаешь это стоя на твёрдой почве, а не дёргаясь на зыбучих песках, вот я и спрашиваю тебя, уем ты видишь себя в будущем и чего мечтаешь достичь?